Отбор для ректора академии (СИ) - Анжело Алекс - Страница 22

Глава 11. Три встречи

Остаток ужина я просидела с прямой как палка спиной, стараясь не смотреть на Бенедикта, и облегчённо выдохнула, только когда он поднялся из-за стола. Стоило ему скрыться, как девушки расслабились, разговоры стали громче и веселее. Я выждала несколько минут, без аппетита ковыряя вилкой салат, и удалилась в свою каюту. По пути несколько раз оборачивалась — между лопатками зудело от чьего-то взгляда, но понять, кто за мной наблюдал, не удалось.

Когда стемнело, я вернулась на палубу. Мачта и паруса подсвечивались, разгоняя мрак, отчего звезды на небе едва виднелись. Облака, словно стая серых птиц, стремительно проносились мимо — за магическим барьером, окружавшим корабль, неистовствовал ветер.

Тихо ступая, я минула храпящего матроса, устроившегося на одной из бочек. Я его прекрасно понимала — сама, сидя в каюте и дожидаясь темноты, едва не уснула от мерного покачивания корабля. Но сейчас мое сердце замирало от восхищения. Ночью, в относительной тишине и одиночестве, полет был еще более захватывающим.

Мне до сих пор не верилось, что я находилась здесь. Слишком невероятно.

Я заметила темную фигуру у борта корабля. Ректора невозможно было не узнать, хотя в этом он был не одинок. Все друзья Бенедикта казались особенными людьми.

Подобное притягивает подобное. Что ж, жизненная мудрость работает и в случае господина Карра.

— Это вам, — без приветствия и промедления протянула я свиток, в котором на основе своих наблюдений записала семь имен. Даже высказала вкратце мнение о каждой из предложенных претенденток. — Прошло еще слишком мало времени, и я могу ошибаться, но думаю, вам стоит к ним присмотреться.

Бенедикт молча раскрыл свиток и взглянул на неровные строчки.

— Ваш почерк… В следующий раз пишите аккуратнее.

Я нахмурилась, заглядывая через его руку в список.

— Вы сильно удивитесь, если я скажу, что старалась?

— Неужели? — саркастически раздался голос надо мной.

— Да, — кивнула я. — Обычно мысли бегут впереди меня. И это сказывается на письме.

Подняв голову, оказалась с ректором лицом к лицу. И ведь не заметила, что мы стоим так близко. Еще несколько дней назад такого произойти не могло — чем чаще я с ним общалась, тем меньше боялась.

Отшагнула назад.

— Что ж, видимо, это лучшее, что я смогу увидеть, — сухо констатировал Бенедикт, сворачивая свиток.

— Рада услужить, — буркнула я.

Кажется, план найти к компромисс шел под откос.

И это неправильно.

Я со смешанными чувствами посмотрела вдаль, на пелену облаков, плывущих чуть ниже корабля.

Надо извиниться. Хватит вести себя как маленькая девчонка. Это не серьезно. Но признавать свои ошибки нелегко, и я медлила. Да и он тоже хорош. Бывает такой тип людей, с которым просто невозможно сойтись.

— Хочу извиниться перед вами. Я был не прав, — вдруг проговорил ректор. — Мое поведение было недостойным. И мне сложно найти причины, которые его оправдают. Я про свои слова в башне и то досадное недоразумение.

Недоразумение? Впервые я встречала такую формулировку.

— Вы хотели сказать поцелуй? — оглянувшись и убедившись, что мы одни, спросила я.

— Да.

— Знаете, вы не производите впечатления человека, подвластного чувствам. Вы меня удивили. Очень. Я представляла вас немного другим. — Меня словно прорвало, я говорила все, что приходило в голову.

— Давайте на «ты». — Бенедикт же оставался серьезен. Он улыбался не столь часто, но выражение его лица смягчалось, когда мужчина был настроен миролюбиво.

— Ладно, — в этот раз благосклонно согласилась я.

— И каким же ты меня представляла, Эльза? — облокотившись на борт воздушного корабля, вкрадчиво спросил ректор.

— Мне все так же нельзя врать?

— Нет.

— Зато ты можешь на меня разозлиться, и потом… Как ты говорил, решаешь проблемы личного характера совсем иначе, чем академические?

Бенедикт отвел взгляд, вздохнул.

