Китайская бирюза (СИ) - Стожкова Нина - Страница 24

– Черт, ничего не слышно! – разозлилась Лина. – Нет, я так не могу. Я же умру от любопытства. Вот прямо сейчас, здесь, за шторой! В номере китаиста явно что-то происходит…

Сняв туфли, Лина на цыпочках прокралась к двери, ведущей в номер профессора, и тут же метнулась обратно. Да уж, с такой скоростью она даже во время школьных кроссов не бегала! По дороге «сыщица» выронила красную туфельку, вернулась и, подняв ее, втиснулась за штору. Петр крепко обхватил жену сзади за талию и прижался к ней всем телом.

– Ого! – прошептал муж ей в ухо. – А мне начинает тут нравиться!

– Тихо! – зашипела Лина. – Все дело испортишь!

– Смотря какое, – прошептал Петр с намеком, однако потом неохотно замолчал.

Из номера пулей выскочила Маргарита. Дверь за ней резко захлопнулась, и дамские каблучки стремительно процокали к лифту.

Лина и Петр замерли за шторой. Казалось, это будет продолжаться целую вечность. Наконец парочка услышала, как лифт остановился на их этаже. «Подождем еще секунду», – прошептала Лина. Наконец за дамой закрылись двери лифта, и кабина поплыла вверх. Только тогда Лина и Петр, кашляя и отплевываясь, покинули свое пыльное убежище.

– Уф, – Петр вдохнул воздух полной грудью и громко чихнул. – Слава Богу, мы на свободе! А теперь скажи мне, дорогая, что ты там под дверью подслушала? И зачем мы прятались за шторой?

– Представляешь, самое обидное, что почти ничего не было слышно, – Лина все еще отплевывалась от пыли и обирала с платья налипшие соринки. – Уловила только, как Сергей Петрович кричал: «Что вам здесь надо? Я вас не приглашал! Убирайтесь прочь! Вы ничего не добьетесь!». Как ты думаешь, чем могла его так огорчить столь приятная во всех отношениях дама?

– Ну, возможно, просто помешала работать, – предположил Петр. – У этого сухаря одни научные записи на уме. Видела, как он, не стесняясь приличий, при нас на часы поглядывал? Подобные «книжные черви» обычно довольно странные существа. Живым людям они предпочитают отвлеченные гипотезы, пожелтевшие бумаги да мало кому понятные теории…

– Наверное, ты прав, – пожала плечами Лина. – Во всяком случае, других версий у нас нет. Странно только, что при всей своей интеллигентности наш ученый позволил себе говорить с немолодой дамой в таком непозволительном тоне…

– Ну, может, старик элементарно сорвался, – предположил Петр, – не железный ведь. От вашей женской болтовни порой и не так взвоешь. Он ведь жаловался, что ему здесь все мешают работать. А сегодня у него и впрямь не гостиничный номер, а какой-то проходной двор. Вначале мы с тобой притащились, время у человека отняли, а потом эта любительница китайского массажа явилась… Я, кстати, тоже за шторой постепенно зверел, – шутливо зарычал он, – целых сорок минут воздержания! Для молодожена, пожалуй, многовато. Давно пора заглянуть в наш номер!

И супруги, переглянувшись, как заговорщики и, не размыкая рук, шагнули в лифт. Не смотря на ужасное происшествие на рынке, медовый месяц все-таки обещал быть сладким…

В душе у Маргариты Павловны все кипело.

«Нет, каков мерзавец, – негодовала она, – не забывая кокетливо поглядывать на свое отражение в витринах, – этот тип еще посмел на меня орать! А я ведь пришла договориться с ним по-хорошему!».

Дама резко свернула в переулок. Рядом с иероглифами на двухэтажном домике красовался красный крест. А вот и аптека! Марго заметила ее еще из окна автобуса.

– Хэллоу! – сказала Маргарита и приветливо улыбнулась. Китайцы радостно закивали надменной европейке. Туристки всегда что-то покупают, причем чаще – совершенно ненужные им снадобья. Для этого и прилетают за тридевять земель, чтобы с удовольствием

денежки тратить. А у этой дамочки, увешанной золотом, похоже, с деньгами проблем нет.

