Чудаки на букву М (СИ) - Розов Игорь - Страница 4

Странное туманное марево над «стаканчиком» стало густеть, уплотняться, стремительно насыщаться тьмой, пока на этой явственно обозначившейся черноте не поплыли светящиеся значки и закорючки — голографические записи.

— Так, Зюзюка — Закусьна. Зомботаун — Вонючка. Зазимойзима — Новогоднийхолодец. — бормотал Крембалет, скользя глазами по быстро пробегающим строчкам. — Зыркалка — Дурной Глаз. Заза — Онажебзаза. Зюмка — Мерзкая Изюмка…. И… И… И… И вот Земля! — Бестолковщина!

— В каком смысле?

— В прямом. Бестолковщина — таково название твоей планеты в имперском галактическом справочнике.

— Допустим… — Дымов постарался не выказывать возмущения по поводу неизвестного наглеца, придумавшего так назвать Землю. — И что?

— А то, что плохие дела с твоей Бестолковщиной, товарищ варвар. — ответил Крембалет. — Ты только держи себя в руках — хорошо?

— Постараюсь…

— Тогда читаю: Бестолковщина (Местное название — Земля). Определено: Империя Зла. Приговор Империи Добра. Местное время: 2444-й. Общепринятое галактическое время: 78 877-й.

— Какой приговор? — ничего не понял Дымов.

— Ну, в 2444-м году по вашему местному летоисчислению, и в 78 877-м по галактическому, ваша Бестолк… то есть, Земля, была дезинтегрирована по приговору Империи Добра. — тип с кошачьими глазами деликатно кашлянул, изобразив на лице сопереживающую мину.

— Что за чушь? Какая еще Империя Добра? — пробормотал Андрей Андреевич, чувствуя, как у него внезапно пересохло в горле.

— Я ведь об этом уже говорил: та самая… В Галактическом Союзе Глобального Сервиса есть только одна империя — Империя Добра. Под управлением Тайного Совета Директоров с председательствующей госпожой Психхи Сайрас. Ваша Земля была отнесена к Империям Зла и уничтожена. Странно только, что больше никакой информации нет. Обычно пункты приговора расписываются весьма подробно. Да и краткая история планеты всегда прилагается — для удовлетворения любопытствующих…

Дымов затряс головой:

— Нет! Нет! В вашей Энциклопедии что-то напутано. Какой 2444-й? Я ведь жил на Земле… — Андрей Андреевич напрягся и попытался вспомнить год своего рождения. Но тщетно. — В общем, точно не в 2444-м!

— А это уже другая история. — ответил желтоглазый. — Тот, кто тебя нам, э…, подарил, сказал, что тебя нашли на одной далекой пустынной планете — в брошенном имперском звездолете. Помнишь, как там оказался? И кто тебя в стазис погрузил?

— Я вообще ничего не помню! Только свое имя…

Почувствовав внезапное головокружение и дрожь в коленях, Андрей Андреевич опустился в близстоящее кресло и в отчаянии обхватил руками голову.

— Совсем ничего?

— Совсем.

— Похоже, ему память стерли. — задумчиво бросил Ломбоцит Боп, обратившись к своему усатому другу.

— Тогда помочь ему сможет только профессиональный мнемотехник. — с огорчением вздохнул тот, разведя руками.

— Угу. А где мы его здесь возьмем? Сам знаешь, что нас ждет, если… — Ломбоцит Боп многозначительно пошевелил бровями, похожими на толстых темно-серых гусениц. — Приговора почему-то нет. Исторической справки тоже. И даже координаты его планеты не указаны. Чую, если копнуть эту историю поглубже, ни к чему хорошему она не приведет.

— Ты прав. Тут следует все обдумать… — озадаченно пробормотал Крембалет.

Андрей Андреевич, слушавший инопланетян вполуха, никак не мог справиться с душевным смятением. У него не укладывалось в голове, что его родная планета дезинтегрирована. Кто посмел совершить такое чудовищное преступление? На каком основании? В негодовании он воскликнул:

— Послушайте, вы сказали, что Землю объявили Империей Зла. Но за что?! Что мы такое натворили? Неужели люди показались кому-то настолько плохими, что их потребовалось непременно уничтожить?

Желтоглазый вздохнул, одновременно усмехнувшись такой наивности:

— Понимаешь, Дымов Андрей Андреевич…

— Можно просто Андрей Андреевич… Или Андрей.

