От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ) - "Elle me deteste" - Страница 73

Ему нужны сани и больше провизии, зажигательная смесь, шипы на обувь и подковы. Прилаживать их Пушистику придется самому — ну да ладно. С этим он справится. Там ему нужно будет охотиться, а может быть — скорее всего — и защищаться от хищников, так что не помешают стрелы. И больше теплой одежды.

И неужели все это может предоставить ему Пустой? Да он же пустой! Откуда взяться здесь всем этим благам?

Джей услышал шорох слева от себя и резко повернулся. В углу залы, где он находился, было свалено тряпье и мусор. Точнее, раньше ему показалось так из-за полумрака, но теперь он засомневался. Он вынул Луч из ножен и направился туда.

Что ж… Гуди не обманул. В Пустом его и правда ждали. Но не дождались. Джей присел на корточки и заглянул в лицо северного альфы: глаза были открыты, но застыли, превратившись в льдинки. Та же история случилась с тремя другими. Они замерзли, прижавшись друг к другу. Наверное, пытались не спать, надеялись, что так смогут спастись от холода.

Джей не раз видел трупы и то, как умирали люди. Северные солдаты, южные, отец, приговоренные к казни самим Джеем и те несчастные, которых было отлично видно с балкона, на котором завтракал Эста с семьей. Всегда смерть в нем вызывала разные чувства. Но никогда такую злость, как сейчас.

Они должны были не умирать, а помочь ему! Как можно быть настолько тупыми, чтобы не разжечь огонь и замерзнуть насмерть всем четверым? Что творилось в головах у этих мерзавцев?

Джей вскочил на ноги и, сам не понимая, что творит, стал яростно пинать труп одного из альф, шипя проклятия и ругательства на северном наречии. Восточники должны были помочь ему, а не отнимать Гуди и отправлять одного на верную гибель! Слезы бессилия брызнули из глаз, но от этого он бесился только сильнее, и со всего маха наступил на лицо северянина. Послышался хруст. Заледеневшее тело разломилось. Изверг должен был взять его с собой! Они были бы сейчас вместе, Стево знал бы о беременности, и не было бы всех этих слез, сомнений и страха!

Джей сплюнул на пол и вернул Луч в ножны. Стер слезы с щек и опустился на колени.

— Прости… — прошептал он, лицом нырнув в мех шубы незнакомого мертвого альфы.

Он сдохнет в леднике и станет таким же окоченевшим трупом, сдохнет, если останется здесь, сдохнет, если повернет назад. Он в западне и совсем один. Нет Диаса и лордов, чтобы дали совет. Нет Гуди с его занудными замечаниями и наставлениями. Нет Стево и его заботы.

Есть только он сам — глупый и никчемный омега — и невинный ребенок, которого погубит его тупорылый анатэ, которому не сиделось на месте, не терпелось что-то кому-то доказывать. Какой теперь все это имеет смысл?

О Небо! Да ему давно нужно самому умереть и, может быть, тогда не случилось бы бед с другими людьми. Не счесть всех людей, которые хапнули горя из-за него. Начиная с покорения Севера и заканчивая этими альфами, пришедшими, чтобы провести его через ледник, сыном Стево, которого Джей украл, и Пушистиком. Он тоже погибнет из-за Джея.

Вдруг послышались шаги.

Джей вскинул голову и протер глаза. От слез все вокруг было мутным и расплывчатым. Неужели здесь остался кто-то живой? Джей поднялся и сделал несколько неуверенных шагов в сторону новых звуков.

Но в следующий момент остановился на месте и вздрогнул. Перед ним возник альфа. Южанин. Высокий и сутулый, его худобу можно было легко угадать, даже несмотря на несколько слоев теплой одежды. Хмурое, осунувшееся лицо — не смуглое, как положено, а серое. В отросших волосах виднелась седина. Бесцветные глаза смотрели бесстрастно.

Джей несомненно знал его, видел раньше, но не мог понять, где и когда. Он постарался отыскать в памяти образ этого человека… и вспомнил их поход со Стево в комнату Бартока. И портрет четырех братьев. Джей шумно выдохнул.

Перед ним собственной персоной прямиком из ада стояло жуткое морское чудовище — принц Эммерих Яростный.

