Пузыри славы (Сатирическое повествование о невероятных событиях, потрясших маленький городок Яшкалу) - Гирфанов Агиш Шаихович - Страница 19

Сложной и противоречивой натурой был Родис. Ему неизменно сопутствовал успех, но он столько раз обжигался, в нарсудах на него было заведено столько алиментных дел, что только, скитаясь по всей республике, он спасался от полного банкротства.

И вместе с тем, в служебных делах он был человеком слова. И на этот раз он с лихвой выполнил обещания, данные под хмельком Гиззельбанат.

В точно назначенное время Родис вместе с бригадой ИДБС в отсутствие хозяйки явился в ее дом. Она была на работе и оставила ключ от квартиры в условленном месте. Предусмотрительный Родис проник в квартиру первым. И правильно поступил. На комоде под салфеткой нашел записку. «Миленький мой Родис! Если заболит голова, живая вода за комодом. Соленые огурчики в подвале!» Родис быстро спрятал записку. Ему сегодня не до живой воды, не до огурчиков… Гиззельбанат обещала побывать в сберегательной кассе и передать ему облигации…

Пока члены бригады ИДБС ремонтировали все, что требовалось привести в порядок, включая телевизор и диван, Родис положил под салфетку на комоде ответную записку: «Жди меня, и я приду, только очень жди!»

Вернувшаяся с работы Гиззельбанат ходила по дому счастливая и взволнованная. Нет, что ни говорите, только настоящий рыцарь мог ради любимой дамы сделать столько хорошего!

Она еле дождалась вечера, когда в окне показалась нейлоновая рубашка с африканскими пальмами. Она прильнула к груди Родиса, крепко-крепко расцеловала своего благодетеля и вручила ему облигации.

Родис пересчитал их, вынул из портфеля квитанционную книжку и выдал расписку на столько-то облигаций трехпроцентного займа, взятых на проверку.

— У нас все по закону… Это тебе не шарашкина контора, а солидная фирма — ИДБС!

Предчувствие не обмануло Родиса: на четыре облигации пали выигрыши, и не малые: на две — по двадцать рублей, на одну — пятьдесят рублей и, что особенно вскружило ему голову, на двести пятьдесят рублей. Он не поверил, какое счастье нежданно-негаданно ему привалило.

— Слушай, дорогая, хорошую весть! — словно выступая на общегородском митинге, возвестил следующим вечером доброй хозяйке Родис. — На две облигации пали выигрыши по двадцать рублей.

Благодарная Гиззельбанат еще сильнее прижалась к агенту ИДБС и осыпала его лицо жаркими поцелуями. Родис на этот раз не отбрыкивался от ласк, отвечая тем же. Гиззельбанат приписывала это своим неотразимым чарам, хотя в действительности Родис выражал всего-навсего признательность вдовушке, одарившей его счастливыми облигациями.

Гиззельбанат млела от неземного счастья и шептала!

— Хазер улям! Сейчас умру!

— Не умирать надо, а жить. Долго, долго жить! — отвечал Родис.

В перерыве между ласками Родис вернул хозяйке облигации, приложив к ним выигрыш — сорок рублей. О более крупных выигрышах он, естественно, умолчал, заменив счастливые облигации другими, приобретенными тут же, в сберкассе.

Гиззельбанат сделала красивый жест:

— Выигрыш принадлежит тебе, мой хороший!

— Ты меня оскорбляешь! Я выполнил свой служебный долг, и только! Купи себе что-нибудь на память…

— Ярай, ярай… Ладно, ладно… Я куплю браслет и выгравирую на нем твое имя, дорогой.

— Умница ты у меня. Купи лучше серьги. — Предусмотрительный агент предпочитал не оставлять после себя даже косвенных следов.

— Пусть будет по-твоему. Но облигации возьми себе. У тебя счастливая рука…

Родис отнекивался и от этой чести, он серьезно опасался, что Гиззельбанат пытается таким образом напрочь закабалить его. Он разгадал ее маневр и искусно отбил атаку:

— Облигации оставь у себя. У меня будет лишний повод навестить тебя. Мы вместе будем проверять таблицы выигрышей…

— Какой ты хороший! — не унималась хозяюшка. — В наше время такие, как ты, редкость! Чем же тебя отблагодарить? Хочешь, я объявлю через газету благодарность тебе и твоему ИДБС?

