Королева Златого Леса (СИ) - Либрем Альма - Страница 9

— Я знаю, ты там, — послышался громкий, зычный мужской голос. Туман пытался его заглушить, но лишь рассыпался на кусочки, ударяясь в холодный, равнодушный звук.

Лучше твари.

Шэрра попыталась отползти дальше в глубину. Твари вновь призывно разинули рты — они не смели пересечь ещё сияющий пламенный круг вокруг неё, оставшийся после того, как погиб их собрат. Они понимали, что такая кара может настигнуть каждого. Но там, за чертой, они будут вдвойне свирепы. И разорвут её на мелкие кусочки.

— И я видел твою магию, — продолжил мужчина. — Иди сюда.

Она молчала. Если вести себя тихо, он не заметит. Он забудет о ней. Оставит.

Твари будут бояться её чар. Они всегда боялись. Они обязаны остаться за чертой. И Шэрра верила в то, что они до самого утра не посмеют её тронуть. Она оклемается, а после поднимется и пойдёт вдоль черты. Уйдёт из этого селения навсегда, останется в лесу, где около златых деревьев ничто не будет ей угрожать. Ничего, кроме Её Величества.

— Если ты думаешь, что они останутся за чертой, то знай, что через пять минут она погаснет, — казалось, в его голосе звучали усталые нотки. — Я не пойду туда за тобой. Я не могу даже больше тебе помочь. Мне жаль, деточка, но моего дара больше не хватит ни на что.

Главное — соблюдать тишину.

— Твари сильны у Источника, — голос казался почти знакомым. — Они не станут тебя бояться. К тому же, твоё волшебство выпило тебя.

— Выбирать между смертью и смертью? — не сдержалась Шэрра.

— Ты можешь умереть позже, — возразил он. — Это шанс придумать способы оттянуть смерть ещё на несколько часов или дней. Или лет. Неужели этого мало?

Шэрра поднялась. Она понимала, что должна взобраться на холм. Должна подняться к нему. Лучше прожить на день дольше. Может быть, завтра она придумает, как сбежит. Может быть, у неё ещё есть шанс. Но… Но такой соблазн остаться тут.

Тварь за спиной зарычала. И Шэрра понимала, что не может больше ждать. Несколько минут, и защита вокруг неё превратится в пустоту. Холм впереди был неразличим — всё такая же чернота, как и всё остальное. Но она могла хотя бы попытаться взобраться по нему наверх.

Шаги давались с огромным трудом. Казалось, что земля притягивала её к себе с удвоенной силой, старательно рушила все шансы на свободу и спасение, но это не имело больше никакого значения. Она хотела жить. А он здраво мыслил. Он знал, о чём говорит. Бессмертные тоже скрывались от смерти. Куда удачнее, чем все остальные.

Она остановилась на вершине холма. Мужчина был справа — а ей так хотелось пойти в противоположную сторону.

— Иди сюда, — нетерпеливо повторил он. — Твари становятся сильнее. Они не станут ждать, пока ты придёшь в их зубы.

— Они могут подойти и к вам, — не выдержала Шэрра. Она не понимала, зачем отвечает — ведь это просто провокация. Попытка заставить её бояться. Но и молчать сил больше не было. Хотелось чужой защиты — она слишком долго была одна.

Он ничего не ответил. Послышалось шипение — на землю вокруг него и вокруг дерева сыпались широким кругом золотые листья. Листья, не сморщившиеся от времени, а вечно сияющие и способны защитить от какой угодно напасти. Шэрра смотрела на них, будто полубезумная, и отчаянно пыталась отрицать то, что там безопасно. Бессмертный не убьёт её — он отведёт её к королеве.

Но это равно смерти.

В сиянии злата она могла увидеть тварей. Могла видеть кошачьи спины, гибкость движений, клыки и странную красоту смерти. Они чем-то напоминали эльфов — только в животном обличии, — и казалось, что сама смерть восстала, дабы привести их сюда.

И Шэрра не могла себе даже представить, насколько страшно будет умирать от этих клыков.

В золотом кругу стоял мужчина. Его лицо скрывал капюшон плаща — и Шэрре казалось, что когда он снимет его, она увидит знакомые с детства — смутно, но всё же, — черты. Страшный шрам через всё лицо первого человека, который начал рушить её и без того шаткую жизнь.

— Покажи лицо, и я подойду, — выдохнула она.

