Ангел-мститель (СИ) - Буря Ирина - Страница 14

Я ведь тоже уже забыла ту сумасшедшую круговерть, в которой нас носило, как щепку в горной реке, во время ремонта, и сейчас с одним только удовольствием оглядывалась на его результаты.

Что же мне мешает просто послушать их советы — просто послушать и запомнить? Все бросить и немедленно следовать им меня ведь все равно ничто не заставит, но однажды — если вдруг собственного опыта не хватит — всплывет в памяти, с какой стороны можно к делу подступиться. Так у каждого человека в доме со временем накапливается масса ненужных с виду вещей, и наступает момент, когда он — неожиданно для себя — припоминает: «А вот лежит у меня давненько в том дальнем шкафчике именно то, что сейчас нужно!».

Следом за этими мыслями пришла ко мне и другая — которая понравилась мне намного меньше. Мой ангел ведь тоже — кладезь человеческого опыта — и своего, и чужого, утрамбованного, мне, что, и его всякий раз безропотно слушаться? Нет-нет-нет, у меня и другие… весьма разумные соображения мелькали: «Разве что однажды…. когда вдруг растеряешься…. а пока просто послушать…».

На работе, на которую мы все вернулись девятого января, я получила лишнее подтверждение того, что Маринина теория далеко не всегда и не ко всем применима. Хватило же у Тоши терпения дождаться, пока Галя сама от Дениса откажется! А начал бы он ему откровенно мстить, да еще и физически — Галя бы из простого человеческого чувства противоречия вцепилась бы в своего идола мертвой хваткой. Правильно я тогда Тошу настроила! Скандал, правда, он Гале учинил — не удержался, но тут мой ангел, скорее, виноват — нечего было парня подпаивать. Вот тебе и многолетний опыт! Главное — не забыть об этом случае, когда он меня опять попробует авторитетом давить!

Гале, судя по всему, тоже удалось выбраться из подстроенной Денисом западни без какого бы то ни было видимого ущерба. После того, как она отказалась прийти к нам на новоселье, у меня закралось опасение, что осталась у нее в душе заноза, что она старается избегать всего, что может напомнить ей о Денисе… Но после новогодних выходных я встретила ту самую Галю — приветливую и улыбчивую — которую я так давно знала и которой мне так не хватало в последнее время. Пожалуй, даже более улыбчивую — на днях у нее впервые шевельнулся ребенок, и она ни о чем другом просто говорить не могла.

— Мне сказали, что скоро можно будет определить, мальчик это или девочка, но я даже знать не хочу, — поведала она мне, сияя.

— Почему? — удивилась я.

— Да какая разница! — махнула она рукой. — Главное — чтобы здоровенький был. У меня сейчас вся жизнь на это направлена: и режим, и диета — в жизни представить себе не могла, сколько всего нельзя! — Она рассмеялась.

— А чего нельзя? — с любопытством спросила я.

Она принялась загибать пальцы.

— Острое — нельзя, соленое — нельзя, слишком много мучного — нельзя, алкоголь — нельзя, шоколад — нельзя, недостаток кислорода — нельзя, переутомление — нельзя…

— Шоколад нельзя? — с ужасом переспросила я.

— Ну, не то, чтобы совсем, — улыбнулась она, — но в сладком ограничивать себя приходится — ужас! Но ничего — и потом восполню.

— А что ты про режим говорила? — вспомнила я.

— Утром — зарядка, питание — четыре-пять раз в день, ложиться спать — не позже одиннадцати, и перед сном — погулять не менее получаса, — перечислила она. — Меня Тоша, словно собачку породистую, по часам нужное время шагать заставляет.

— Тоша? — тут же навострила уши я.

— Ты только не подумай чего, — смутилась Галя. — Мы просто так, по-дружески встречаемся. Он сказал, что шефство надо мной берет, чтобы я не забыла о чем-нибудь, для ребенка важном. — Она задумчиво покачала головой. — Это же надо — совсем молоденький мальчик, в жизни бы не поверила, что он может так трепетно к детям относиться.

— Но это же замечательно, Галя! — воскликнула я со вспыхнувшей надеждой. — Кто его знает, как жизнь дальше повернется…

— Нет, Татьяна, — решительно возразила мне Галя. — Я вижу, куда ты клонишь, и еще раз говорю тебе — нет! Я уже о муже помечтала — хватит. Я только сейчас поняла, какие это все глупости… Знаешь, как говорят: «Мужчины приходят и уходят, а дети остаются».

