За что Ксеркс высек море (Рассказы из истории греко-персидских войн) - Рубинштейн Ревекка Ионовна - Страница 4

Пастух молча поклонился, взял на руки ребенка и понес его в свою хижину.

Его жена Спако оставалась дома. Она только что родила сына, но мальчик родился мертвым. Грустно сидела женщина, ожидая возвращения мужа. Каково же было ее удивление, когда Митридат вошел в дом, держа на руках запеленатого ребенка.

— Что это? Откуда? — изумилась Спако, протягивая к младенцу руки. — Великие боги! — вскрикнула женщина, когда увидела расшитые золотом пеленки. — Зачем ты принес в нашу бедную хижину знатное дитя? Где ты нашел его?.. Как бы не было нам от этого беды!

— Поклянись, что ты будешь хранить тайну. Иначе мы все погибнем, — сказал Митридат.

И Спако поклялась ему всеми богами, что будет молчать. Тогда Митридат рассказал ей о разговоре с Гарпагом.

— Сначала я подумал, что этот ребенок принадлежит кому-нибудь из слуг, — закончил свой рассказ Митридат, — но потом мне открыли правду. Это сын Манданы, дочери Астиага и Камбиса, знатного перса. Сам царь Астиаг приказал умертвить мальчика.

Обливаясь слезами, Спако обняла колени мужа и умоляла его не губить младенца. Но Митридат страшился царского гнева. Ведь Гарпаг угрожал ему жестокой казнью.

Еще громче зарыдала Спако:

— Если ты боишься гнева владыки, то сделай так: оставь мальчика у нас. Пусть он будет нашим сыном и заменит того, кто родился мертвым. А мертвого ребенка заверни в роскошные пеленки и отнеси на дикую гору, под видом внука царя. Мы воспитаем мальчика как родное дитя. Ты не совершишь злодеяния, и никто не сможет наказать тебя за непослушание царю.

Митридату понравился совет жены. Он завернул мертвого младенца в царские одежды, положил его в корзинку и ушел в горы. Там он оставил корзинку на самой дикой вершине.

Через два дня пастух явился к Гарпагу и сказал ему, что приказ его исполнен. Гарпаг отправил в горы своих верных оруженосцев проверить, так ли все сделано, как сказал пастух. Вскоре они вернулись и подтвердили, что Митридат сказал правду. И сына пастуха слуги похоронили, как царского внука. А настоящий внук Астиага рос в семье пастуха.

Было раннее утро. Солнце окрашивало своими лучами дворец, отражалось в сверкающей серебром крыше — казалось, оно спустилось, чтобы еще больше его украсить.

Бесшумно открылась дверь, и на колоннаду вышел Астиаг. Десять лет прошло с тех пор, как по его приказу был убит царский внук, сын Манданы. Но Астиаг выглядел таким же бодрым и сильным, хотя время посеребрило его волосы и бороду. Казалось, годы пощадили его.

Астиаг прогуливался вокруг дворца. Он совершал свою обычную утреннюю прогулку. Царь уже собирался направиться в свои покои, как шум голосов у ворот привлек его внимание. Астиаг остановился в ожидании.

Стражник с низким поклоном пропустил высокого человека, державшего мальчика за руку. Когда они приблизились, Астиаг узнал Артембара, одного из своих придворных. У мальчика было заплаканное лицо. Артембар был разгневанным и злым.

— Что привело тебя во дворец в такой ранний час? Чем ты разгневан? — спросил Астиаг, когда Артембар с сыном приблизились к нему и приветствовали повелителя почтительным поклоном.

— Владыка! Сын твоего раба оскорбил нас! — С этими словами Артембар поднял длинную рубаху из тонкого полотна и обнажил спину мальчика. Астиаг увидел на ней кровавые подтеки от ударов бича.

Царь нахмурился:

— Что это? Кто посмел избить твоего сына?

— Раб, сын раба Митридата, пастуха твоих стад, поднял руку на моего сына. Вчера он исхлестал его своим бичом.

Слова Артембара привели Астиага в страшный гнев. Три раза хлопнул он в ладоши. Тут же появился слуга.

— Немедленно привести ко мне пастуха Митридата. Пусть тотчас же явится во дворец вместе со своим сыном.

