Мар. Тень императора (СИ) - Лисина Александра - Страница 54

Я, правда, ждал, что в какой-то момент от Карриана все же последуют вопросы, но ни вчера, ни сегодня он эту тему не поднимал. Даже не пытался, хотя возможность поговорить наедине была, и не одна. А когда Зиль попробовал настоять, одного взгляда его высочества оказалось достаточно, чтобы цыган сообразил, что лезет не в свое дело.

Во время привала костер разжигать никто не стал, поэтому перекусывать снова пришлось кое-как. Вяленое мясо, хлеб, сыр, пара глотков воды из притороченной к поясу фляги… вот, собственно, и весь рацион, который полагался всем одинаково. Потом отряд снова двинулся в путь и до самого вечера уже не останавливался, так что к темноте даже я почувствовал, что устал, и встретил сообщение о ночевке с искренним облегчением.

Весь этот день я продолжал внимательно наблюдать за попутчиками. И в какой-то момент подметил, что в отношениях между его высочеством и его людьми кое-что изменилось. Вчера и большую часть этого утра Карриан держался от остальных подчеркнуто отстраненно. Не высокомерно. Не презрительно. Нет. Но вокруг него будто вакуум образовался. И словно существовала некая черта, которую до определенного времени никто не рисковал переступить. С виду все выглядело довольно обыденно. Еж привычно бурчал. Хорт зевал. Коготь, Ворон и Гриф, которым сегодня пришлось перейти в авангард, общались исключительно между собой. Арх по привычке препирался с Зилем. Но все это происходило в стороне от его высочества. Карриана, будто сговорившись, старались не трогать. А сам он был неестественно напряжен, почти как в тот день, когда едва не убил меня магией. На редкость молчалив. До крайности хмур. Держался на полкорпуса впереди основного отряда и больше походил на туго сжатую пружину, готовую вот-вот распрямиться и больно треснуть тебя по лбу.

Однако к вечеру второго дня его высочество оттаял. Дикое, едва не прорывающееся наружу напряжение постепенно из него ушло. Карриан оживился. Начал оглядываться по сторонам уже не с таким видом, будто хотел кого-то убить. Однажды даже позволил себе хмыкнуть на особенно удачную шутку Зиля. А ближе к сумеркам я впервые за два дня подметил на его жестком лице слабое подобие улыбки.

Что это? Влияние дворца, скопившейся там магии, последствия покушения или была еще какая-то причина для столь странного поведения? Я, к сожалению, не знал. Но хорошо помнил, что его высочество вообще-то и смеяться умеет. Хотя, скорее всего, это происходило лишь в исключительных случаях, поэтому-то на него и посмотрели с таким удивлением в тот день, когда мы впервые встретились.

На ночлег в этот раз начали устраивать засветло. Едва в поле зрения появилась речка, как Карриан велел сворачивать к берегу, а еще через полчаса Ворон нашел подходящее для лагеря местечко, и народ начал деловито обустраиваться.

Я на этот раз увильнуть от работы не смог. С торжественным видом вручив мне лопату, Зиль велел выкопать яму под нужник за дальними кустами, а сам вместе с Вороном и Грифом отправился расседлывать лошадей. Арх с напарником сегодня поменялись местами, поэтому за ужин теперь отвечал Хорт, а его бритоголовый друг занимался исключительно костром, выстругиванием рогатин и добычей воды.

Интересно, почему готовку, в отличие от всего остального, они не раскидывают по жребию?

— Потому что остальные умеют готовить лишь отраву, — буркнул в ответ на мой вопрос Еж, проходя мимо с большим походным тюком на плечах.

— Говори за себя, — посоветовал приятелю Уж и сбросил под ближайшим деревом другой такой же тюк, который при падении подозрительно звякнул. — От твоей стряпни вообще загнуться можно. А уж от характера — тем более.

Еж, с раздражением зыркнув на приятеля, снова что-то проворчал. Уж ответил, и какое-то время они без особого огонька препирались, попутно натягивая между стволами непромокаемый тент. Затем один из тюков распаковали, достав оттуда несколько туго свернутых одеял. Поскольку к вечеру поднялся сильный ветер, то еще один тент пришлось натянуть почти вертикально, чтобы поменьше дуло. Наконец, парни побросали в стороне седельные сумки и, пока Хорт засыпал крупу в котелок, отправились умываться, благо река оказалась в каких-то десяти минутах ходьбы от лагеря.