— Ты ведь еще цела? Хотя должен признать, характеристика меня как каменюги, потому что я слишком чопорный и раздражающий, совсем не то, что мои уши предпочитают слышать.

Я потупила взгляд, но между тем все равно нашлась что ответить:

— Зарвавшаяся девица — тоже далеко не самый приятный комплимент.

Почему-то, когда дело касалось ректора, я словно превращалась в другого человека. Поведение, реакции, а порой и мысли менялись до неузнаваемости. И это меня настораживало — я хотела контролировать себя.

— Ладно, теперь ты меня извини. Я нервничаю, и из-за этого грублю. Это защитная реакция.

Наверное…

Вот так понемногу боевой запал, да и вообще разговор сошел на нет.

Потихоньку меня стали одолевать мысли о прошлом, и в какой-то момент я даже забыла, с кем нахожусь рядом.

— Знаешь, я всегда грезила о полете на воздушном корабле. Хотя должна признать, я вообще о многом мечтала, наверное, как и любой ребенок, — хрипло прошептала я.

— И что же испытываешь теперь? — Голос Бенедикта не привел меня в чувство. В нем, наоборот, звучал интерес, и я невольно раскрылась:

— Странно, но почти ничего. Нет, вид, конечно, красивый, особенно если смотреть вниз. Но на этом все. И это меня пугает.

— Почему?

— Я… боюсь разучиться мечтать. Пусть это звучит глупо, но я хочу смотреть на мир глазами, полными восхищения, а не усталым взглядом старика. Те, кто становятся такими, часто оправдываются тем, что они выживают. Это печально. Не хочу так. Хочу жить, а не выживать.

Боже, кому я это рассказываю? Бенедикт больше чем в два раза старше меня. Наверное, в его глазах я совсем ребенок, лепечущий о ерунде.

Еще несколько секунд, и я бы закрылась и попросила забыть обо всем сказанном, но неожиданно услышала отклик.

— У тебя была сложная жизнь, Эльза. И она многому тебя научила. В том числе и правильным мыслям.

Я кивнула, признавая его правоту.

Мы могли бы простоять здесь вечность, обманчивое чувство родства разливалось в груди. Словно я наконец-то отыскала человека, способного меня понять. Но вместе с тем я не заблуждалась и знала, что уже завтра грядет новый день и испытание, подготовленное невестам.

— Рада, что мы поговорили спокойно. Пусть не о самом деле, но все равно. — Я отстранилась от борта. Хотелось спать, а завтра меня ожидал тяжелый день. Но еще одна фраза жгла горло. — Давай забудем о том поцелуе, хорошо? Я со всем усердием выполню свою работу, но больше переходить черту не желаю.

В какой-то момент мне показалось, что я говорю в пустоту. Бенедикт молчал, его профиль очерчивал лунный свет. И он совсем не шевелился. У меня даже закрались сомнения — а услышал ли он меня вообще?

Неловко подождав еще несколько секунд, я развернулась, исчезая внутри корабля. Доски поскрипывали под ногами, а я, недавно радовавшаяся спокойствию, что воцарилось между мной и ректором, вновь раздраженно вспоминала его персону.

Совсем не понимаю, что у него на уме.

Корабль пошатывало, и в узком коридоре между каютами приходилось держаться за стену — гладкую, выкрашенную светлой краской. Завернув за угол, я наткнулась на Рика, сидящего прямо на полу, спиной к стене, из-за нехватки места согнув в коленях ноги.

Иллюзия совсем не искажалась — либо это какое-то мощное заклятие, либо комплекция оригинала почти от нее не отличалась.

Я подошла к своей двери и вставила ключ в замочную скважину.

— Даже не поздороваешься? — Рик поднял голову, смотря прямо на меня и оставаясь при этом абсолютно расслабленным. Похоже, место на полу его вполне устраивало.

— Я думала, ты спишь, — ответила, проворачивая ключ.

— Врешь. — Он улыбнулся.

— Возможно, — неопределенно пожала плечами я, открывая дверь. — Но доказательств у тебя нет.

— Ты только что сама согласилась.

— Я сказала возможно.

— Хитрюга. — Рик тихо рассмеялся — глубоко, завораживающе. Я замерла, не решаясь переступить порог.