Две ночи и тысячи дней (СИ) - ".Злобный Гений." - Страница 64

Джаред оторвался от бумаг:

- А что? Это ведь наказание.

- Ага. Так ты долго?

- Впервые вижу, чтобы так ждали неизвестного, - с легкой улыбкой заметил Джаред.

- Не такое уж оно и неизвестное, - себе под нос пробормотал Дженсен.

Джаред услышал.

- А ты считаешь, что знаешь, что тебя ждет? - с интересом наблюдая за мальчишкой, спросил он.

- Нет, - мотнул головой Дженсен. - Я знаю, что меня точно не ждет. А остальное - не так страшно.

- Вот так? - Джаред отложил бумаги. - Ты считаешь, что мое наказание будет нестрашным? Впрочем, отчасти это так. Оно и не должно быть страшным, ведь его цель - не напугать тебя, а преподать урок.

- Уроки можно преподавать по-разному.

- Можно. И я буду преподавать их по-своему. Ты – мой ученик. И мой любовник. И исходить я буду из этих твоих ипостасей, затем соединю их в одно - и именно это, вывернутое под другим углом, и подействует лучше всего. По крайней мере, должно. Если ты закончил с ужином, займись своей раной и иди в кровать. Нагреть место. Я скоро приду.

Джареду пришлось подавить улыбку, наблюдая, как Дженсен чуть не поскакал в направлении спальни, забрав по пути поднос с лекарствами.

Дженсена начала будоражить неизвестность. Любопытство, смешанное с желанием, и все еще таящаяся в теле усталость, смешавшись во что-то совершенно иное, заставили сердце биться чаше, а дыхание сбиться до рваного и волнительного. Стащив с себя ткань, в которую был завернут, он быстро нанес мазь и перебинтовал руку, а затем залез под одно из покрывал, устроился посередине и затих. Все же эта смесь ощущений действовала как-то странно. Потому что, не особенно задумываясь над тем, что делает, он раздвинул бедра и приласкал себя, медленно и словно на пробу. Возбуждение оказалось ярким и приятным, прокатившись по всему телу теплом после первых же касаний. Дженсен выдохнул и прикрыл глаза, прислушиваясь к происходящему в комнатах, пока рука неспешно двигалась. Все же он соскучился…

Джаред как раз шел к кровати, когда услышал едва заметные вздохи - слишком глубокие и слишком томные. Он невольно выгнул бровь, а звук его шагов стал не слышен даже кошкам.

Так и было, Дженсен лежал на кровати, укрытый покрывалом, рука двигалась, совершая вполне определенные движения, а на лице застыло мечтательное выражение лица. Джаред беззвучно усмехнулся, глядя на него. Он обошел кровать и встал за изголовьем.

- Ты решил начать без меня? Считаешь, что в твоем положении - это удачная мысль?

Дженсен вздрогнул, распахнул глаза и посмотрел на мужчину вверх тормашками.

- Прости, Сейид, - прошептал он. Но рука при этом, замершая вроде бы на мгновение, продолжила свои неспешные движения, пока зеленые блестящие глаза смотрели на мужчину.

Джаред выгнул бровь:

- Ты хочешь, чтобы я тебя серьезно наказал?

В глазах бывшего наложника полыхнуло что-то такое, что заставило вздрогнуть самого Джареда.

Конечно, предполагать, что после семи лет разврата и жизни в гареме Дженсен остался невинным мальчиком, было глупо, но о прошлом Джаред иногда нет-нет да и забывал. Наверное, просто потому что хотел. Наивным он не был, иллюзий не питал, но и проводить все время в думах о том, кем по сути его любовник является, не хотел. Для него тот был просто Дженсеном - красивым мальчиком и даже вполне прилежным учеником, а еще упорным, настырным, своенравным и смелым. Интересно, всегда ли Дженсен таким был или это появилось позже? Пожалуй, всегда. Или гарем тебя ломает, или ты позволяешь ему лишь согнуть себя. Согнуть себя Дженсен позволил, а вот сломать, похоже, что нет. И Джареда это радовало.

- Вот даже так, - усмехнулся он. - Для серьезного наказания нужен серьезный проступок. Твой таковым не был и никаким мальчишеским норовом ты наказание не заполучишь просто так, - Джаред кивнул на продолжающую двигаться под покрывалом руку. - Но так и быть. Я хотел сегодня обойтись чем-то легким, но ради тебя я готов изменить своим планам.

Судя по тому, с каким удовольствием Дженсен прищурился и чуть изогнулся, Джареда могли сегодня ждать сюрпризы. Впрочем, как и Дженсена.

