Победители сильных (Сборник исторических повестей) - Воронкова Любовь Федоровна - Страница 26

Пылали поселения, огнем полыхали несжатые хлеба. Ревел скот, который угоняли захватчики к себе, в бескрайнюю степь…

Вот против этих опасных воинственных племен, которые когда-то приходили в Мидию, и задумал Кир свой новый поход.

Кир был не только талантливым полководцем, он также отличался большим политическим умом и мудрой дальновидностью. Он понимал: чтобы удержать в своих руках завоеванные племена и государства, надо обеспечить спокойствие, безопасность и благополучие их городов, их сел, садов и пашен, их каналов, проведенных для орошения засушливых земель, сохраняющих жизнь на этих землях.

Спокойствию границ его огромной державы по-прежнему грозили скифы-массагеты. И, чтобы не повторилось то, что произошло при царе Киаксаре, Киру необходимо было покорить этих опасных соседей своего государства. Верные полководцы Кира были готовы отправиться с ним и в этот поход.

Киру было уже не так легко, как в молодости, выдерживать военную страду. Хна скрывала густую седину в его короткой кудрявой бороде; глаза его, окруженные морщинами, глядели устало, в них уже не было прежнего огня. Но массагеты — сильный и опасный враг, которого трудно победить, и Кир никому не мог доверить этого дела, он должен был сам вести войска.

Царицей массагетов была Томирис, вдова массагетского царя.

Велико было ее удивление, когда перед ней предстали послы великого царя «всех стран» Кира. Уже не молодая, широкоплечая, круглолицая и светлоглазая, она не сразу поняла, о чем говорят персидские послы.

— Великий царь, царь царей, царь всех стран Кир хочет, чтобы ты была его женой.

— Я? Его женой?

Томирис еле удержалась от смеха. Это она, скифянка, которая не хуже любого мужчины может скакать на диком коне, метать стрелы и рубить мечом, — жена персидского царя! Может, он еще захочет, чтобы она, накрывшись покрывалом, следовала в обозе за его войском?

— Идите с миром, — ответила послам Томирис. — Кир умный и хитрый человек. Но я разгадала его хитрость. Не я ему нужна, а мое царство.

Да, она разгадала. Не она была нужна Киру. Киру хотелось покорить массагетов, но избежать войны. Он знал, что эта война будет долгой и изнурительной, а оставить положение дел так, как оно есть сейчас, нельзя. Массагетов надо подчинить, иначе они никогда не дадут покоя его стране.

«Хотел сделать это дело миром, — подумал Кир, — не получилось. Надо воевать».

И он приказал строить мосты через реку, чтобы переправить войско на землю массагетов.

Мосты росли на реке один за другим. С зари до зари слышался стук топоров: войско было огромно, и мостов понадобилось много.

Одни строили мосты, другие сколачивали плоты и устанавливали на них военные деревянные башни…

В степи иногда показывались всадники и тут же исчезали, как полуденное наваждение. Персы знали, что массагеты следят за их работой.

В разгар этих работ к царю явился вестник от царицы Томирис. Она прислала Киру устное письмо, потому что царица писать не умела. Вестник слово в слово передал ее речь.

«Перестань, царь мидян, хлопотать над тем, чем ты занят теперь; ведь ты не можешь знать, благополучно ли кончатся твои начинания. Остановись, царствуй над своим и не мешай нам царствовать над тем, над чем мы царствуем. Но если не желаешь последовать этим советам и ни за что не хочешь оставаться в покое, если, напротив, у тебя есть сильная охота помериться с массагетами, изволь, но не трудись над соединением речных берегов, на три дня пути мы отойдем от реки, тогда переходи на нашу землю. Если же предпочитаешь допустить нас на твою землю, то сделай то же самое».

Кир внимательно выслушал вестника. Потом созвал своих полководцев:

— Как быть? Перейти ли нам через реку? Пустить ли Томирис на нашу землю?

Полководцы решили дело единодушно:

— Зачем идти в чужую, не известную нам землю?.. Мы не знаем, что ожидает нас там. Пускай Томирис идет сюда, давайте допустим к нам ее войско и встретимся на нашей земле!

И только лидиец Крез, который и сюда последовал за Киром, был не согласен с этим решением.