— Мне большей награды и не надо. И начальство будет довольно, и мне перепадет.

Гиззельбанат совсем разошлась и выставила на стол все наличные запасы съестного и горючего. Насытившись, они уселись на диване и в обнимку смотрели телевизионную передачу: на голубом экране картинки больше уже не рвались пополам. Часы пробили девять. Родис покинул Гиззельбанат, которая настаивала на том, чтобы он остался. Но Родис сослался на неотложные дела, и хозяйка, сокрушаясь, проводила его до ворот.

— До скорой встречи, родимый! А я пойду писать письмо в редакцию.

ИДБС купалось в лучах славы. Районная газета посвятила целую страницу новому движению в бытовом обслуживании населения.

Страница открывалась благодарственными письмами старушки Хаернисы и Гиззельбанат Газзалиевой. Письма подкупали своей искренностью и простодушием.

Письмо старушки Хаернисы, написанное, как помнит читатель, многоопытной рукой Булата, было так правдиво, что ни один квалифицированный психолог не мог бы заподозрить подделку:

«Когда неизвестные мне лица похитили у меня диван, я чуть было не сошла с ума и не знала, чем это я прогневила аллаха, что на меня, и без того обездоленную, свалилась ни за что ни про что такая беда. Я хотела было пожаловаться на милицию, что плохо охраняет покой населения Яшкалы: то у одного, то у другого пропадают разные носильные и другие вещи и предметы. Когда же на другой день диван в исправленном виде вернулся неизвестно каким чудом в мою квартиру, я возблагодарила аллаха и тех добрых людей за их отзывчивость по отношению к престарелым людям, отдавшим все свои силы на процветание нашего города, которые теперь, получая трудовую пенсию, ушли на заслуженный покой, лишенные прежних сил, чтобы привести в порядок свое скромное имущество. За что выражаю большое народное спасибо — рахмат — бригаде Идыбысы, что значит, как потом мне разъяснили, идеальная добрая бытовая служба при комбинате под руководством товарища Ибраханова. Тысячу раз салям добрым людям и тысячу раз им рахмат. К сему собственноручно подписуюсь. Хаерниса, 82 лет от рождения, что подтверждается моим паспортом».

Второе письмо, написанное размашистым почерком, выдававшим широкую натуру автора, не изобиловало особыми красотами стиля. Это было скорее даже не письмо, а крик души, который Гиззельбанат выплеснула на публичное обозрение общественности Яшкалы.

«Дорогая редакция, — говорилось в письме, — это пишет вам вдовая женщина, которая вот уже много лет живет одинокая, как стебелек в степи, не видя со стороны окружающих заслуженной ею заботы и внимания. Пишу я впервые в своей одинокой жизни, потому что не писать не могу. Справедливость заставляет меня написать такое письмо, а совесть подсказывает, что именно писать. Вот уже десять лет, как я осталась безутешной вдовой, и вдруг мне, одинокой женщине-вдове, пришел на помощь незнакомый до того гр. Родис из организации ИДБС при комбинате бытового обслуживания. Раньше мне, честно признаюсь, казалось, будто все это бабьи слухи, что кто-то помогает престарелым, а также одиноким женщинам, которым трудно самим справиться с домашними нуждами. И вот в один прекрасный день ко мне, хоть я и не звала, явился, повторяю, без моего приглашения, некий Родис из этого самого ИДБС. Он починил все, что требовалось, — вплоть до телевизора и сложной машины, которая долгое время лежала без движения, а сейчас работает, как часы. Пусть и дальше он, этот настоящий егет[4], и его начальство в лице директора комбината бытового обслуживания товарища Ибраханова живут долгие годы и процветают. Разрешите через газету передать доброму вестнику и носителю добрых дел Родису столько благодарностей и приветов, сколько цветов на земле, сколько птиц на деревьях, сколько бабочек на Урале, сколько рыб плавает в Агидели, то есть, короче говоря, вечное спасибо ему и его товарищам. Заканчивая это короткое письмо, я провозглашаю: „Да здравствует ИДБС“.

Одинокая женщина-вдова Гиззельбанат Газзалиева, проживающая по адресу; г. Яшкала, ул. Яблоневая, д. 27».