Мафиози (ЛП) - Райли Алекса - Страница 10

— Я никогда не причиню тебе вреда, — говорит он мне, но я не отвечаю.

Мне нечего сказать. Можно говорить что угодно, но он похитил меня. Возможно, он не причинит мне физического вреда, но только время покажет его истинную натуру.

Он делает глубокий вдох и проводит рукой по волосам:

— Со временем ты все поймешь. Теперь делай, как я сказал. Я знаю, что ты скорее всего голодна.

С этими словами он разворачивается и уходит. Я слышу щелчок замка и подбегаю, чтобы проверить ручку. Она не открывается. Я прижимаюсь головой к двери.

— Черт, — вздыхаю я.

Разворачиваюсь и прижимаюсь спиной к двери, разглядывая комнату. Здесь действительно красиво. Стены темно-синего цвета с белой отделкой и лепниной под потолком. Ковер идеально белый, но что продолжает бросаться в глаза — кровать. Похоже, что она вырезана из дерева, и мне интересно, как кто-то смог это сделать. Она покрыта золотистого цвета толстым пушистым покрывалом, которое так и манит прыгнуть на него и проверить, насколько оно мягкое.

Выбросив эту мысль из головы, я направляюсь к гардеробной. Когда открываю дверь, удивляюсь, увидев, что она размером с еще одну комнату. Это не может гардеробом. Здесь висит одежда, но это помещение по размеру в три раза больше моей квартиры.

Я вхожу внутрь, осматривая полки и стойки с одеждой, которые стоят вдоль стены. Каждая доступная поверхностью используется под хранение дорогой одежды. На одной половине комнаты мужская одежда, на другой — женская.

Интересно, держит ли он кучу одежды разных размеров для женщин, которых приводит сюда, чтобы у него всегда было что-то подходящее? От этой мысли становится тошно. Быть одной из многих отвратительно, а думать о том, что тебя вышвырнут, когда станет скучно, — еще хуже. И будет следующий «ангел». Интересно, он называет так всех своих женщин, чтобы не запоминать их имена? Уверена, что так намного проще.

Моя тетя раньше так делала. Она называла всех «деточка», чтобы не вспоминать имя или не выглядеть глупо, когда она не могла вспомнить его. Меня она часто так называла. Настолько часто, что я стараюсь всегда помнить имя каждого.

Я перебираю одежду, чтобы проверить бирки на ней. Она вся моего размера. Я подхожу к туфлям и беру одну пару, чтобы увидеть, что они тоже моего размера. Все выглядит прекрасно. Красивее, чем любая одежда, к которой я раньше прикасалась. Может, поэтому я не получала от Сальваторе вестей несколько недель. Он, наверное, готовил для меня мою маленькую тюрьму. Может, даже выгнал последнюю девушку, которая была здесь. Если здесь был кто-то до меня, то должен же был остаться какой-то след. Верно?

Выхожу из гардеробной и направляюсь в сторону ванной. Все идеально белое и покрыто мрамором. Двойная раковина стоит в центре дальней стены. Рядом туалетный столик, и я подхожу к нему, открывая по очереди все ящички. Они наполнены косметикой, духами и разными другими вещами. Доставая некоторые из предметов, вижу, что они совершенно новые. Затем подхожу к гигантскому душу и осматриваюсь. Замираю, когда вижу клубничный шампунь и кондиционер. Я использую средства для волос этой же марки, но это далеко не дорогая фирма, поэтому выглядит здесь очень странно.

Покинув ванную, я направляюсь к тумбочке. Начинаю с той, где стоят книги. Подхожу и вновь замираю, когда вижу, что это книги моего любимого автора. У меня не так много книг, потому что не могу их себе позволить, поэтому большую часть времени я просто перечитываю свои любимые. Осторожно положив книги на место, открываю тумбочку, но внутри пусто. Я открываю другую, но там тоже пусто. Мне кажется, что эту комнату никогда не использовали. Все здесь кажется новым, или, может быть, у Сальваторе просто очень хорошие уборщицы.

Оглядываюсь вокруг, и мой взгляд натыкается на золотистого цвета портьеры. Я бросаюсь к ним и отдергиваю их в сторону. Кажется, что они весят больше, чем я, когда отодвигаю их, чтобы убрать с пути. Балкон. Я хватаюсь за дверную ручку, но она не открывается. Толкаю сильнее, но все равно ничего. Я смотрю внимательней и вижу замочную скважину, в которой должен торчать ключ, но его нет.

