Наследник клана (СИ) - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon" - Страница 34

По словам мистера Грега, это помогает в наполнении тела живицей даже в пассивном режиме работы ядра и в контроле. Чем он выше — тем больше может боец. Но пока я делал всё в подавителях, за что уже успел люто их возненавидеть. Как, впрочем, и китайцев с далёкой горы Суньшань.

Но всё это были мелочи по сравнению с сегодняшним днём! Когда Ольга Васильевна отпустила своих помощниц, я не придал этому особого значения, так как не мог предполагать, что именно меня ждёт. Тем более что у девушек часто появлялись какие-то дела, и они не всегда втроём торчали с нами в лаборатории.

Дашку так вообще после первых же опытов старались ко мне не допускать. Дескать, у меня на неё рефлекс — сразу злиться начинаю даже под гипнозом. Так и правильно! Мало того что наше знакомство началось не лучшим образом, так беловолосая слишком буквально восприняла наказ директора натаскать меня в учёбе.

И наши отработки из ненапряжных посиделок на кухне превратились мозголомную пытку, в процессе которой я чистил овощи, а несносная девчонка, устроившись с учебником и чашкой какао, монотонным, лишённым эмоций голосом зачитывала мне параграф за параграфом. А потом еще заставляла повторять слово в слово. Главное, как я и предсказывал, поварихи были целиком на её стороне. Умилялись, дескать, гляди, как мужика своего тянет! А ведь могла кланового какого себе найти.

С Ташей же получилось в точности до наоборот. Мы почти каждый день стали вместе ходить от учебного корпуса до особого полигона, даже если ей самой туда было не нужно. Как-то так само собой получилось, что я, особо не скрывая, рассказывал ей о жизни на дне, а она мне о нравах, принятых в кланах.

Что я заметил, кроме места действия ничего особо не изменялось. Впрочем, это не помешало нам если и не подружиться, то начать испытывать друг к другу явную симпатию. Мы шутили, смеялись, и я, пожалуй, впервые чувствовал себя довольно свободно при общении с девушкой. К тому же красивой, словно дриада. Она тоже отвлекала меня на занятиях, но, скорее, в другую сторону, так что к концу недели и её начали сплавлять куда подальше.

Вот я и не всполошился, когда мы остались наедине с Ольгой Васильевной. Так же мне ничего не сказало замысловатое слово «либидо», которое учёная собиралась проверить сегодня. Мало ли чего эти умники там придумают! Не будешь же запоминать всё подряд. Ощущение подкравшегося песца посетило лишь после того, как мне в руки сунули пачку карточек и приказали внимательно их рассмотреть.

Мать моя — женщина, отец — Уроборос! У меня от увиденного чуть глаза на лоб не полезли, а челюсть едва не пробила пол полигона! Я такого разврата в жизни не видел, а ведь думал, что после знакомства с истёртым до дыр журналом «Игривые Барышни» меня уже ничем не проймёшь (тот как величайшая ценность детдома был заныкан у Рябого и выдан мне на час в личное пользование в качестве бонуса после одного заказа).

Так вот, там были именно что «барышни», пусть и постыдно обнажённые до неглиже, а девицы, изображённые здесь, оказались мало того, что неодетые, так ещё и запёчатлённые в таких позах, что уже после первой я почувствовал, как запылало лицо. Всё же я был нормальным молодым парнем, и реакция на противоположный пол вспыхивала соответствующая. Однако я не привык выставлять это на всеобщее обозрение. Тем более в таком виде! А на робкую просьбу проверить реакцию, как и прежде, посредством гипноза последовал жёсткий отказ. Дескать, хватит уже эрзаца. Пора к практическим занятиям переходить.

Это меня добило. И никакие уверения, что, мол, учёный, он как доктор, его нельзя стесняться, на меня действовать перестали. Да я их практически не слышал! Блин, а как ещё быть, если напротив молодая красивая женщина, а ты во всеоружии, да и башка уже почти отключилась?

Нет, я регулярно слышал слухи об учителях, спавших с учениками, только вот, как показывала практика, все они, как на подбор, были мужиками, падкими на молоденьких девочек, а когда наоборот бывало… да никогда! Это я к тому, что слова о практических занятиях я каким-то чудом воспринял правильно, а не как приглашение к сексу. Но это не отменяло внезапно пробудившейся физиологической реакции на наставницу. И чуть придя в себя, показывать это, а тем более сознаваться, я не собирался даже под страхом смерти.

