Хризантема (СИ) - "Dtxyj" - Страница 56

— Значит, так, Тимур, за то время, пока «Хризантема» в пути, ты отличился, — сменил тему Аборин, Шишков слегка напрягся. — Мы немного покопались в твоей биографии и нашли интересный факт — когда-то ты работал в полиции.

Аборин посмотрел таким взглядом, будто пытался проникнуть в саму сущность Шишкова. Тимур решил не паниковать раньше времени. Он не скрывал этого и не прятался, когда шёл сюда. Главное, чтобы никто не знал, что он частный детектив и здесь по делу.

— Да, работал, — коротко ответил Тимур, а потом добавил: — Опережая ваш вопрос, скажу, что уволился, потому что мало платили. Потом перебивался то охранником в частных магазинах, то телохранителем.

Аборин кивнул, принимая ответ. Шишков врал, зная, что эту информацию Аборин проверить не сможет. Частники нанимали без соцпакета и отчислений в пенсионный фонд, а телохранители на сегодняшний день — это те люди, у которых особый статус, и лезть в их жизнь — значит, залезть в жизнь охраняемого ими объекта.

— За тебя попросил Усладов, когда ты устраивался на работу на «Хризантему».

Тимур выдохнул и ответил, понимая, что Игнат прощупывает почву:

— Шесть лет назад у Усладова пропала дочь. Многие её искали, но потом дело закрыли, мол, девочка мертва и всё такое. Это я её нашёл. Живую, но, к несчастью, не совсем здоровую. Но это уже закрытая информация. Хотите подробностей — спрашивайте господина Усладова.

Аборин снова кивнул. Взгляд его изменился. В нём появилось нечто, похожее на уважение. Ту историю в высших кругах знали, наверное, все. Дочери Усладова было тогда тринадцать. Тимур не любил вспоминать, как он проник в закрытый и опасный бордель и вытащил девочку в грязном мешке, как мусор, рискуя не только своей жизнью, но и её. Это было в Чипутамии, помойная яма, а не страна…

— В общем, у меня есть предположение, что Погодина убили, — Аборин скрестил на груди руки, перейдя к делу и проявив немного заинтересованности. Слово «убили» Тимуру не понравилось, но со смертью Погодина оно сочеталось. — Леонид.

Гудков, всё это время стоявший за спиной Аборина будто каменное изваяние, отмер и заговорил:

— На теле Погодина было найдено четыре следа от уколов, но когда его осматривал медбрат перед транспортировкой в госпиталь, он заметил только две иглы. Это значит — две вытащили, когда кролики уходили. Можно было бы на эту мелочь не обращать внимания, но Погодин сразу же впал в кому, а сегодня утром отошёл в мир иной. Врачи ничего не смогли сделать. Пока запросили карту, пока она пришла… Впрочем, при таком раскладе даже на материке ничего бы не сделали. Спасательную операцию надо было проводить в течение десяти минут. Есть ещё одно «но»: все посетители карточного зала, включая охрану, официантов и крупье, были усыплены. В теле каждого минимум три кубика стрехолина. Ты тоже там был… Не, я не про то, что ты с кроликами заодно, я про то, что ты смог найти лазейку.

— Я попытался — у меня получилось, — уклончиво ответил Тимур. — Нужно было принимать решение быстро. Не было времени на проработку плана и прочего, — намекнул он на то, что не потянул за собой в спасительные трубы Аборина.

— Да всё нормально, — махнул Игнат рукой, поняв его верно. — Ты правильно сделал, что ушёл сам. Мне потом сказали, что ты пытался их остановить.

— Ну, хотя бы одного. Но товарищи его забрали. Как и остальных.

— Если бы оставили, мы давно нашли бы этих кроликов, — сказал в своё оправдание Лёня.

Аборин взял со стола тёмно-коричневую с чёрными пятнами карту и положил её на край столешницы со стороны Шишкова.

— Здесь десять тысяч. Надо найти этих кроликов и заказчика тоже. Ушли, не ушли, здесь они до сих пор или где-то в другом месте — найди. Мне нужны только имена. А дальше дело техники и моё личное.

Тимур посмотрел на карту, потом на Аборина. Облокотился на подлокотники, подтянул тело и чуть подался вперёд.

