Некромант - Корнев Павел Николаевич - Страница 9

Опытным колдунам закрывать глаза не требовалось, а вот неофиты, как правило, не могли отрешиться от обычного зрения и потому не замечали неуловимых искажений незримой стихии.

— Ничего не вижу, — пожаловалась Марта. — Обычные желтые пятна.

— Молчи, дыши ровно, выбрось из головы сомнения. Лучше вообще ни о чем не думай. Просто смотри.

— А нет никакого наговора…

— Нет! — рыкнул я. — Молчи, дыши, смотри!

Девчонка обиженно поджала бледные губы и напряженно засопела, но некоторое время спустя обуздала эмоции и расслабилась. Я уж было понадеялся на скорый успех, но нет — дело с мертвой точки не сдвинулось.

Провозились в итоге до сумерек, и все без толку, Марта к внутреннему зрению обратиться так и не смогла. Лицо девушки заострилось, а платье меж лопаток промокло от пота, но присутствия духа знахарка не теряла и не раскисала. Я и сам чувствовал себя так, словно с утра без единого перерыва чистил во дворе снег. Тяжела ты, доля наставника…

Ближе к вечеру я велел Марте открыть глаза и расфокусировать зрение, дабы попытаться заметить отсветы ауры, но и этот подход результатов все же не дал.

— Лес спит, — в очередной раз заявила знахарка. — Откуда взяться силе?

Любой другой давно махнул бы на упертую девицу рукой, да и у меня эти упоминания о лесе уже сидели в печенках. Я попросту возненавидел и его, и мифических хранителей, по чьей воле заплутал в дебрях и не успел добраться до перевалов, прежде чем их завалило снегом. Захотелось отвесить знахарке оплеуху, но я взял себя в руки, крутанул запястьем, наматывая на него четки, и поцеловал золотой символ веры. Пробормотал короткую молитву и сказал:

— Закрой глаза, попробуем еще раз.

Марта беспрекословно выполнила распоряжение, несколько минут успокаивала дыхание, затем вздохнула.

— Ничего.

Я в сердцах всплеснул руками, и тут же девчонка встрепенулась:

— Искорка мелькнула! И сейчас светится!

— Покажи! — потребовал я. — Нет, глаз не открывай!

Знахарка безошибочно указала на четки.

Святые небеса! Кудесники братства святого Луки наполнили эфиром одну из янтарных бусин, именно его свечение и сумела разглядеть моя подопечная!

— Следи за искрой! — потребовал я и принялся водить из стороны в сторону рукой.

Марта безошибочно поворачивалась вслед за моими движениями, но концентрация давалась ей нелегко; кожа заблестела от пота.

— На сегодня хватит, — отпустил я девчонку. — Продолжим завтра. Ты небезнадежна, это главное.

Знахарка счастливо улыбнулась, поднялась с пола, охнула и покачнулась, но сразу восстановила равновесие.

— Голова закружилась, — пожаловалась она.

— Бывает, — усмехнулся я и принялся разжигать лучины.

Огоньки мигом разогнали заполонивший комнату сумрак, и Марта отправилась накрывать на стол. Ничего нового она сегодня не готовила, мы доели остатки вчерашней трапезы. После ужина знахарка запалила ночную лампу и попросила меня нагреть воды, намереваясь смыть пот. Я выполнил распоряжение, многозначительно посмотрел туда, где раньше лежал тюфяк, и справился о сегодняшнем месте ночевки.

Марта слегка зарделась, но посмотрела на меня с некоторым даже вызовом и сказала:

— Лезь на полати.

— Сегодня же не Йоль? — улыбнулся я.

— Чем одна ночь отличается от другой? — хмыкнула девчонка, распуская поясок платья. — Лезь, я сейчас приду.

Марта и в самом деле не заставила себя долго ждать. Ополоснулась, забралась под одеяло и прижалась ко мне теплым влажным боком. Я потеснился, освобождая место, и вдруг почувствовал легкий укол в спину. Пошарил рукой и вытянул из-под себя сплетенную из ниток, тряпичных кусочков и сухих травинок фигурку, приколовшуюся к наволочке длинным шипом боярышника.

— Спишь с куклой? — не удержался я от улыбки.

— Не сегодня, — ответила Марта и задула ночник.