В итоге всё сводилось к тому, что я начинал психовать и злиться. Чистота эксперимента терялась, мне давали время успокоиться, даже один раз отправили в холодный душ, и всё начиналось заново. Неудивительно, что сейчас я чувствовал лишь полное опустошение и отупение и, даже стоя прямо перед общагой, никак не мог найти в себе силы открыть дверь.

Хотя нет, у меня просто отсутствовали причины это делать. За неделю ада я не продвинулся ни на шаг к становлению и напоминал, скорее, марионетку — куклу на верёвочках, которую можно наряжать во что угодно, и она будет дрыгаться, послушная руке кукловода.

Этого ли я хотел? Стать лабораторной крысой для экспериментов Ольги Васильевны или мальчиком для битья у мистера Грега? К этому ли стремился? Может, действительно подойти к Бояру и попросить перевода в место попроще? Раз ядро теперь не закрыто, пусть оно и дефектное, значит, я смогу учиться в любой другой школе без всего этого…

Жить обычной жизнью, не хватая звёзд с небес. Только вот сосёт под ложечкой, грызёт душу совесть. Как же так? Мужик сказал… и не сделал? Да и вообще, здесь меня кормят, поят, всячески обихаживают, позволяя сосредоточиться на цели — если и не стать самым лучшим, то хотя бы войти в элиту чародеев полиса. А вот моим родителям подобного шанса никто не предоставлял. И я не думаю, что на дне им было учиться легче, чем мне здесь. Скорее уж, наоборот! Там каждый кусок приходилось выгрызать с боем, а своё отстаивать кровью! Но они сделали это. Уверен, даже мама не простила бы, если бы я сейчас сдался, просто потому что «тяжело». Поэтому надо встряхнуться, отбросить малодушие и идти дальше! А завтра ещё один безумный день.

Слабость осталась, зато апатии как не бывало. Я снова готов был грызть хоть гранит науки, хоть горло врагов. Только для начала стоило принять душ, почистить одежду и как следует выспаться. День опять начнётся с МакПрохора, так что нужно отдохнуть и хотя бы немного восстановиться. И, если получится, всё же полистать учебники перед сном, школьную программу никто не отменял.

Прокручивая в голове, что именно нужно повторить перед завтрашним днём, я добрался до своей комнаты, не особо обращая внимание на окружающее. Отметил только, что всегда запираю замок на два оборота, а сейчас он открылся с первого. Но задумываться об этом я не стал: брать у меня нечего, а если приходили с досмотром, ну и пусть.

Ничего противозаконного я не хранил, да и причины любопытства, которое вызывала моя скромная персона, прекрасно понимал. Поди, не каждый день в элитную школу прямиком из «Бутырки» попадают малолетки из Таганской Нахаловки. Только надо коменданту сказать, чтобы свет за собой выключали…

Но тут мои размышления были грубо прерваны. То есть меня схватили, и я вжался лицом во что-то упругое и одновременно податливое. Такое, чего у меня в комнате не должно быть по определению… И на что я сегодня весь день старался не смотреть.

Короче, я внезапно обнаружил себя стоящим в своей комнате, уткнувшись носом в шикарную грудь Ольги Васильевны, к которой она самолично прижимала моё лицо. Обнажённой Ольги Васильевны… вот только серого цвета и довольно прохладной, что, впрочем, никак не сказывалось на качестве бюста.

Кого-нибудь когда-нибудь били пыльным мешком по голове? Это когда сначала что-то прилетает сверху, не оглушая, но на секунду лишая зрения и слуха, а затем ты пытаешься понять, что же, собственно, произошло, откашливаясь и протирая глаза от назойливой пыли. Вот то же самое случилось сейчас и со мной. Мысли разбежались испуганными мышами, и оставалось лишь хлопать глазами, боковым зрением видя, как из-за стола поднимается ещё одна обнажённая красавица, незнакомая мне, но тоже серая. А апофеозом безумия откуда- то сбоку прозвучала фраза: