Пара для дракона, или Просто добавь воды (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 44

Тир всплестнул руками:

— При чём тут это? Речь не о расчете, госпожа Шу, а о поиске истинной пары! Или, на худой конец, совместимого существа.

— Князь прав, — выдал вдруг Дан Алый, и на этот раз Осу остро захотелось придушить уже его, — У нашего рода принято в самом детстве находить существо хотя бы с минимальной совместимостью — в качестве страховки. А в случае с княгиней Иветтой, это было бы ещё и гарантом её долголетия. И, будем честны, ей на поиски отведено куда меньше времени…

— Именно, — в глазах Тира полыхал бирюзовый пожар, — Ми, это тоже на тебе, принесёшь мне план мероприятий в течении этой недели. Отбору жениха для княгини Предгорья — быть!

Ос прикрыл глаза. Он бы не достиг всего, что имел, не знай он князя, как облупленного, и это явно был случай, когда переубедить его уже не получится. А Осу осталось только мечтать… Да, маленькое тихое поместье, возможно даже в техногенном мире с какой-нибудь необычной культурой, чтобы их сын — уже точно мальчик! — впитал в себя веянья развитого, многогранного и демократичного общества. Летающие паровые машины, необычные повозки без лошадей и вагонетки, всемирная информационная сеть сродни магической и — главное! — никаких княжеских отборов женихов. Совершенно точно не.

Мика кашлянула.

— Ирейн будет счастлива, — пробормотала она одними губами, — Пришибёт этого идиота любимой сковородой — и будет счатлива.

— Вы не понимаете, госпожа Мика, — тихий, равнодушный голос Иса, до того молчавшего, заставил сидевших рядом повернуться, — Князь боится потерять дочь. Что такое для драконов — двести лет? А от неугодного или корыстного жениха можно и избавиться потом, если понадобится. Можно убить кого угодно, кроме самой смерти, госпожа. В этом парадокс.

Ар вздохнул, быстро переглянувшись с Осом, и осторожно уточнил:

— Мой князь, быть может, подождать хоть лет десять?

— Начнём сейчас, — сообщил князь непреклонно, — Мы не имеем права терять время! Многие захотят породниться с княжеским домом. Я предложу большое приданное, а взамен добуду послушного мне жениха для своей девочки и вечность для неё!

… И пару собак. Да, Ос подумал, что неплохо было бы завести в том иномирном доме домашних животных.

— Первый советник, ты ведь поможешь мне? — на Оса смотрели глаза молодого дракончика, вытащенного им из пылающего поместья, воспитанного с самого крохотного возраста, обожаемого — даже сейчас.

— Да, мой князь, — ответил он почти обречённо.

Потому что есть на свете вещи неизменные и цикличные, а также — неизбежные, как судьба. Знай Ос тогда, чем закончится этот отбор женихов, подумал бы трижды, прежде чем соглашаться.

Но в итоге, пожалуй, все равно согласился бы — очень уж интересно получилось.

— И? — Мика взирала на Оса, рассевшегося за своим рабочим столом, сверху вниз с непередаваемым выражением на лице, — Мы что, действительно… того? Вот так вот, по приказу? Давай тогда расписание наших постельных игр тоже утвердим у князя. Может, что новое присоветует?

Советник вздохнул.

— Небо моё…

— Нет, — Мика ткнула в Оса пальцем, — Вот не начинай говорить со мной таким всепонимающим тоном, будто я не только беременная, но ещё и клинически тупая.

Дракон вздохнул: не признать того, что по сути его девочка была права, сложно, но пора было с этим заканчивать, и способ сделать это без скандала советник знал только один. Рискованный, правда, но тут уж ничего не поделаешь… Вздохнув, Ос опустился перед ней на одно колено и пропел:

— Я прошу тебя стать моей женой, моя любимая пара, мать моего сына, и клянусь любить тебя и беречь по обе стороны грани. И знай, пусть у меня много дел здесь, но они не важнее вас двоих. Скажи мне, что мы должны уехать, бросить Предгорье и жить среди людей — я скреплю сердце, но выполню твою волю и ни словом, ни делом тебя за это не упрекну. Пожелай, и мы поженимся хоть по традициям фейри, в одну из их так называемых *ночей для любви*, хоть в людском храме. На любых условиях, что бы там ни было — будь со мной. Решай.

Мика мрачно посмотрела на него.

— Это подло, ты знаешь? — поинтересовалась она, — Ты манипулируешь мной.

— Это называется профдеформацией, — сказал Ос мило, — И все же, я серьёзен.

Мика прикрыла лицо рукой.

— Ну, свадьба так свадьба… так и быть. Надеюсь, по драконьим традициям предусмотрено что-то вроде фаты? А то тебя не поздравлять будут, а соболезновать.

Ос только глаза закатил. Надо сказать, в этом вопросе он знал только один способ переубедить её — зато вполне действенный. потому, ни слова не говоря, он подхватил её на руки и усадил на стол, попутно сметя бумаги на пол — ничего им не будет, все важное зачаровано.

— Ос?.. Это твой кабинет.

— Ага, — подтвердил он весело, дразняще-медленно расстегивая пояс на её киото.

— Сюда могут войти!

— Вполне вероятно, — он пробежал дорожкой поцелуев от груди к животу. Дверь была зачарована, но вот ей об этом знать не стоило: вкусы своей девочки он уже успел изучить и знал прекрасно: ощущение опасности всегда было для неё желанной приправой.

— Ос… — следующей фразой она захлебнулась, и это к лучшему: помолвка — дело серьёзное, как раз для официальной обстановки кабинета. И какие уж тут могут быть разговоры?…

Незнайко Евгений Семёнович пятидесяти лет от роду, в нынешнем миру — и. о. Тёмного Жреца славного города Чу, удовлетворенно наблюдал за возникновением в окресностях их поселения вполне себе судоходной реки и курил, прикидывая открывающиеся с водным путём финансовые перспективы. Оные радовали. В этом смысле дивный новый мир был выше всяких похвал, поскольку боги тут были ребятами простыми и существовали по вполне понятному выходцу из лихих девяностых принципу: ты мне — я тебе. Вообще, не исключено, что и с земным Боженькой все так, но Евгений Семёнович вырос при Союзе и к религии до своего попаданства относился соответственно, как к опиуму для народа. Он вообще умел соответствовать — ситуации, начальству, миру вокруг. А как ещё было выжить в их вечно меняющейся стране? Благодаря тому опыту он и здесь не пропал, и даже — о чудо! — заделался фентези-персонажем. То-то его младшенький удивился бы…

До своего грандиозного переезда в иномирье Евгений Семёнович искренне полагал, что попаданцы — это всегда либо красивые дамы фертильного возраста, либо юноши, недооценённые в их родном мире, но отчего-то вдруг оказавшиеся великими воинами в каком-то чудоземье. По всяческой логике, в окресности Чу должны были угодить его младшенькие — Катька или Олежка. С другой стороны, хорошо, что не угодили; оно-то, конечно, выгодно — дожить до двухсот лет, а именно столько отвела местная экология аборигенам, но не выплыли бы в этой местами страшной сказочке его избалованные наивные дети. Так что, пускай они лучше там, благо, денег он им предостаточно в наследство оставил…

Впрочем, Хозяйка обещала присмотреть, а что было — то быльём поросло. Факт оставался фактом: когда его Катюша, сверкая пламенным взором, подсовывала папе очередную "гениальную" книгу о попавшей в иной мир прекрасной юной деве, родителю, выкроившему заслуженные три часа вечернего отдыха, только и оставалось, что с тоской покоситься на полочки с Довлатовым, Драйзером и Хейли, над которыми он отдыхал душой. Несовпадение парадигм и конфликт поколений в действии, как есть. То же самое было с Олежкой и его стратегиями, от которых чадушко, бывало, и за уши не отащишь даже для того, чтобы на улицу выйти. Все города строил и орков на войну посылал, а вон как обернулось: его папане в реале фентези-город строить перепало, да и орки в гарнизоне были: Чу место такое, сюда кого только не заносит через порталы в Разделяющих Горах.

Раньше, конечно, он знать не знал ни о каких порталах: выучился на экономиста, угодил на госпредприятие и тянул там себе лямку в полной уверенности, что так оно дальше и будет: бумажечки перекладывал, очки поправлял, воровал помаленьку. Евгений Семёныч вообще считал, что тако оно лучше всего, когда ты — человек маленький, а зарплата — пусть и левая, но большая. За это свойство его организма и взял его к себе в дело во время перестройки один из тех предприимчивых молодых людей, что росли тогда на казеном имуществе, как грибы-паразиты на дереве. Евгеша, впрочем, не жаловался: поправлял очочки, директору и браткам неизменно кланялся, отворачивался, когда надо, и получал свой немалый кусок пирога, который честно приносил домой.