— Ладно. Дело вовсе не в том, кто плохой, а кто хороший. Просто когда мирная дипломатическая делегация Империи Добра, обычно сопровождаемая эскадрой тяжелых космических крейсеров, пребывает к какой-то населенной планете, у ее обитателей один выход: тихо и мирно влиться в Глобальный Сервис, и не кочевряжиться… Неразумное поведение чревато последствиями. Наверное, сам знаешь: есть предложения, от которых нельзя отказываться.

— Что значит влиться в Глобальный Сервис?

— Ну, попытаться найти свое место в общем галактическом доме. Учитывая, конечно, что лучшие места там давно заняты. Но, может, вы умеете потешно исполнять народные танцы. Или рассказывать веселые истории. Или знаете, как выращивать всякие забористые травки. А, может, из вас получатся хорошие сантехники…

— Сантехники?!

— Ну да. И это еще не самый худший выбор.

— Не верю!

— А зря, Андрей Андреевич. Мы знаем, о чем говорим…

В свою первую ночь на звездолете Дымов так и не смог заснуть. Вертелся-вертелся на узкой койке в предоставленной ему для отдыха каюте и никак — не шел сон.

Андрею Андреевичу было трудно свыкнуться с мыслью, что он на инопланетном корабле, да еще в далеком будущем. Но, главное, что наполняло его душу отчаянием — в этом будущем его родной планеты не существовало. Если верить его новым знакомцам, ее уничтожили. Это что же получалось — он теперь единственный оставшийся человек с Земли — во всей Вселенной?

От всех этих горьких волнующих дум в голове наступало затмение и хотелось по-волчьи выть. Особенно, когда перед глазами возникало доброе, родное лицо Наташи, чистившей на кухне картошку…

Другая беда, что с памятью случилось что-то непонятное. Ничего не помнил — и вспомнить не получалось, хоть убей. Даже странно как-то. Сколько раз он пытался мысленно выйти из этой кухни, где стояла Наташа и глядя на него, улыбалась, и каждый раз попадал в серый беспросветный туман…

Эх…

Да еще в животе бурчало — спать пришлось лечь на голодный желудок.

То помещение, где он находился в момент своего пробуждения, оказалось корабельной столовой. Перед тем, как отвести Дымова в каюту, Крембалет и Ломбоцит Боп предложили ему подкрепиться — тем, что мог сварганить пищевой конвертер звездолета — та штука, похожая на гигантский вафельный стаканчик для мороженого.

Работало это устройство удивительным образом. На боку конвертера имелся гладкий прямоугольный выступ — вот к нему и нужно было приложиться лбом. После чего следовало начинать думать о еде, представляя ее вид, вкус и запах, и стараясь при этом ни на что другое не отвлекаться… Ну, а потом уже тянуть за одну из рукояток.

Обычно с первого раза мало у кого получалось создать что-нибудь по-настоящему съедобное, но в дальнейшем — с упорными тренировками, да под угрозой растущего голода, готовый продукт становился все лучше и лучше. Как объяснил Дымову Кребмалет, именно так в пищевом конвертере и составлялись индивидуальные меню для команды имперских звездолетчиков, как правило набранных из разных галактических рас.

Только вот беда: кроме сырой картошки, которую чистила Наташа, Андрей Андреевич больше ничего не мог вспомнить.

Картошка из конвертера получилась не только сырой, но еще и безвкусной, как кусок пластилина. Пришлось на свой страх и риск отужинать одним из блюд универсального меню, хранившегося в памяти пищевого устройства: чужая еда была желтого цвета, порезана небольшими кубиками и пахла душистым мылом…

В разговоре за ужином Крембалет и Ломбоцит Боп сообщили Андрею Андреевичу, что как только установят и проверят эмпирический вычислитель, то отправятся к Звездному Старьевщику по имени Пырожир. По их словам, этот Пырожир был не только мудрым парнем, знающим обо всех перипетиях галактической жизни, но также большим докой по части эксплуатации разнообразных имперских научных приборов — как новых, так и устаревших моделей. Если верить словам инопланетян, Пырожир мог помочь Андрею Андреевичу не только вспомнить, каким образом он оказался так далеко от своего родного мира, и кто его погрузил в стазис, но также попытаться выяснить, почему Земля была дезинтегрирована. Хотя последнее вряд ли будет простой задачей — честно признался Крембалет. По неизвестным и совершенно непонятным причинам, подробная информация об этом событии во Вселенской Энциклопедии отсутствовала.