— Почему мы не устроились ближе к воде? — полюбопытствовал я, вернув Зилю лопату.

— Комары, — пожал плечами цыган. — Мошка всякая. Гнус опять же.

— Какой гнус? Конец лета на носу.

— Зато возле реки может водиться всякое… думаешь, кому-то охота ночников[1] отгонять? Или полагаешь, нам отоспаться дадут, если после полуночи сюда еще кто-нибудь пожалует?

Я покосился на Карриана, который в этот момент как раз собрал у попутчиков пустые фляги и следом за Ежом и Ужом направился к реке.

Мда. Для кровососущих насекомых время и впрямь было слишком поздним, но насчет остального Зиль, скорее всего, не врал. Но даже если ночью на отряд нападут, то с рассветом нас все равно поднимут и посадят в седла. Несмотря на то, что кто-то не доспал, кто-то поутру не успел сменить повязку. Хм, а то и в том случае, если после атаки мы кого-то не досчитаемся.

— Мотай на ус, пацан, когда-нибудь пригодится, — наставительно заметил цыган, потянувшись хлопнуть меня по плечу. Я кивнул, но аккуратно отступил в сторону и пошел обустраивать себе место для ночлега. А когда Хорт зычно возвестил, что ужин готов, вместе со всеми потянулся к огню: есть действительно хотелось.

Вскоре после ужина, пока народ переваривал съеденное и рассуждал о том, о сем, я подхватил свою сумку и тихонько ушел. Хотелось пройтись по округе, посмотреть что и как. Заодно умыться как следует, переодеться в чистое и прополоскать в воде защечные подушечки. Признаться, я уже не раз пожалел, что вообще с ними заморочился. Подумаешь, был бы не упитанный, а тощий шут у императора? Но дело сделано. Теперь без веской причины избавляться от маскарада не резон.

Само собой, от лагеря мне пришлось уйти довольно далеко, да еще и покружить по лесу, чтобы убедиться в отсутствии любопытствующих. Только после этого я спокойно разделся, ополоснулся, заодно постирал рубаху и грязные портянки. Лишний раз проверил и смазал оружие. На всякий случай оценил состояние цепочки и перстня, который раздражал меня гораздо больше, чем недавнее покушение. Убедился, что энергии в этой сволочи осталось немало. Попробовал хотя бы капельку оттуда вытянуть, но, похоже, его структура и впрямь была мне неподвластна. А может, после отравления магией его высочества организм больше не хотел ее жрать?

Тихонько обматерив упрямое творение первого императора, я оставил его в покое и натянул чистую одежду. А вот сапоги надеть не успел — едва я закрепил на спине перевязь и потянулся за обувкой, как из лесу снова раздался многоголосый волчий вой. Причем близко, буквально за соседним пригорком. Так что я как был босиком, так и отступил от воды, настороженно крутя головой.

Поскольку местность была холмистой, дикой, да еще и сплошь покрытой тесно стоящими деревьями, то разглядеть хозяев леса вот так вот сразу никто бы не смог. Я, собственно, и не рассчитывал на такую удачу, поэтому изрядно удивился, когда буквально через минуту, вопреки всем законам природы, на одном из пригорков показалась рослая тень.

Волки на Тальраме — это, надо сказать, совсем не те звери, которых я когда-то видел по телеку. Местные лесные хозяева — это зверюги ростом почти с меня и весом кило под триста, если не больше. Здоровенные, мохнатые, чрезвычайно опасные звери, с которыми опасались связываться даже бывалые егеря. Не серые, а преимущественно черные, с рыжими подпалинами. Или же чисто рыжие. Но одинаково быстрые, свирепые. А с учетом того, что они, как и обычные волки, образовывали стаи…

Можете себе представить стаю хотя бы в десяток таких вот монстров? А тех, на кого они могли охотиться?

Вот то-то же.

Неудивительно, что я напрягся и отступил еще дальше от реки в надежде, что в сумерках, да еще на фоне крутого склона, вожак… а судя по всему, это и впрямь был он… меня не заметит.