========== 42. Круговорот ярости ==========

Король Эстаапен Великий редко посещал комнаты собственного гарема. У него был всего один муж, который в состоянии и сам явиться к нему в покои — точнее, в их общие покои — и проводить там столько времени, сколько угодно. И лишь три причины заставляли Эсту преодолевать отвращение к старым традициям и неприятные воспоминания, чтобы прийти сюда: Эрне, Эден и малыш-омежка.

После родов Джестра был порой совершенно невыносим. Но от того нужен не меньше, чем всегда.

Эста поморщился, вдыхая запах сладких благовоний, и подумал, что был бы здесь Имре, то начал бы кашлять и чихать задолго до того, как добрался до фонтана. На мгновение сердце Эсты сжалось. Возможно, совсем скоро он снова увидит его. Бешеного, неуправляемого, ненормального младшего брата. Вдобавок к Стево. Ему до сих пор не верилось, что Имре жив. Да он и не поверил бы, если бы не рисунок…

Джестра дремал рядом с плетеной люлькой у фонтана. Малыш кряхтел во сне и хмурился. Такой маленький, что даже имени еще не заслужил. Когда он родился, желание Эсты исправить угнетенное положение омег на Юге возросло стократно. Теперь он хотел закончить с этим и утвердить новые правила и порядки раньше, чем его сына затронет пренебрежительное отношение. Эста придумал имя, но Джестра, разумеется, заупрямится и не даст так назвать. Он бережно погладил мальчика по затылку в надежде на то, что это успокоит его и кошмар сменится приятным сновидением.

— Ты выглядишь обеспокоенным, — устало проговорил Джестра, даже не открывая глаз. Словно ему вовсе и не нужно было смотреть на мужа, чтобы знать, как тот себя чувствует.

— Я получил послание Стево. Он одерживает одну победу за другой, — Эста сел рядом с супругом. Но его спина оставалась прямой и напряженной. Когда он говорил о послании Стево, то имел в виду письмо, написанное Томашем с кривым росчерком брата в самом конце. Самолично Стево корябал письма только своему северянину.

— Это хорошие новости. А когда он узнает о побеге мальчишки?

— Через пару недель. Но если он узнает правду… — Эста пересел удобней, но все равно чувствовал напряжение, растянувшееся вдоль позвоночника. — На этот раз он не простит меня. Он и так зол и обижен. И не доверяет мне, как раньше. Если он поймет, что Джей не сам сбежал…

— А разве он не сам сбежал? — Джестра немного приоткрыл глаза и накрыл ладонью руку Эсты. — Ты делал то, что и обещал — оберегал северянина и не позволял никому его обижать. А то, что мальчишка способен на глупости, Стево и сам знает.

— Я не уверен, что доверять восточникам было правильно. Шпионы говорят, что они вовсе не повезли Джея к себе, а отправились к леднику. Похоже, они решили отдать его Диасу. И тогда…

— И тогда все складывается еще лучше, — Джестра окончательно согнал сон, и в его голосе появилось легкое раздражение. Он покосился на сына и стал говорить тише, чтобы не разбудить его. — Ледник — гиблое место, а мальчишка пусть и живучий, но и ему не всегда будет везти.

— Джестра!

— А если он выживет, то у Стево появится дополнительный стимул раз и навсегда покончить с Севером. Он поедет туда злой и обиженный, приструнит супруга и сделает так, чтобы у него не было больше поводов и возможностей сбежать. Вернет его сюда и прихватит с собой Диаса, а малолетку убьет.

— Мы сейчас говорим о Стево? — с сомнением уточнил Эста. В отношении войны брату не было равных, но со своим омегой он показал себя безвольной влюбленной тряпкой, и такие решительные выражения, которые использовал Джестра, никак не вязались с соплями о любви, размазанными по письмам Стево к Джею.

— Он — альфа, брат короля и главнокомандующий южной армией. Он — непобежденный воин. И от него сбежал супруг. Воспользовался его отсутствием и предал. Стево будет в ярости, — уверенно заявил Джестра. — Когда он доберется до Севера, то забудет, как и почему Джею удалось выбраться из дворца. А если вдруг он и подумает об этом — Джей прихватил с собой слуг, в том числе бету, который давно был при дворе и знал все тайные ходы. Вот и объяснение.