Выбери любимый жанр

Фантастическое приключение городского лучника (СИ) - "Сергей serdobol" - Страница 42


Изменить размер шрифта:

42

— Не бери в голову Володь.

— Так что, пресветлый гостеприимец, — лестно обратился к Владимиру Никеша, услышав наш разговор, — я, моит, твоим прадедом мозю бытии, а коли так, ты мне внучком придется моиш, — ощерил в усмешке зубы лихой подросток.

Владимир открыл рот, пытаясь понять сказанное. Пацаны гыкнули смехом.

— Что? — Переспросил наш хозяин.

Я виновато поднял брови:

— Никифор свет Кириллыч, бает что он может дедом тебе приходится, а ты соответственно ему правнуком. Охотники и разведчики они знатные, а вот важу к старшим иногда перебдевают.

Подростки затихли, засмущались.

— Понятно. Принимается! — пробормотал Владимир, — лучше перебдеть, чем недобдеть, можт он и прав.

Не забывайте меня, заходите в гости, а может и рядом живите.

— Нас много, где поселишь? — Спросил я улыбнувшись.

— Но ты ж говорил, что тут деревня была. Я так понял, что это ваша деревенька была-то… тогда, давно.

— Правильно понял. Ну там видно будет, если что жди в гости.

…Вскоре мы попрощались с заброшенной, но всё ещё гостеприимной в лице одного жителя, деревенькой Плясово и углубились в лес…

Лю бежала первой, за ней бравые подростки, потом я с Катей на плече и замыкал колону Анатолий.

— Я с тобой Влад. — Тихо сказал Толик мне в спину.

— Я не против, главное сам не пожалей.

— А что жалеть то? …Иль там народ иной?

— Иной Толя, иной. Там все с верой живут, ни как у нас.

— Я всю жизнь с верой был и корил себя за…

— За что?

— Ой Владик, как-нибудь расскажу.

— Зверя тут мало. — Заговорил один из Любимычей.

— Но пушнины и птицы хватает. — Отозвался Кириллыч.

— А вы что вообще тут делаете?

— Доглядываем.

— А тут что делаете. Вам небось затихориться велели, а вы по реке шлындаете.

— Тык тут весь наша была.

Я замолчал. Узнали, значит, Родину пацаны. Сорвал на ходу соломинку и сунул в рот.

Вот пацаны, всё знают и уже не удивляются, не пугаются будущего, место родное помнят и видимо тянет их сюда.

Далече ль идти?

— Не.

— А не заплутаете?

— Не, места чай, знаёмые ужо. Щас в расшиву-то сядем, и пойдём. Тут на самом деле не далече, да на том берегу.

…Из густого камыша, молодые охотники выгнали чёлн, Лю первой заняла место и удовлетворительно буркнула, приглашая людей в судёнышко. Лодочка приятно порадовала глаз своей знакомостью.

— Откуда челн? — Спросил я.

— Да за лодию был привязан, так вместе с нами сюда и закинулся.

— Сколь идти то?

— Десяток перестрелов. — Отозвались гребцы.

Я кивнул и глянул на Толика.

— Два с полтиной кэмэ сидя, эт не трудно. — Улыбнулся Толян.

— Примерно так, — ответил я и осёкся. — А ты откуда знаешь, чему равен перестрел?

— Так ты сам рассказывал.

— А-а-а. — Успокоился я и попытался вспомнить, когда я это ему рассказывал… Так и не вспомнил.

Вскоре, пройдя под огромной, скрывающей берег, ракитой, мы зашли в камышовый тоннель, который вывел наше судёнышко в довольно крупный затон, где нашёл пристанище весь наш флот, четы лодии, расшивы, челны.

Чудное место, с реки и не углядишь.

… От затона к родному стану шли не торопясь, следуя за Кириллычами и Любимычами, они в свою очередь шли осторожно, чутко прислушиваясь к лесу, к деревьям, животным и, наверное, к самой природе. Метрах в двухстах от реки по лесу раздался беличий стрёкот. Никешка ответил и остановив всех пошёл вперёд.

Из-за корня поваленного дерева вышел подросток Торопка. Никифор поговорил с ним и махнули нам рукой.

«Всё секретничают, всё играют» — подумал я и тут же вслух добавил:

— А может уже и не играют вовсе, давно не играют.

— Ты об чём, Влад? — Спросил Ефимка.

Я потрепал его по шапке и улыбнувшись ответил:

— О былом друже, о былом.

Вскоре нос угадал запах дыма, потом послышался стук топоров, потом залаяла собака, закричал петух. Лю остановилась, заурчала и глянув на меня, вздыбив загривок, поспешила вперёд.

— Надо же, петуха уберегли. — Пробубнил я.

