Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 2 (СИ) - Ветреная Инга - Страница 11

Потом опять нежно взял меня за руку и повел по винтовой лестнице. Разглядывая плохо освещенные ступеньки, я немного замешкалась, поэтому, видимо для придания мне уверенности, этот сладкоежка ласково приобнял меня за талию, сам при этом шел в шаге от меня. Радует, что упасть и разбиться мне не грозит, сзади подстрахуют. Это грело душу, появился призрачный шанс, что Святояр поможет мне вызволить моего Ванюшку из лап Кощея. Вот так вот, почти в обнимку мы и вышли из подпола в избушку бабы Яги. Старушки и Елисей, заметив руку воеводы на моей талии, понятливо отводили глаза и улыбались. Я решила ничего никому не доказывать, и сделала вид, что так и должно быть.

Когда мы впятером выходили на улицу нас все ждали, причем накал нетерпения был очень высок. Как только баба Яга открыла дверь, выходившую во двор, абсолютно все люди, находившиеся там, застыли в немом молчании. На их лицах был написан вопрос: «Ну что, получилось?». Я кидала взгляд поочередно то на Любомира, то на Тихона. Расшифровать ту гамму чувств, что играла на лицах обоих воев мне так и не удалось. Здесь было и нервозное ожидание, и злость, и разочарование, и недоверие, и радость, и печаль. И все эти качества можно было бы объяснить и в положительном русле и в отрицательном. А когда самым последним из нас во дворе появился Елисей, и все увидели его все еще кривенькую фигурку и косенькие глазки, то в воздухе прозвучал дружный то ли стон, то ли вздох. И в этом общем звуке я не смогла распознать интонации возгласа ни Любомира, ни Тихона. Что меня очень опечалило. И пока мы анализировали происходящее, к нам подошли Любомир с Тихоном, на лицах которых было написано искреннее волнение за судьбу царевича. Фиг распознаешь, кто из них, действительно, волнуется, а кто притворяется.

— Я так понимаю, ничего не вышло? — кивая на царенка, уточнял старший конник.

Баба Яга, вошедшая в образ печальной старушки, ничего не стала отвечать, лишь покачала головой. Баба Янина, дабы поддержать оскароносную игру сестры, громко шмыгнула носом и кончиком большущего, цветастого носового платка промокнула сухие глаза. Елисей неподобающим царевичу жестом, утер рукавом нос. Мы со Святояром натянули на себя уставший хмурый вид. Для этого мне не понадобилось много усилий, ибо я начинала задумываться над тем, как быстро я выпадаю из реальности, стоит только Святояру и даже, вот неожиданность, Тихону меня покрепче обнять. Интересно, а что со мной будет, если меня приобнимет покрепче Любомир? Нужно будет поэкспериментировать, а то закрадываются смутные подозрения. Но это подождет, нужно сначала к Лешему без козней разных шпионов доехать. Потому как в данный момент они исполняют указания Кощея. И судя по пожару, приказ у них — всеми средствами помешать нам докопаться до истины, ну и, если получится, то и Елисея погубить. И новых инструкций им поступать не будет, пока мы с Бессмертным не свяжемся и новую версию пророчества не представим. А мне жизненно необходимы гарантии безопасности моего ребенка в «гостях» у этого отрицательного сказочного героя и побыстрее, а то мои нервы раскалены до предела.

Тем временем на дворе уже начало темнеть. День стремился к своему завершению. И я печально понимала, что никто сейчас, на ночь глядя, в дремучий лес, в гости к Лешему не поедет. От осознания того, что мой ребенок вторую ночь проведет без меня в окружении чужих людей, а я даже не смогу его увидеть и с ним поговорить, на душе стало тоскливо, на глаза наворачивались слезы. Вокруг меня велись какие-то разговоры, жаркие споры, а я развернулась и вошла в избушку, где подошла к умывальнику. Долго умывала холодной водой лицо, чтобы смыть слезы, а с ними и захватившее меня уныние. Нечего так рано руки опускать! Это еще только начало.

— Машенька, да не убивайся ты, найдем мы нашего Ванечку, — беспокойно бормотала баба Янина.

— Мы этого Ко… — начала успокаивать меня Яга.

— Корыстного царя до икоты доведем! — перебила я старушку: — Неча путаться под ногами, когда мы следствие ведем!

