Путешествие восьми бессмертных (Собрание сочинений. Т. II) - Шкуркин Павел Васильевич - Страница 38

Войдя в одно помещение, они были ослеплены ярким светом, исходящим от какого-то предмета, лежавшего наверху груды драгоценностей.

— А, вот и моя дощечка! — воскликнул Лань Цай-хэ и схватил свой злосчастный нефрит, который принес столько несчастий и из-за которого погибло столько жизней…

— Нужно изумляться, — сказал Цао, — до чего жаден был этот негодяй! У него столько богатств, что о существовании их на земле нельзя было и предполагать; зачем же ему понадобилась еще эта и дощечка?.. Он добился только того, что потерял царство и погубил массу жизней. Верно говорит пословица: «Если небо посылает людям несчастье, то этого следует бояться; но если человек сам его на себя навлечет, то избежать его уже невозможно!»…

Пока ба-сянь беседовали и осматривали дворец, день постепенно склонился к вечеру; тени все удлинялись, пока не перешли за горизонт; наступили сумерки, и о возвращении на «берег» нечего было и думать. Кроме того, все очень устали за день, да и вина из лун-вановских погребов тоже оказали свое действие…

Единогласно было решено переночевать во дворце: разве можно было найти лучшее место?.. Утром же решили двинуться в обратный путь, в Лун-хуа, где их ожидают духи.

Ба-сянь выбрали один зал со множеством мягких диванов, расположились на них и крепко заснули.

Одному только старому Чжан Го-лао плохо спалось: не то безотчетное предчувствие какой-то опасности, не то непривычка к новому месту, не то просто старые кости не давали ему уснуть подобно другим, но только старик все время испытывал какое-то беспокойство и ворочался с боку на бок.

«Правду говорят, — думал старик, — что на новом месте всегда плохо спится!»

Пробило уже четыре гэн (около четырех часов утра), а он все еще не мог уснуть. И вдруг он услышал, что где-то далеко выстрелили из пушки… Кто может стрелять, кроме врагов?.. Прислушался, и ему показалось, что он слышит какой-то странный шум и отдаленные голоса…

— Вставайте, друзья! — бросился он будить своих товарищей. — Неприятель снова на нас идет! Я слышал выстрел из пушки и голоса. Нужно приготовиться к встрече.

— Зачем вы нас будите? — раздались голоса. — Только затем, чтобы рассказывать, что вам приснилось или почудилось? Неужели вы думаете, что Лун-ван способен что-либо предпринять после своего полного разгрома?.. Не только он, а его дух, и тот не посмеет!

Но Те-гуай остановил их:

— Позвольте, господа, напомнить вам, что военное дело — своеобразное: самый лучший полководец может десять раз подряд побеждать, а потом неожиданно проиграет битву. Так и в данном случае: мы разбили Лун-вана и думаем, что он более не способен не только к наступлению, но даже к сопротивлению. Но разве Лун-ван не может обратиться к чьей-либо помощи? Разве у него нет родственников или союзников?.. Поэтому я прошу обратить особенное внимание на слова Го-лао… Нет сомнения, что в своем водяном царстве Лун-ван обладал большими силами; мы его лишили воды, и он теперь, как мы думаем, бессилен. Но не смотрите на его проигрыш, как на нечто законченное: если он возьмет свое, т. е. попадет в воду, в родную ему обстановку, то будет сильнее нас, так как мы не в состоянии противиться врагам среди чуждой нам стихии… Нет, лучше будем осторожны!

— Те-гуай говорит совершенно верно, — отозвался Чжун-ли. — Я прошу Дун-биня выйти за ограду и посмотреть, что там такое делается?

Но не успел Люй ответить, как снова раздался отдаленный выстрел из пушки и своеобразный шум от многочисленной толпы.

— Бей их, бей! — доносилось сзади, справа и слева. — Никого не щадить!