Это было уже наглостью. Она не имела права ничего требовать у бессмертного, тут он правил балом — не она. Но он, казалось, усмехнулся. Тонкие эльфийские пальцы коснулись сотканной людьми ткани, и плащ осыпался мелкими осколками нитей на землю, не коснувшись ни единого золотого лепестка.

Шэрра обессиленно, полумёртво рухнула через тонкую, невидимую границу — на безопасную, ограниченную златом землю.

Она знала его, конечно же. Она помнила его — ей тогда было шесть лет, но такие не забываются.

Он облегчённо вздохнул и опустился на холодную землю. Устало закрыл глаза, и она подползла ближе, прижимаясь спиной к стволу Златого дерева, рассматривая в странном сиянии ещё не сгоревших лепестков черты его лица.

Раньше не было этого тонкого, почти незаметного шрама, что тянулся по его шее и прятался за воротником рубахи. Не было линии и на руке, более заметной, но всё равно не уродливой — точно нитка, только эта чуть потолще.

…Когда он в прошлый раз появился в их жизни, она была маленьким, несмышлёным ребёнком. А отряд королевы Каены явился на порог их с мамой мира.

Тогда их было много. Она и дети маминого супруга. Своего отца Шэрра никогда не видела — и она знала, что это не тот, кого папой величали её названные братья и сёстры.

Она не знала, почему он женился на её матери. Пустил в дом, оставил на неё своих детей… И умчался. А потом его в чём-то там обвинили — в предательстве ли? — и он так и не вернулся. Погиб.

Они явились на отголоски магии. Что должна была говорить мама? Шептала, что это не её дети, когда они выволокли брата и сестру — им было почти по пятнадцать, близнецы.

Их казнили быстро, за неповиновение королевы. Мама всё стояла, прижимала к груди розу. Шэрра всегда думала, что это от папы, но потом узнала, что от благодетеля. От Вечного, что не позволил отнести её к королеве много лет назад, когда она была ещё совсем ребёнком. И было приятно представлять этого мужчину своим папой — статным, сильным, могучим. Способным защитить даже от королевы Каены.

Они заметили розу. Сказали, что она тоже колдует — и сколько б мама ни возражала, собирались её испытать. Жечь до тех пор, пока она не погасит пламя.

Она, конечно же, могла. Не сдержалась бы. Либо потерять руку, либо свою жизнь. Так или иначе, после пыток эльфов никто никогда не выживал.

А потом они вытащили из её убежища маленькую Шэрру и вскинули мечи — и к ним подоспела вторая часть отряда. Такие же жестокие, холодные, со злом, отражающимся в глазах…

Вечный, которому было с ними по пути.

Он выслушал приговор — так внимательно, спокойно. Приказал солдатам отойти — их было всего пятеро.

Подошёл к главе отряда. Ободряюще улыбнулся Шэрре, потрепал её по голове — сказал, у него тоже дочка. Жаль ребёнка, правда? Эх, ведьмачка…

А после вонзил кинжал в грудь палача. Вырезал его сердце. Сжёг его в том пламени, в котором должна была гореть её мама — она закрывала дочери глаза, но та всё равно пыталась увидеть. Она слышала, как шипела кровь — пока Вечный выхватил своё оружие, методично, одного за другим, убил каждого из солдат. Сжёг их трупы — чтобы к ним никто не пришёл. Чтобы никто не посмел их тронуть и сказать, что им пора к королеве Каене на поклон.

Шэрра этого не видела — догадывалась только.

Он улыбнулся напоследок её матери и сказал, что всё будет хорошо. Что их никто не тронет. Посоветовал быть осторожными. Поцеловал маму в макушку, коснулся кончиками пальцев розы — и она не задрожала, не спрятала свою реликвию.

Шэрра тогда поняла — это был он. Тот самый, о ком мама вспоминала — тот, кто не боялся даже Каену. И имя королевы не вызывало у него дрожь.

…А теперь она сидела рядом с ним. С Вечным — ведь он даже не поменялся за все это время. Не дрожала, почти не боялась, делала вид, что так и должно быть. Притихла, не в силах проронить ни слова — страшно ли ей было или, может быть, любопытно…

— Что сделает со мной королева? — наконец-то спросила она полушёпотом, всматриваясь в темноту, где копошились Твари Туманные. — Убьёт? Выжжет моё Златое Дерево, когда сможет его найти?