Янина вдруг спохватилась и вспомнила о режиме строжайшей секретности, сначала с пониманием закивала головой, но вдруг осознав, с чем соглашается начала махать головой:

— Ну что ты, Машенька, так сурово-то с ним! Он у нас уж не молод! — кося глаза на Тихона, затараторила старушка.

— Как по женским бокам руками шарить, так он бойкий, и года ему нипочем, а как к ответу его призвать, так вы про болячки, да возраст его немалый вспомнили! — поддержала я игру.

— Чаво расшумелись, оглашенные, поздно уже, спать пора! Завтра государю косточки перемывать будем, чтоб ему охальнику икалось всю ночь, — прекратила наш спектакль баба Яга. Мы с Яниной благодарно вздохнули и присели рядом на лавочку.

— Как спать? — с надеждой спросила я: — Ведь не поздно совсем, может…?

Меня решительно перебил Святояр:

— Машенька, мы ж уставшие все, баба Янина в дороге все бока отбила об телегу. Через полчаса совсем стемнеет, дороги видно не будет, заплутаем, — с полуслова поняв мое желание немедленно пуститься в дорогу к Лешему.

Я потупила взор, печаль навалилась на плечи, как могильная плита. Хотелось или от души повыть, или, хотя бы, от негодования посуду побить. Но пришлось сдержаться, во-первых из-за, в данном случае, к сожалению, воспитания, а во-вторых, чтобы не возбуждать любопытства шпионов.

— Спать, так спать. Где мне лечь можно? — ни на кого не глядя спросила я.

— Так, как и в прошлый раз, на полатях, — захлопотали старушки.

Я также, ни на кого не глядя, кивнула и направилась за печку по указанному адресу. Скинув сарафан, улеглась в рубахе и постаралась забыться сном.

— Кар! — кто-то орал на ухо.

Какой-то бракованный будильник я себе купила, надо в настройках музыку поменять, это больно противная. Еще Ванюшку раньше срока разбудит, он же мне, проказник, на работу не даст собраться. Опять с перекошенным макияжем и лохматая прибегу.

— Кар! Да кар, Маша! — кричал неугомонный будильник: — Поднимайся, а то клюну!

Я подскочила, как ошпаренная. Мда, а такой чудесный сон мне снился! Будто мы с Ванюшкой дома, сегодня пятница, а завтра выходные. Пойдем на центральную площадь города кататься на машинках, купим по мороженке и съедим на набережной. Действительность пронзила меня одиночеством. Пошли вторые сутки вдали от сына. Огляделась, нашла ворона. Он сидел на печке и грелся, от наслаждения прикрывая черные, как уголь, глаза.

— Щур, все уже встали?

— Кар, и встали и умылись, и позавтракали. Одна ты тут неумытая валяешься, — ворчал чернявый. — Поторапливаться тебе надобно.

— Ну, коли, все готовы, то и я могу себе позволить проснуться, — величественно ответила я на воронье ворчание.

От моей наглости у Щура открылся клюв.

— Давно живу, а такого еще не видел, — собравшись, критиковала меня птица.

— Безбожно льстите вы мне, Щур Батькович, — задобрила я гордую птицу. — Ты же столько лет с Ягой и Яниной живешь, всякого, наверное, насмотрелся.

На мою подколку ворон ответил кратко, но емко: — Кар!

— Сам такой, — не обиделась я.

Одевшись, причесавшись и умывшись, я вышла в единственную комнату избушки и увидела ожидавших меня бабу Ягу, Янину и сонного Елисея. Присела рядом и начала молча кушать поданный мне бабой Яниной пирожок.

— Полог тишины на избушку наведен. Святояр гоняет Тихона и Любомира с подчиненными в хвост и в гриву. Можем спокойно говорить о делах наших, но недолго, — доложила баба Яга.

— Доброе всем утро, — поздоровалась я с присутствующими: — Какие у нас планы на сегодня? Куда поедем — к Лешему, или сразу к Кощею?

— Доброе утро и тебе, Машенька, — заулыбались мне старушки. — Можно, конечно, и сразу к Лешему ехать, если ты себя хорошо чувствуешь.

— Чувствую я себя по-боевому, — ответила я.

— Это ж как? — хитро прищурилась Яга.

— А это когда один, с диким криком «Ура!», с голыми кулаками да на целое вражье войско, — злобно пояснила я.