Я не стала с ней спорить, чтобы не бередить прошлое, но эта поговорка мне никогда не нравилась. У меня никогда не было непреодолимого желания обзавестись детьми; по крайней мере, выходить замуж ради этого — за того, кто нравился, скорее, моим родителям, чем не мне — я не стала. Потом у меня в жизни появился мой ангел и, спустя некоторое время, признался, что детей у него быть не может — эта новость меня тоже в отчаяние не привела, чего не скажешь о его благородном предложении оставить меня для кого-то более детородного. Но вот сейчас, когда Галина ситуация показала, что он ошибся (как всегда!), у меня вдруг возникло ощущение, что мне чего-то остро не хватает…

— Жалко, что ты не смогла к нам прийти, — сказала я Гале. — Все так расстроились — очень хотели тебя повидать. Приветов вот кучу передали…

— Спасибо, Татьяна, — улыбнулась она. — Ты всем тоже привет передавай и скажи, чтобы не обижались. У меня просто стиль жизни сейчас такой… для компании не очень подходящий. Вот произведу на свет чудо свое — тогда и общение наверстаю, вместе с шоколадом!

Нет, ну какая все-таки Галя молодец, с завистью подумала я. Вот умеет же человек одни светлые стороны во всем видеть! Я опять почувствовала, что безнадежно застряла где-то между Галиной добротой и Марининым умением отстаивать свои права. В теории Галина позиция в жизни нравилась мне намного больше, а вот на практике… временами меня так и подмывало дать сдачи. В последнее время — все чаще.

Наша бабушка-соседка скандалов больше не устраивала. В присутствии моего ангела. Когда мы уходили из дому или возвращались вместе, ее было и не слышно, и не видно. Но вот когда я оказывалась одна… Профессиональная популярность моего ангела росла — не стремительно, но неуклонно — старые клиенты рекомендовали его другим, и после Нового Года ему сделали несколько новых предложений. Согласился он не на все, но всякий раз ему требовалось подъехать на предварительную встречу, чтобы выяснить требования и условия работы, и он не всегда успевал забрать меня с работы.

Так вот, когда я возвращалась домой одна, бабуля всегда тут же оказывалась в коридоре — и бросала едкие замечания. Началось с того, что она заявила мне, что у них принято, чтобы соседи по очереди убирали на этаже. «Не в гостинице живем, чтобы прислуга за порядком следила», — заметила она, поджав губы. Я сказала, что вполне готова включиться в эту очередь. Первая же моя уборка прошла ее краткую, но всеобъемлющую инспекцию. Когда я домывала пол, она прошаркала к мусоропроводу, жуя губами и горестно вздыхая, что вот лучше бы, мол, подселилась к ним пара постарше — из тех, которые «знают, с какой стороны за швабру браться».

Когда однажды я оказалась рядом с ней возле лифта на первом этаже, она ринулась в него первой, чуть не сбив меня с ног.

— Да что же Вы толкаетесь! — возмутилась я.

— А то, что старших вперед пропускать надо, — торжествующе провозгласила она.

— Так ведь я же и хотела, чтобы Вы у нас на этаже первой вышли, — постаралась я утихомирить ее, сдерживаясь из последних сил.

— Эта молодежь, я вижу, никакого понятия об уважении не имеет, — ядовито бросила она. — Пожилого человека и вперед пропустить можно, и в лифте потесниться, чтобы он первым вышел — не убудет от вас!

Всякий раз я отворачивалась и старательно рассматривала единственную светлую сторону — мой ангел ничего об этом не знал. Первый раз он довольно прилично задержался, и к его приходу я уже успела забыть об инциденте, а потом… усугублять не хотелось. Зная его бешеный характер, мне даже жалко бабушку становилось. Потом, когда я ее уже не видела. Терпение, напомнила я себе — пожилым людям к переменам привыкать трудно; нужно только подождать, а пока не слишком часто на глаза ей попадаться.

Поэтому в пятницу, шестнадцатого, перспектива пойти к Марине на день рождения и вернуться домой попозже и с моим ангелом пришлась весьма кстати.