— Послушайте, господин Аборин, вы, конечно, меня извините, но на вашем корабле каждый день происходит всякая дерьмография, прошу прощения за мой французский. Вчера легко обокрали одного из ваших товарищей по банковским счетам. Потом два трупа в прачечной. Нелепая ситуация на смотровой, — Тимур подбирал слова, чтобы не ляпнуть лишнего. Про бомбу, например. Иначе придётся объяснять, что он делал в вентиляционных шахтах.

— Я же сказал, Тимур, кролики — это личное. Не пойми неправильно, мне жаль всех тех, кто уже не сможет ходить под этим синим небом, ну а для Волдина десятка, это ты правильно подметил, всего лишь ничтожный процент, утёкший с банковского счёта. Он его и не заметит. Однако кролики хорошо проработали план. Погодин меня волнует тоже мало, но если каждый будет так нагло бесчинствовать на моём корабле, то порядка не будет вообще. У одного получилось, и другой подумает: а дай я тоже проверну какое-нибудь дельце. К тому же по возвращению меня начнут таскать по госорганизациям с тёмными камерами и выяснять, кто же отправил на тот свет господина Погодина. Ты думаешь мне это надо? Было бы более приемлемо, если бы Валентина выкинули за борт, а не оставили умирать на «Хризантеме». К тому же последуют штрафы. А они немалые. Да и меднадзор не оставит это без внимания уже в любом случае, и мне всё равно придётся платить. Это не Волдинских десять тысяч. Ты уже и сам догадался, к чему всё это. Может, даже и не в Погодине проблема, а во мне. Моя «Хризантема» и я лично — это не какой-то там Вася, которого проткнули в прачечной. Поэтому, если я найду этих ублюдков или у меня будут их имена и доказательства, дело пойдёт по другому руслу.

Кажется, Аборин немного распалился. Взгляд стал злым, речь потеряла текучесть и стала более резкой.

— А что же ваша охрана? — Тимур глянул на Леонида.

— У них другие задачи, и их не так много, — махнул на Гудкова рукой Аборин и нагнулся вперёд, упираясь руками в стол. — Грубо говоря, Тимур, я нанимаю тебя, но негласно.

Игнат взял ещё одну карту и положил её рядом с первой.

— Это ещё десять тысяч, — сказал он. — Получишь, когда дело выгорит. И вот тут, — третья карта с зелёными разводами легла на первую, — за то, что, когда ты сделаешь дело, твоё имя не будет фигурировать в расследовании. Все лавры мы отдадим Леониду Леонидовичу.

Тимур вновь посмотрел на Гудкова, тот остался стоять ровно, не выражая никаких эмоций. Шишков вернулся к Аборину.

— Я могу отказаться? — Тимур знал ответ на свой вопрос, но всё равно задал его.

Аборин молча взял четвёртую карту с зелёными разводами и положил её поверх первой и третьей. Вторая так и осталась лежать рядом, как доплата.

— Итого, тридцать тысяч. Если сделаешь дело.

— А как же моя нынешняя работа?

— Извини, придётся тебе и дальше выполнять обязанности разнорабочего. Но сегодня, я так понимаю, у тебя выходной. Леонид тебе поможет.

Шишков нагнулся вперёд, сгрёб три карты, глянул на четвёртую. Аборин придвинул её к себе, открыл верхний ящик, кинул туда, будто ненужную бумажку.

— Договорились, — кивнул Тимур и поднялся с кресла, сунув карты в карман джинсов. В конце концов, от этого тоже есть выгода — возможность слоняться по десятому этажу. А найти кроликов, конечно, задача сложная, но не настолько, чтобы не спать ночами.

Пожав руку Аборину и скрепив тем самым сделку, Тимур вышел из каюты в сопровождении Леонида. Некоторое время они шли молча, потом свернули к лифтам. Остановившись в небольшом холле, Шишков подошёл к иллюминатору.

— Какие есть зацепки? — спросил он у Лёни.

— Никаких. Получается, что кролики напали, когда должно было начаться голое шоу. Компания баб и мужиков собиралась трясти своими письками и сиськами, а после упорхнуть. Однако когда кролики сбежали, мы первым делом сунулись в раздевалки к артистам и нашли их опоенными стрехолином.

— Они одетые были?

— Одетые. Они ж должны были раздеться у самого пирога, а от раздевалки до сцены метров двадцать ещё, — сказал Гудков, и Тимур кивнул. Резонно.

— А что камеры?

— Там тёмное пятно, — покривился Леонид. — Как раз у сцены, под ней и чуть дальше по коридору к внешней палубе.