Все ба-сянь бросились к выходу и увидели, что с юга на них высокой стеной катится черный водяной вал с белыми гребешками, а за ним, за этой водяной завесой, с криком бежит толпа подводных воинов, потрясая в воде самым разнообразным, но равно страшным для людей оружием…

Где спасение?.. Куда бежать?.. Попытаться снова зажечь море бесполезно: вода захлестнет ху-лу сверху и затушит огонь; да если бы вода даже и загорелась, то сколько времени понадобится для того, чтобы она выкипела и сгорела?.. А в это время гении все равно успеют погибнуть…

Все ба-сянь растерялись: спасения, казалось, нет. Вода стала их захлестывать со всех сторон, и тщетно они старались, по грудь в воде, бежать к берегу: они не были водяными жителями, и вода связывала их движения.

Отчаяние закралось в их сердца: очевидно, их игра проиграна, и они погибли.

Вдруг видят они, что Цао Го-цзю не погружен в воду, а спокойно идет по морскому дну, и вода окружает его как бы широкой воронкой, или, как будто, гений находится на дне гигантского стеклянного бокала; мало того — по мере продвижения Го-цзю вперед, вода перед ним расступалась, как бы раздвигаемая какой-то невидимой силой, а сзади смыкалась…

Все невольно устремились к Цао Го-цзю, и тогда заметили, что длинный кусок ткани, опоясывающий его талию, испускает свет, и этот свет окружает Го-цзю как бы эфирной сферой, непроницаемой для воды.

— Вот оно, наше спасение! — крикнул Те-гуай. — Сюда, друзья!

Все гении столпились около обладателя волшебного пояса; но двигаться в таком плотном комке они не могли.

— Послушайте, Го-цзю, — обратился к нему Го-лао, — не лучше ли будет, если вы разделите ваш пояс на восемь частей и дадите каждому из нас по куску; мы все будем держаться вместе, и тогда, надеюсь, спасемся!

Цао Го-цзю понял, что это — единственный шанс на спасение; он беспрекословно снял пояс, засиявший при этом еще ярче, и разорвал его на восемь частей.

Едва ба-сянь взяли каждый по куску пояса в руки, как узкое безводное пространство, окружавшее их, сразу расширилось настолько, что Бессмертные могли свободно идти, не стесняя друг друга. Они спешно друг за другом двинулись на восток, к берегу. А неприятельские воины, не заметившие их ухода, разыскивали их в бесконечных залах, переходах и закоулках дворца. Это дало гениям возможность беспрепятственно двигаться дальше. Вода, разделяемая невидимой силой, раздвигалась перед ними, и они без всяких дальнейших приключений вышли на сушу.

Лун-ваны четырех морей приказали своим подчиненным, ведавшим запертыми на земле водами, спустить их без остатка как можно скорей в Восточное море. Все приказания были выполнены в точности: массы вод отовсюду хлынули и наполнили всю восточную впадину. От Восьми гениев не было слышно ни звука. Нет сомнения, что они все потонули.

Итак, Дун-хай Лун-ван теперь отомщен!

Ао-жэнь, считая свою задачу выполненной, приказал отозвать все свои войска назад, в места постоянного их расквартирования. Затем, желая отпраздновать победу и принести лично благодарность остальным лун-ванам за оказанную помощь, он велел приготовить пир, на который пригласил всех остальных трех морских владык.

Во время пира Ао-жэнь сказал:

— Друзья и братья! Много лет мы правили подводным царством… Мы не претендуем на сушу, и власти своей над ней распространять не желаем. Но то, что с суши попадает к нам в море, то по всем законам делается нашим. Никто до сих пор наших прав не оспаривал ни на земле, ни на восьми небесах… И вдруг теперь восемь негодяев, похитивших у природы кое-какие ее тайны, осмелились не только нарушить наш покой, но даже совершить тягчайшее преступление против одного из нас, погубив его сыновей, разрушив его царство и уничтожив почти всех его жителей… Это было преступлением не только против него, но в равной мере против всех нас. Могли ли мы оставить его без возмездия?.. Ни под каким видом!.. И вот только теперь злодеи получили то, чего они сами добивались и что вполне заслужили. Они все погибли, правда восторжествовала, и Дун-хай Лун-ван отомщен!

В свою очередь, Лун-ван Восточного моря в самых теплых выражениях благодарил остальных лун-ванов за оказанную помощь.

Когда ба-сянь выбежали из моря и, утомленные, сели отдыхать на берегу около большой горы, Хань Сян-цзы сказал: