Смерть во имя Империи (СИ) - Чудинов Халег - Страница 9

В очередной раз проигнорировав паясничанье и велеречивость собеседника, княжна молча задумалась. Если Иссемериль действительно произнес подобную клятву, что просто невозможно, хотя Каратель, неприятное все же прозвище, говорил убедительно, то это очень плохо. Поклясться Озером, то есть Источником, это значит обречь себя на верную гибель в случае неисполнения клятвы. Озеро перестанет давать Силу эльфам, и мало того, оно может начать медленно, но неумолимо уничтожать своих бывших хозяев.

Но как ее брат мог совершить подобную глупость?! Хотя его тоже можно понять, до сих пор изолированные в подпространстве города считались просто неприступными. Каким бы сильным магом, демоном, богом ты ни был, ты просто не сможешь найти отгороженного пространства. Если сами владения эльфов были миром в Мире, и даже их нужно еще постараться найти и попасть в них, то помещенные в подпространство области были полностью отделены от Вселенной. У эльфов из подобной конструкции вели наружу только одни Врата, и они очень надежно защищались как Стражами, так и самими их создателями. И обычно Створки были закрыты, только эльфы одного княжества могли их открыть из внешнего мира, но Врата никогда не подпустят кого-то постороннего. Как же этот эльф смог пройти? Он же не подданный князя Иссемериля. Но в любом случае, он пробрался в Рощу, выкрал из нее реликвии Рода и… ее саму!

Все время своего раздумья княжна чувствовала на себе испытующий и полный интереса взгляд. Странно, ведь на глазах этого… Мстислава была повязка. Кстати, зачем она, вообще, ему? Ведь он не слепой. Подняв взгляд на своего похитителя, она увидела, что повязка находится на своем прежнем месте, но взгляд по-прежнему чувствовался.

— Мне не мешает повязка, — внезапно сказал Каратель и потом добавил, будто почувствовал ее удивление. — Я прекрасно вижу все вокруг. Горы на западе, сибирскую тайгу, то есть Эльфийский лес на востоке, я вижу за три километра над землей и на километр под землей, я вижу Вашу душу. Неужели Вы думаете, что какая-то полоска ткани может воспрепятствовать моему взгляду?

— Зачем же она тебе? — признаться, от подобного заявления Анариэль стало жутковато, да и кто будет чувствовать себя уютно перед тем, кто утверждает, что видит твою душу? Даже если этот некто просто псих. Тем более если он псих, и, похоже, умеет читать мысли.

— Она нужна не мне, а Вам, Ваше Сиятельство, — неестественная усмешка появилась на лице Мстислава. — Немногие могут выдержать мой взгляд, и Вы, видимо, не относитесь к числу тех, кто на подобное способен.

Вспомнив то Ничто, угнездившееся во взгляде Карателя, Анариэль действительно поняла — не может. Ее вообще удивляло, что кто-то выдерживает!

— Ну вот, Вы боитесь одного упоминания, — опять эта немного грустная усмешка, но она снова так же быстро слетела с лица. — Может, Вы все-таки изволите отобедать? Я настоятельно советую вам подкрепиться. В ближайшем будущем лишние силы могут очень понадобиться.

Княжна не заставила просить себя трижды, все-таки она очень проголодалась, да и пахло от зайчика очень уж аппетитно. Неизвестно, какими приправами пользовался этот бессовестный похититель княжен, но зайчатина была очень вкусной. Лишь когда от бедного животного остались одни тщательно обглоданные косточки, Анариэль решила уточнить:

— И для чего же нам понадобятся силы? Где же твой трайт? Не хочешь ли ты сказать, что мы пойдем в гости к твоему Императору пешком? Или куда мы сейчас пойдем?

— Поправляю, мы пойдем в гости не к моему Императору, а нашему. И в Империи в качестве верхового животного используются единороги и однороги, а не трайты. Но он нам все равно не пригодился бы, даже если бы у меня имелся. Нежить, которая завелась в этих лесах, его давно бы съела. Набираться же сил нужно, потому что они понадобятся в схватке с этой самой нежитью, которая собралась здесь со всей округи. Как только у меня кончатся запасы ладана, они попрут на нас всей толпой. Нежить очень странного вида, и доселе я не имел счастья лицезреть в неживой природе чего-то подобного, но от этого она не становится менее опасной. Так как Вы, Ваше Сиятельство, скорее всего, будете мне мешать во время боя, я решил и Вас приспособить к делу, потому мне пришлось использовать некоторые свои запасы наркотических средств, чтобы немного расслабить Ваш разум, иначе вы могли мне помешать в исполнении плана.

Все это Мстислав произнес спокойно и сосредоточено. Его мерная речь словно убаюкивала, а под конец монолога Анариэль почувствовала, что тело и вовсе немеет, перестает подчиняться ей. Потом она поднялась, подобрала Мечи, подошла к вставшему Карателю и замерла в боевой стойке. Анариэль знала, что должна была прикрывать ему спину. Стояла она абсолютно неподвижно, только ровное дыхание выдавало в ней не статую, а еще живую эльфийку. Теперь ей стало по-настоящему страшно. Никто никогда не мог подчинить себе эльфа против воли. Даже боги!

Тем временем Мстислав медленно вынул из ножен свои мечи-серпы, клинки которых были черны как ночь, только красными звездами сияли руны на одном и зелеными на другом. Плащ всколыхнулся, разорвался пополам и превратился в то ли нетопыриные, то ли драконьи крылья, ровные и гладкие ногти на руках обернулись острейшими и ужасающими когтями. Копье Каратель воткнул в землю между собой и эльфийкой.

Через некоторое время исчезли все привычные звуки леса. Замолкли птицы, попрятались по норам и дуплам мелкие зверьки, затих ветер. Затем послышалось тихое шуршание и треск ломаемых сучьев и веток. Звук шел отовсюду, медленно приближаясь и усиливаясь. Толстые стволы пока скрывали незваных гостей, но от этого становилось только страшней. Тонкий пронзительный свист, заставивший уйти сердце в пятки, миг тишины и…

Это были костяки совершенно непонятного вида, облепленные сырой грязью и мхом. В пустых глазницах мягко лучилось тусклое янтарное сияние, помимо всякой грязи, тела оказались увиты тонкой паутинкой, словно сплетенной из того же света. Они резво выпрыгивали из кустарника, бестолково мотая головами, выискивая добычу. Их было много, на одной только поляне уже штук двадцать, а шум в лесу только усиливался. И именно сейчас Анариэль не могла пошевелить и пальцем!

Единственное, что ей оставалось — бешено вращать глазами, но лучше от этого не становилось совершенно. Анариэль не смогла увидеть среди нежити хотя бы двух похожих костяков. И все как на подбор — те еще уроды. Только одно их объединяло, все они хотели сожрать, разорвать двух жалких живых, посмевших забраться на не принадлежащую им территорию.

Однако живые оказались более страшными противниками. Схватка длилась недолго, наверное, всего полчаса, Анариэль могла точно это сказать, так как по сути являлась лишь сторонним наблюдателем. Полчаса непрерывного потока разнообразных тварей. Хрустальный и Древесный с легкостью разрубали их, но даже разрубленные напополам твари все еще жили. Было жутко видеть, как отрубленная рука ползет к тебе с явным намерением вцепиться когтями в плоть. Как оскаленный череп пытается подобраться поближе, чтобы вгрызться в твое тело, подползает, отталкиваясь нижней челюстью от земли. Анариэль была лишь сторонним наблюдателем в этой битве, но и этого ей хватило сполна.

Красивое платье из лучшего шелка было изорвано в первые же мгновения. Через минуту Анариэль огромным усилием воли, наконец, смогла заставить непослушное тело закрыть глаза, чтобы не видеть этих проклятых костяков. Карателю это нисколько не мешало управлять ее телом, он же видит все вокруг, демоны его раздери. Княжна хотела скулить от страха, но даже этого она не могла сделать. Единственное, что оставалось — считать удары сердца. Сосредоточившись на них, можно не слушать звук битвы. Пока оно бьется, одна молодая, недавно достигшая совершеннолетия эльфийка жива.

Удары Мстислава были быстрыми и четкими. Один удар — одной нежитью меньше, разрубленные мечами или крыльями Карателя, твари рассыпались невесомым прахом. Тело эльфийки с двух сторон прикрывали черные полотнища, некогда бывшие плащом, а руки ее двигались с той же скоростью и с той же четкостью, что и у имперца, только потому она еще была жива и даже не ранена.