Хочется лечь на кровать и остаться там — я не хочу готовиться к его приходу. Понятия не имею, откуда у меня смелость, чтобы противостоять мафиози, но, возможно, это потому, что мне нечего терять. Или, может быть, часть меня знает, что он не причинит мне боли, и я хочу немного воспользоваться этим. Затем закрадывается запретная мысль, и я вспоминаю его угрозу отшлепать меня. Я пытаюсь отогнать это воспоминание прочь, но оно не покидает меня. Я не должна доверять ему. Так же, как не должна была позволять ему так легко забирать меня сегодня. Или чувствовать облегчение, когда открыла дверь и увидела его.

Серьезно, у меня напрочь отсутствует инстинкт самосохранения.

Куча бессвязных мыслей проносится в голове, когда замечаю дверь, о которой Сальваторе не упоминал. Я обхожу кровать и подхожу к двери, задаваясь вопросом, может ли это быть запасным выходом. Хотя вряд ли смогу сбежать, даже если выйду из комнаты. Но, как всегда, любопытство побеждает — я должна знать, что за этой дверью.

Когда поворачиваю ручку, дверь открывается, и радость трепещет во мне. Заглядываю внутрь и медленно вхожу. Это детская комната. Она оформлена в стиле зоопарка: нижняя часть стены окрашена в лес джунглей, а верхняя часть — голубое небо с летящими по нему птицами. Комната обустроена так, будто в любой момент готова к появлению ребенка. Здесь есть все, что может понадобиться. Я медленно поворачиваюсь вокруг, рассматривая все. Здесь кроватка, люлька, пеленальный столик, качели, в углу стоит даже автокресло.

— О, мой Бог.

У него есть ребенок. А потом меня осеняет. Может, у него даже есть жена. Эта как удар под дых. Весь воздух выходит из легких. Не знаю, почему раньше об этом не задумывалась. Не помню, видела ли у него кольцо на пальце, но, возможно, он один из тех мужчин, которые его не носят. Я не знаю, почему нахожу это настолько шокирующим или почему это так глубоко ранит. Прижимаю ладонь к губам, которые он целовал, и, клянусь, все еще чувствую его поцелуй на них.

Теперь мне становится ясно, зачем я здесь. Почему, наверное, так хорошо подхожу, чтобы удовлетворить его потребности. Он хочет, чтобы я была его любовницей. Чтобы держать подальше, и никто не узнал обо мне. Его грязный маленький секрет. Насколько я понимаю, его жена живет в этом же доме, просто в другом крыле. Дом выглядит достаточно большим, чтобы это было возможным. Почему эта мысль вызывает у меня больше отвращения, чем когда я увидела, как он убил человека?

Сальваторе

Вернувшись в спальню, нахожу Тею на кровати — она сидит, подперев голову руками. Услышав, что я вошел, она поднимает голову, и я вижу отражающиеся на ее лице боль и гнев. Я закрываю за собой дверь и делаю шаг к ней, задаваясь вопросом, кто мог ее обидеть за то короткое время, пока меня не было.

Когда начинаю приближаться, она встает с кровати и смотрит на меня с ненавистью, и понимаю, что я — причина ее боли. Каким-то образом в тот момент, пока меня не было, я успел что-то натворить.

— Расскажи мне, что случилось, и я это исправлю. Я исправлю все, что не так. — Я протягиваю к ней руки ладонями вверх, но выражение ее лица меняется на отвращение, когда она смотрит на них.

— Не подходи ко мне. — Она скрещивает руки на груди и вызывающе приподнимает подбородок.

— Как ты думаешь, что произойдет, если я сделаю это? — спрашиваю я, делая шаг вперед. Хочу посмотреть, как далеко она зайдет.

— Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне. — Тея отворачивается, чтобы не смотреть на меня, когда произносит это.

— Хорошо. Предположим, что ближайшие пару секунд я не прикоснусь к тебе. Скажешь ли тогда, что случилось? Или это одна из этих женских штучек, когда ты говоришь, что «все хорошо», а на самом деле нет?