— А Янгурша и скакуна своего сохранил, тот чуть ноги не поломал. — Ответил мне Ефимка.

— Эт как жа?

— Да он из сечи коня направил прям на Лодью. Конь взлетел с пристани аки птица сказочная, под самые под облака, и на копыты ступил уже в лодии (Вот так и рождается былина, мелькнула у меня мысль), несколько досок треснули и сам подкосился, встать не мог, Янша с седла слетел, и головой об брус саданулся, аж искры из глаз. Янгур плакал по коняке своей, дажа про саблю, что в бою потерял, позабыл, так коня жалел… Но, скакун отлежалсы, и потом поднялсы, а Янгурша танцевать начал. Ночь на реке, раненые стонут, бабы и мужики всхлипывают, а он, танцуя, да чудно так. Одёжа в руде, руки в стороны, кистями крутит, про скакуна что-то напевает, так люди стонать перестали, увидев диво такое, а Данила возьми и ляпни, что мол, Янше не баба в жёнах нужна, а кобыла, тогда он всю жизнь от радости плясать будя, тут народ и заржал, а Ян в Даньшу горшок запустил, тот чуть увернулся.…

Ефимка бубнил, его приятели помогали ему, а я их слушал.

Лес начал редеть, открывая обширную поляну. На поляне велась работа. Строились шалаши, стучали топоры, варились котлы, пахло травяными отварами. Кругом шныряла детвора. Тот тут то там раздавались возгласы о моём появлении. Я здоровался с людьми, обнимался.

Впереди, возле огромной кучи хвороста, всхлипывала и пищала мелкая, годиков трёх, девчушка, слушая дразнилки мальчишек. Утирая глаза кулачком одной руки, другой она прижимала к себе соломенную куклу.

Толик поспешил к девочке, присел перед ней на корточки:

— Ты что плачешь, краса ненаглядная?

Девочка, увидев чужого человека, испуганно замолчала, кривя в страхе губки.

— Ты угадал Толя, её Красавой зовут. — Поспешил я развеять испуг малютки. Та увидела меня, узнала, осмелела и опять пустила огромные слезины:

— Меня мальцы дразнят гусеницей. — Пищала она.

Стоящие рядом мальчишки захихикали.

— Эй, тараканы, вы за что её гусеницей дразните? — Строго спросил Толян.

— А у ей сарафан зелёный. — Отозвался один и хохотнул.

— Как у гусеницы. — Засмеялся пацан помельче.

Толик повернулся к девчушке:

— Видишь ли дитятко, гусеница превращается в прекрасную, красивую бабочку. Так?

Девчушка кивнула и шмыгнула носом.

— А тараканы, — Толик кивнул в сторону пацанов, — как были тараканами, так и останутся. Так что ты на них не обижайся, они сами того не ведая, твою красоту хвалят.

Девчушка всхлипнула, улыбнулась, показала язык пацанам, поклонилась Толику и деловито зашагала прочь. Мальчишки были ошарашены доводами Толяна, и ловили ртами воздух.

А говорит-то мой сосед по тутошному, как плёткой хлестнула догадка…

…Мурашки пробежали по моей спине, и я почувствовал себя голым. Мальчишек как ветром сдуло. Обернувшись мои глаза поймали взгляд Бурея. Он стоял худой, высокий, мудрый и буравил взглядом спину Толика. Тот медленно повернулся…

Они смотрели в глаза друг другу около минуты.

Толик первым опустил глаза, и пал на колени:

— Прости мя, тятя! Прости дитя своё не разумное! — И Толик приложился лбом к ногам ведуна…

У меня сорвалось дыхание. Как тятя? Неужель Бурей отец Толяна?

— Наконец то, я тебя нашёл дитятко! — прохрипел Бурей, старея на глазах, — вот мать то обрадуется.

— Прости меня тятя! — Громче застонал Толян.

— Давно простил сыне, давно. Не было дня, что бы я не искал тебя, но не хватало чутья… Глаза волхва слезились.

Моя голова кружилась от эмоций и энергий, исходящих от двух Святогорычей. Как в пелене я видел бегущую, плачущую бабу Миланью.

— Толкуня, сынок! — Причитала она, вешаясь на шею Толику.

Ничего себе, подумал я, робко отходя в сторонку.

Они, трое, обнялись и плакали.

… Потом Бурей рассказал, что Миланья была ему сестрицей в волховании, но в жизни они, не долго, были супружеской парой. Их единственный сын Толкун был одарён не хуже родителей и приобщаясь к делам отца исчез во времени в молодом возрасте. Не выдержав разлуки с сыном Миланья отошла от ведовства и рассталась с Буреем, винив ему пропажу сына.

42
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело