Отбор для ректора академии (СИ) - Анжело Алекс - Страница 51

Конечно, кому-то это покажется скучным, и они спросят, а как же страсть, притяжение и нежность? Но в моем случае все, кроме последнего, было между нами изначально. И вот сейчас, в этот знаменательный вечер, я осознала, что готова дать мужчине, идущему рядом, то, на что никогда доселе не отваживалась, — безоговорочное доверие.

— Бенедикт, ты правда думаешь, что у меня получится изготовить противоядие к той отраве, что убила императора?

Ректор замедлился, посмотрев на меня странным задумчивым взглядом, и лишь потом ответил:

— Да. Я в этом не сомневаюсь.

— Хорошо. Тогда я сделаю это. — Мои губы растянулись в счастливой улыбке, которую я больше не могла сдержать.

ЭПИЛОГ

Месяц спустя…

Таверна не могла похвастаться богатством или уютом, но зато в ней было чисто. Порою чистота — это главная гордость подобных заведений, расположенных на окраине города и предназначенных зачастую для людей, что заливали свои горести порцией крепкого спиртного.

Солнце стояло высоко, поэтому посетителей было немного — лишь парочка мужчин, сидевших за барной стойкой. Оставаясь в плаще, я легким шагом прошла к угловому столику. За последний месяц быстро похолодало, за дверьми таверны буйствовал холодный пронизывающий ветер. Все возвещало о приходе зимы, которая в Бурсбурге была достаточно теплой и почти не снежной.

В груди обосновалось давящее чувство от предстоящего разговора. За прошедшее время многое случилось — Инну, напавшую на меня участницу, отправили в двухлетнюю ссылку, новый император взошел на престол, и в империи установился какой-никакой порядок. Его жена, по отзывам Бенедикта, была девушкой не простой, крайне образованной и умной, отчего власть разделилась между супругами в равном количестве. Приближенные многого ожидали от этой парочки, зрели новые реформы.

«Они отлично справляются, намного лучше, чем если бы на их месте был я», — сказал Бенедикт одним вечером, когда я узнала, что именно он прямой наследник престола. Он не желал власти, хотя она была у него в крови. В который раз я задумалась над тем, что не имеет никакой разницы, кем мы родились, мы можем стать кем угодно, если по-настоящему захотим.

«Мы сами — главная магия этого мира», — промелькнула в тот момент самонадеянная мысль.

Клара, что за время отбора стала мне настоящей подругой, оказывается, никогда не была его частью. Девушка выполняла свою работу, следила за порядком изнутри. И именно она разыскала ту, что напала на меня в лесу. Способности к допросу у Раженской оказались действительно великолепные. Ее напарник, парень с цепью, которая заковала Меланию и ее подчиненного в логове Фарба, тоже обладал острым языком. Их перепалки и подколки поражали даже меня. И еще чувствовалась между ними некая химия и близость, но это было лишь мое субъективное мнение. Кстати, именно он был тем незнакомцем, что позвал Клару, когда мы ужинали с ней в «Лунном свете», поэтому и показался мне таким знакомым при повторной встрече.

Самым долгим делом оказался суд над Тарт. Сложнее всего было добиться прихода Софии на заседание. Девушка не желала возвращаться в прошлое, она закрылась, и лишь официальная бумага от стражей порядка заставила ее дать показания.

Отец Мелании всячески пытался облегчить наказание своей дочери, но против имперского рода в лицах Бенедикта и Валентина и воплощаемой ими власти у него не оставалось никаких шансов. Доказать, что мужчина подстрекал свою дочку к преступлениям, не удалось, но, как меня заверили, это лишь вопрос времени. За главой рода Тарт следили, собирая доказательства.

Жалко, что наказание Мелании не повернет время вспять и не исправит совершенное преступление… Но сегодняшняя встреча в таверне должна была изменить хоть что-то, по крайней мере я надеялась на это.

Мужчины за барной стойкой, успев знатно набраться, вели задушевную беседу. Бармен за стойкой переставлял рюмки разных форм, а молодая девушка протирала столы. Я наблюдала за ней, не спеша ни подходить, ни звать.

Мне надо было собраться с мыслями. К тому же я в тайне опасалась, что, заметив меня, София решит сбежать, и это превратится в догонялки, потому что отступать я не собиралась.

Девушка внезапно обернулась, ее настороженный взгляд коснулся меня, и она крепче сжала тряпку. Шрам красной линией пересекал лицо, как уродливая трещина на картине маслом, испортившая произведение искусства.

София сглотнула и направилась ко мне.

— Что… Что ты здесь делаешь? — Она быстро дышала, то ли волнуясь, то ли боясь. — Уходи! Я не хочу больше участвовать в этом.

— Тарт посадили. Вчера, — на удивление спокойно произнесла я. Я столько раз репетировала то, как скажу это, что слова вылетали сами собой.

София вздрогнула. Дав показания, она ушла и не знала ни всех деталей слушанья, ни приговора.

— Мне это не интересно. Это ничего не изменит, — надтреснутым голосом сказала она, попятившись. — Больше не приходите ко мне.

Я достала ладонь из кармана плаща, положив на стол маленькую баночку с непримечательной металлической крышкой. Я корпела над этим средством с тех пор, как вернула свой гримуар. Правда, договор с Бенедиктом мы еще не разорвали, и я выпросила награду заранее. Просто со всей этой шумихой и прерванным отбором я ни в какую не хотела вмешиваться в новую авантюру со свадьбой. В конце концов, какая разница, одна у нас фамилия или нет? После привязки артефактом официальный статус лишь формальность, поэтому я решила закончить академию в качестве обычной студентки, а не жены ректора. Бенедикт был не в восторге, но я упертая.

— Что это? — без особого интереса спросила девушка. Ее потухший взгляд говорил лишь о том, что она желала скорее уйти.

— Я нашла один рецепт. Точнее, он был у меня и раньше, но… — Отведя взгляд, я глубоко вздохнула. Я волновалась и переживала, боясь подарить ложную надежду. — Ингредиенты очень дорогостоящи и редки. Раньше у меня не было возможности их достать. Эта мазь не уберет шрам полностью, но должна сгладить и сделать менее заметным. Я хочу, чтобы ты попробовала ее. — Ладонью я подвинула баночку к Софии.

Сомнения. Нерешительность. Надежда.

Пьяные мужики у стойки разошлись не на шутку, их голоса звучали на всю таверну, но мы словно оказались в коконе из уплотнившегося воздуха, плохо пропускающего звуки.

— Я перепробовала столько средств… — сокрушенно прошептала она, поднимая дрожащую ладонь и дотрагиваясь до лица. — Ничто не помогало!

— Не уверена, что совершила чудо. Но мы ведь обязаны проверить, верно? — Я старалась говорить убедительно и показать, что пусть не полностью, но я понимаю ее чувства.

Девушка, как и я, боялась подарить себе надежду, вновь разочароваться.

— Если оно поможет, я буду постоянно готовить его для тебя. ­— Я еще раз легонько подтолкнула к ней баночку.

София тяжело посмотрела на меня, а потом сделала шаг вперед, положила на стол тряпку и взяла баночку. Открутив с тихим скрежетом крышку, девушка уставилась на мутную ничем не пахнущую мазь.

Я затаила дыхание. Поможет или нет?

Перед тем как передать мазь Софии, я попробовала ее на себе, но эффекта практически не было, разве что цвет лица стал свежее и стерлись следы недосыпа. Но круги под глазами не шли ни в какое сравнение со шрамом на лице напротив стоящей девушки. Подушечки ее пальцев коснулись средства, она подняла ладонь к лицу, безошибочно касаясь израненной кожи.

Прежде чем София опустила руку, будто прошла вечность. Затаив дыхание, я пристально смотрела на ее лицо. Несколько раз моргнула, думая, что у меня обман зрения, но мираж не исчез. Сердце мое радостно забилось, и я не смогла сдержать улыбки.

Нет, шрам не исчез полностью. Я знала, что приготовленное средство с этим не справится, но бугорки раненной кожи разгладились, краснота убавилась. Лицо бывшей сокурсницы выглядело намного лучше.

София кинулась за барную стойку и исчезла за дверью в подсобное помещение. Я осталась на месте, все еще не понимая, что сотворила.