Маргарита спросила по-английски, где можно приобрести биодобавки и лечебную косметику, и китайцы в ответ закивали еще старательнее. Маргарита опять убедилась: с иностранными языками в Пекине явная напряженка. Заметив растерянность иностранки, продавщица вежливо взяла ее за руку и подвела к прилавку, на котором стояли красивые баночки и коробочки с надписями по-английски. Маргарита взглянула на цены и оторопела. Ценники на всех этих баночках, тюбиках и коробочках оказались отнюдь не «китайскими», а очень даже европейскими. Точнее, западно-европейскими. Разумеется, Маргарита Павловна могла себе позволить покупку нескольких баночек – как обычный покупатель и просто как состоятельная женщина. Но Марго была отнюдь не домохозяйкой, и давно уже тратила не денежки мужа, а свои кровные. В общем, считать наличность она умела, как всякая бизнес-леди, и потому сочла китайские цены совершенно беспардонными. Тем более – при таком-то сервисе, когда от продавцов и слова-то доброго по-английски не добьешься.

– Мерси, – перешла зачем-то Маргарита на французский и неожиданно для себя ядовито завершила краткий спич на немецком, который учила в школе: – Ауф видерзейн!

Продавщицы были, наверное, последовательницами Конфуция, во всяком случае, ни один мускул на их гладких круглых личиках не дрогнул, и они продолжали приветливо улыбаться, провожая иностранку к двери.

Маргарита вышла из аптеки и, поймав такси, потребовала:

– Рынок! Маркет! Быстрее!

Когда через полчаса она увидела русские надписи над входом, то как-то сразу успокоилась.

«Даже хорошо, что этот червяк сушеный отказался со мной ехать, – подумала она, – по крайней мере, не будет торопить, ныть и тянуть на улицу. Большинство мужчин совершенно не выносят, когда женщины «зависают» возле прилавка» или пропадают на полчаса в примерочной кабинке. И все-таки он еще пожалеет! Сто раз пожалеет, что отказался выслушать меня!»

И Маргарита решительно распахнула стеклянную дверь рынка.

– Крем из земтюга, – широко улыбнулась Марго китаянка. – Бели, не позалеес. Будес молодая и класивая…

Маргарита окинула витрины цепким взглядом бизнес-леди. Ого! Да здесь просто сокровищница Клеопатры! На полках громоздились пирамиды стеклянных баночек, пластиковых пакетиков и фарфоровых пузырьков. Внутри баночек в золотых и серебряных блестках таинственно мерцали крупные жемчужины.

– Настоясие. Не бойся, растворяца на лице без остатка, – успокоила китаянка. Есть серебряный крем, а есть золотой.

– И почем это богатство?

Продавщица назвала ну просто смешную цену, и в глазах у Маргариты вспыхнули азартные огоньки

– А это еще что за пакетики? – Маргарита ткнула пальцем в стопку пакетиков, возвышавшуюся в глубине прилавка.

– Осень холосые маски. Со спелмой барашка, – объяснила китаянка и захихикала. – Спелма – это холосо. Осень омолазывает…

Маргарита представила прозрачную бесцветную массу у себя на лице и невольно поежилась. Кто знает, что китайцы напихали в рыночный контрафакт? Того гляди, от этих восточных притирок борода и усы начнут расти…

– Ну, ладно, возьму на пробу. Послушай, милая, а чего-нибудь другого, без спермы и жемчужин, у вас нет?

– Есть, – китаянка кивнула с таинственным видом. – Но это стоит мало-мало дорого. Зато будес осень молодая и класивая…

– Неси, – решительно приказала Маргарита. – Это то, что мне сейчас нужно.

Марго, женщина постбальзаковского возраста, с большими, ярко-фиалковыми глазами, в уголках которых лучились морщинки, почуяла: вот оно! То, что она искала! Маргарита не раз слышала от обеспеченных подруг, побывавших в Поднебесной, что тамошние массажисты, специалисты по иглоукалыванию и прочие восточные целители буквально творят чудеса. А Маргарита Павловна в последнее время как раз мечтала о чуде. Только чудо могло спасти ее красоту, которая предательски исчезала, таяла, утекала, как вода между пальцами. Судьба, щедро одарив ее в начале жизни, теперь безжалостно отбирала этот дар. И как всякая красивая женщина, привыкшая прежде быть в центре внимания, Маргарита болезненно переживала исчезновение восхищенных мужских взглядов из ее жизни. Она все чаще вспоминала поговорку, что красивая женщина умирает дважды. Между тем, умирать она пока не собиралась, тем более, что косметология развивалась в последнее время опережающими темпами.