На следующее утро знахарка растолкала меня ни свет ни заря. Девчонка намеревалась без промедления продолжить вчерашние занятия, но я энтузиазма подопечной не разделял, смел немудреный завтрак и отправился чистить снег. За счет каждодневных физических упражнений я изрядно окреп, но вернуть прежнюю форму оказалось не так-то просто. Все же исхудал за время беспамятства и горячки изрядно, да и проткнутое бедро нет-нет да и начинало ломить.

Вернувшись в дом к изнывавшей от нетерпения Марте, я внимательно огляделся, но память меня не подвела: святой образ не украшал ни одну из стен. Не носила его знахарка и на цепочке или шнурке да и не молилась ни разу, не благодарила вместе со мной небеса за хлеб насущный даже перед трапезой.

— Не вижу в доме святого символа, — произнес я, и голубовато-серые глаза девчонки сверкнули раздражением.

— Какое это имеет значение? — с вызовом спросила она.

— Не веришь в господа нашего Вседержителя?

— А с чего ты… — Марта осеклась, закусила губу и продолжила уже не столь резко: — Откуда мне знать, существует он или нет?

Глупо было злиться на лесную ведьму, необразованную и суеверную, поэтому я произнес без всякого раздражения:

— Слов пророка тебе недостаточно?

Знахарка передернула худенькими плечами.

— Он был человеком. Откуда ему знать такие вещи?

Месеиане полагали пророка одной из ипостасей Вседержителя, но я на мнение южных фанатиков ссылаться не стал, напомнил о другом:

— Пророк был первым, кто воссиял. Он открыл эту дорогу для других, и помогали ему в этом ангелы небесные. Свидетельств тому — превеликое множество.

Фрейлин Марта насупилась и, глядя себе под ноги, принялась теребить поясок платья. Вступать в теологический диспут она не пожелала.

Я вздохнул, снял с запястья четки и выложил их на край стола.

— Ладно, приступим! Встань у окна, зажмурься и раскрутись на месте. Ты должна почувствовать четки и дойти до них с закрытыми глазами.

— А ты куда собрался? — встревожилась Марта, когда я взял снегоступы.

— Осмотрюсь на поляне.

Знахарка не стала останавливать меня, лишь поморщилась и попросила:

— Будь осторожен, колдун.

— Йоль прошел, чего мне опасаться?

— Лес не любит чужаков.

— Учту.

Добраться до поляны с дубом не составило никакого труда, даже не запыхался. Там я встал напротив кряжистого великана и заключил себя в круг, прочертив на снегу линию обломанной по дороге веткой.

Как ни странно, но идею подала Марта. Вчера она заметила искорки силы в янтарных бусинах четок, и у меня мелькнуло озарение, что намоленное место сможет послужить своеобразным маяком. Ориентируясь на него, я без труда выберусь из леса, и никакие духи не заставят сбиться с пути и заплутать в чащобе. Дело оставалось за малым: такое место создать.

Какому-нибудь святому старцу-отшельнику хватило бы на это единственной медитации, мне же придется молиться здесь изо дня в день, перестраивая структуру эфира, делая его более податливым, насыщенным и ярким. Но зато к началу весны я обрету возможность выбраться из леса вне зависимости от того, пожелает помочь с этим Марта или нет. Мало ли какие у сумасбродной девчонки планы на мой счет…

Я посмеялся над этими нелепыми подозрениями и какое-то время молился, а затем двинулся в обратный путь. В доме знахарка кинулась мне на грудь и поцеловала, даже не дав снять куртку.

— Я чувствую четки! — завопила она. — Я их вижу!

— Нисколько в тебе не сомневался, — с деланым безразличием заявил я в ответ и усмехнулся. — Что ж, тогда самое время усложнить задачу!

Улыбка Марты потускнела, а налицо вновь вернулась маска холодной отстраненности, но девчонка почти сразу переборола себя и кивнула.

— Я готова!

Ну и чудненько. Видят небеса, до весны мне в этом медвежьем углу заниматься решительно нечем…

За первую седмицу Марта с моей помощью худо-бедно научилась различать эфирное поле, а дальше дело пошло проще, и знахарка быстро стала видеть мир таким, каким он был на самом деле или, по крайней мере, каким он задумывался и создавался Вседержителем изначально. Теперь девчонка могла различать новые цвета, оттенки и полутона, энергетические потоки да еще ни с чем не сравнимое свечение эфира.