По грозному голосу царя слуга понял, что Митридату не избежать царского гнева. Он бросился из дворца исполнять приказ. Астиаг повернулся и ласково обратился к Артембару и его сыну:

— А вы оставайтесь здесь и ждите прихода обидчика. Я накажу его в вашем присутствии. — С этими словами царь удалился в свои покои.

Митридат в сопровождении слуги появился во дворце. За ним шел высокий красивый мальчик с гордым и независимым взглядом. Слуга повел их во дворец. Следом за ними вошли Артембар с сыном.

Митридат упал на колени перед царем. Астиаг жестом велел ему встать и гневно крикнул:

— Твой сын оскорбил сына моего придворного! — Затем он обратился к мальчику: — Как посмел ты, сын ничтожного раба, моего пастуха, поднять руку на сына знатного царедворца? Ведь Артембар первый человек в государстве после меня. Ты будешь за это жестоко наказан.

— Я поступил правильно! — отвечал мальчик, гордо подняв голову и глядя прямо в глаза царю. — Я и мои товарищи затеяли игру, они выбрали меня царем над ними. Все исполняли мои приказания, только он один ослушался меня. За это я наказал его. Если ты считаешь, что я виноват и заслуживаю кары, я повинуюсь!

С волнением выслушал Астиаг речь мальчика. Он пристально вглядывался в его лицо, и ему все больше казалось, что мальчик чем-то походит на него самого. И ответ его был слишком смелым и независимым для сына слуги.

«Десять лет прошло с тех пор, как у Манданы родился ребенок, — подумал Астиаг. — Похоже на то, что сыну пастуха как раз десятый год…» И страшное подозрение запало в душу царя. Наконец он пришел в себя и решил расспросить обо всем пастуха:

— Артембар, я поступлю так, что ни тебе, ни твоему сыну не в чем будет упрекнуть меня! — С этими словами Астиаг отпустил придворного.

Затем он велел отвести мальчика в другую комнату. Когда царь и пастух остались одни, Астиаг спросил:

— Откуда у тебя этот ребенок?

— Это мой сын! — Пастух низко поклонился царю.

Астиаг не поверил:

— Ты поступаешь неразумно! Зачем ты хочешь скрыть правду?

— Это мой сын и сын моей жены. Мы все живем в деревне, — упорствовал пастух.

— Ну что ж, — пожал плечами Астиаг, — если не хочешь отвечать добром, мы заставим тебя заговорить.

Царь хлопнул в ладоши, появились стражники и схватили Митридата.

Тогда пастух бросился в ноги владыке и рассказал ему всю правду, закончив свою речь мольбою о милости и пощаде.

Астиаг простил пастуха и отпустил его домой. А своего внука он оставил у себя во дворце. Мальчику дали имя Кир. И все же Астиага не оставляло беспокойство: а как же его сновидение и предсказание мудреца? Не опасен ли для него внук?

И приказал повелитель снова вызвать во дворец старика, который растолковал его сон.

Вскоре мудрый старец вошел в покои Астиага и приветствовал царя низким поклоном.

— Правильно ли ты истолковал мой сон? — спросил его Астиаг.

— Великий владыка, я все сказал так, как должно совершиться. И если мальчик жив, он будет царствовать.

— Да, — отвечал Астиаг, — мальчик жив! Он рос в горах в семье пастуха. Как-то играл он со своими товарищами, и те выбрали его царем. Он вел себя как настоящий повелитель. Что это может значить?

— Если мальчик остался в живых и один раз уже был царем, то будь спокоен и бодр духом! Предсказание исполнилось, вторично он не будет царствовать!

— Я и сам так думаю, — сказал Астиаг. — Теперь он мне не опасен. Посоветуй мне, что с ним делать дальше.

— Лучше всего отправь его куда-нибудь подальше от Экбатаны.

И Астиаг отправил Кира в Персию к его родителям.

По дороге в Персию Кир узнал, что он внук Астиага, сын Манданы и Камбиса. До сих пор он думал, что его отец Митридат, а мать — Спако, что означает по-мидийски «собака».

С радостью встретили Камбис и Мандана своего сына, о котором они ничего не знали много лет.

Кир с увлечением рассказывал им, как его воспитывали пастух и его жена. Он не уставал хвалить свою приемную мать, и имя Спако не сходило с его уст. И родители Кира рассказывали всем, что их сына вскормила Спако — собака, и спасение Кира казалось еще большим чудом. Прошли годы. И Кир стал царем Персии и Мидии.

Исполнился вещий сон Астиага.