Джаред подошел к кровати и опустился на корточки, чтобы вытащить сундук, стоявший под ней. Покопавшись в нем, он достал мотки ворсистой коричневой веревки и небрежно бросил их Дженсену на живот. Потом закрыл сундук и задвинул его на место. Когда он поднялся, Дженсен пристально разглядывал веревки, а потом поднял взгляд на Джареда.

- Ты ведь не думал, что я окажусь обычным в постели? - с легкой усмешкой спросил Джаред.

- А если я скажу, что думал?

- Тогда мне жаль тебя разочаровывать. Но я - не такой. Я - убийца. И цвет моих одежд доказывает, что я - лучший убийца из всех, присутствующих в этой крепости. Я слишком многое видел в своей жизни, слишком многое знаю, чтобы мои предпочтения остались такими же, как у горшечника.

Дженсен хмыкнул, признавая правоту такого суждения, и откинул покрывало, взяв в руки моток веревки.

- Что мне делать? – спросил он.

- Не будь столь прытким.

- А если я хочу?

- Ты обещал слушаться. Так что слушайся и помалкивай.

- Да, Сейид, - Дженсен поднялся на колени на постели и опустил глаза. Впрочем, веревку из рук не выпустил.

Смотря на этот моток, Дженсен вдруг вспомнил гарем, ярко и отчетливо. Вспомнил мужчин, которые к нему приходили и которым его продавали на ночь до рассвета. Ведь они были обычными… Среди многих отличались лишь шейх, с которым приходилось быть очень осторожным и даже под дурманом гашиша думать о том, что и как делаешь и говоришь. И Назир. Тот любил жестокость. Ему доставляло удовольствие смотреть на то, как тело под ним задыхается, выламывается в суставах или ранится чем-то острым. Дженсену не повезло несколько раз, Назир был пьян и хотел поиграться с ножами. Но царапины зажили быстро, в отличие от воспоминаний. Может быть, поэтому Дженсен, умевший обращаться, пусть и неуклюже, с кинжалами и ножами еще будучи ребенком, снова предпочел это оружие. Чтобы помнить и никогда больше не позволять… Но веревок не было. Никогда.

А сейчас были веревки и его Сейид. Он не знал, что будет, но уже желал этого.

Джаред молчал, а потом серьезным голосом произнес:

- Я уверен, ты знаешь, что ты держишь в руке. Я хочу, чтобы ты понимал. Ты ведь хорошо распознаешь полуулыбки и взмахи ресницами.

Дженсен поднял голову и посмотрел на Джареда. На Сейида. На принца-без-трона. Он уже был согласен на все, что этот мужчина мог ему предложить. Но, услышав слова, захотел прочесть его полуулыбку и взмах ресниц.

Те, кто считают, что кокетство - удел женщин, глупцы. Мужчинам это свойственно не меньше. Просто их лица, лишенные женской мимики, иначе это выражают. И называется у мужчин это иначе. Обещание. Обещание, которое он увидел в искривленных превосходством и насмешкой губах и во взгляде охотника в прищуренных глазах, заставило его вознести жаркую молитву всем богам, которые могли его услышать. Молитву в благодарность о том, что однажды он оказался достаточно смелым, чтобы шагнуть вслед за судьбой, которая поманила за собой, стоило ему увидеть “принца Халеда”.

- Я понимаю. Я знаю, кто ты, Сейид. Но когда-то ты был ко мне добр, хотя мог быть таким же злым, как остальные. И даже если это была лишь игра в принца, в следующий раз ты снова был добр ко мне. Меня ни разу не ударили по твоему приказу просто так. Я понимаю, Джаред. Я не боюсь.

- Ты уверен?

- Да.

- Это может привести плохие воспоминания.

- Не может, - улыбнулся Дженсен. - В гареме отчего-то никогда не использовали веревки.

Джаред широко улыбнулся.

- Вот и отлично, - он забрал веревку. - В сущности, я не злой человек, - начал он, разматывая веревку. - Просто мои таланты накладывают определенные отпечатки на мои пристрастия. Я встречаюсь с жертвой лицом к лицу, хотя моего они не видят в тот момент. И столь близкое знакомство вызывает во мне азарт охотника и желание поиграть с жертвой. О, это особое удовольствие - позволять жертве трепыхаться, когда она не может выбраться и знает это. Для тебя они станут чем-то своим. Для меня это значит, что ты в моей власти и не можешь уйти. Даже если тебе хочется. Знак того, что ты не уйдешь.