— Так как бог отдал меня во власть тебе, царь, — сказал он, — то с самого начала я обещал отвращать, по возможности, всякую беду от твоего дома. Если ты думаешь, что ты бессмертен и что твое войско бессмертно, тогда мне вовсе нет нужды высказывать свое мнение. Но если сознаешь, что ты только человек и что твои подданные только люди, то знай, что одни и те же люди не могут быть счастливы постоянно. Мое мнение противоположно совету твоих полководцев. Если ты допустишь неприятеля на свою землю, то погубишь все свое царство. Ибо ясно, что если массагеты победят, они не убегут назад, но устремятся дальше в твои владения. У них уже не будет преграды. Если же ты одержишь победу над врагом, то двинешься во владения Томирис. И будет нестерпимым позором, если Кир, сын Камбиса, побежденный женщиной, уступит ей страну! Поэтому я полагаю, что нам следует перейти реку и подвинуться вперед на столько, на сколько отступит враг, и лишь на их земле начинать сражение. Массагеты не вкусили благ персидской жизни, и им не знакомы большие удовольствия. Поэтому советую зарезать множество скота и приготовить для этого народа угощение в нашем лагере. Кроме того, налить в изобилии чаши чистого вина. Потом советую оставить в лагере часть нашего войска, уже не способную к битве, а остальным возвратиться к реке. Если я не ошибаюсь, неприятель при виде стольких благ кинется на них, а нам останется прославить себя победой.

Кир надолго задумался. Он привык побеждать в открытом бою…

Но ожили в памяти рассказы деда его, Астиага. Дикие полчища скифов на мидийской земле, произвол, разбой, разорение… Снова красные костры пылали перед ним в черном ночном поле, снова слышал он хриплые голоса скифской орды и конский топот, вопли и женский плач и крики детей…

— Я предпочитаю мнение Креза, — сказал Кир.

И велел сообщить царице Томирис, что он сам вступает в ее владения.

Прежде чем выступить, Кир позвал к себе в шатер своего сына Камбиса и попросил Креза тоже прийти к нему.

— Я оставляю тебе царство, — сказал Кир Камбису, — царствуй, пока я буду в походе. Нельзя оставлять народ без правителя, как дом без хозяина. Передаю тебе в твои руки и моего друга Креза. И если поход мой… — Кир вздохнул, сердце его сжалось от необъяснимой тоски тяжелого предчувствия, но он тут же овладел собой. — Если поход мой окончится несчастливо, береги Креза, почитай его, следуй его советам. Я прошу тебя об этом, Камбис, я тебе это приказываю!

Кир был печален. Он не помнил времени, когда бы на душе у него лежала такая печаль. Он еще и еще раз настойчиво наказывал Камбису беречь Креза.

Крез стоял, низко склонив голову. Ему было тяжело оставлять Кира; ему казалось, что, расставшись, они оба погибнут. Но Кир, предвидя тяжелые сражения, не хотел подвергать опасности своего старого мудрого друга.

Простившись, Кир приказал Камбису и Крезу немедленно покинуть лагерь и возвратиться в Персию.

В тот же день Камбис и Крез уехали.

Огромное войско Кира перешло реку. Шли по мостам, переплывали на плотах. Были смельчаки, которые верхом на конях бросались вплавь.

С недобрым чувством вступил Кир на чужую ему равнинную землю.

Они шли весь день, а равнина уходила все дальше и дальше, однообразная, шелестящая травой и ковылем. Ни холмов, ни горных вершин. Солнце было нежаркое. А к ночи подул северный ветер, пригибая травы к земле. И закатное небо, малиновое и лиловое, показалось Киру угнетающе печальным.

Ночью Кир долго не спал. Он вышел из шатра, что-то тревожило его. Он ходил по лагерю, проверяя посты. Нельзя быть спокойным на опасной скифской земле. Враги, как змеи, могли подползти неслышно к лагерю…

Но все было тихо. Только храпели иногда кони, шелестела трава да потрескивали в кострах ветки сухого саксаула. Крупные звезды, спустившись до самого горизонта, мерцали, словно покачиваясь на своих тонких серебряных лучах. Киру казалось, что он слышит их призрачный серебряный звон, и это пугало его, как предвестие беды.