Чертова принцесса (СИ) - Шепельский Евгений Александрович - Страница 39

Когда мы закончили, во двор вышла принцесса. Взгляд серьезный донельзя.

– Олег, мне нужно с тобой поговорить. Наедине.

О боги, что она еще придумала?

Франног ушел, изобразив деликатность, но в корявых дверях духана оставил щелку – так что я понял: подслушивает.

Крылья носа принцессы трепетали, хватали воздух, как у кобылицы, что пробежала километров десять.

– Олег, поклянись, что не убьешь моего брата!

– Что?

– Если ты убьешь брата, то потеряешь меня.

Вот он, извечный женский козырь – делай как я скажу, или я уйду к маме. Кстати, есть ли у нее мама? Кажется, нет, принцесса имеет только отца – лежащего в коме императора Ато Вэлиана. Малый любил женский пол и прижил от нескольких супружниц довольно-таки много детей. А сейчас он лежит в коме, которая наступила после обширного инсульта – во всяком случае, именно инсульт я предполагаю – здешняя медицина совершенно не развита, и слова «Императора хватил удар» могут означать что угодно.

– Хорошо.

– Что? Ну-ка, повтори?

– Хорошо. Я даю тебе клятву.

– Покажи руки!

– Что?

– Твои пальцы не должны быть скрещены!

Я показал руки.

– Хорошо. Я клянусь, что не убью Тендала.

– Даже если он будет пытаться убить тебя!

– Нет, это ты хватила через край.

Вам не кажется, что она взнуздала меня, уселась в комфортабельное для себя, но трущее мне спину седло, и уже примерилась вонзить шпоры в мои бока? Вот вам и женское доминирование, которого я счастливо избегал все немалые годы своей жизни (за исключением тех моментов, когда в яслях нянечка доминировала надо мной, пытаясь усадить на горшок). Чем больше мы любим женщину, тем больше ей позволяем.

– Я подумаю.

– Нет!

– Да!

Она отвернулась с намерением гордо удалиться – очевидно, к маме. Я схватил ее за плечи, резко повернул к себе.

– Вандора. Я не могу обещать того, что, возможно, не исполню. Но я обещаю… что я подумаю.

Тут она поняла, что дальше в уступках я не продвинусь и… покорно кивнула.

– Подумай. Я люблю своего брата. Он дурак, но человек хороший.

– К счастью, я не люблю твоего брата. Но человек он хороший, это я уже понял. И именно поэтому, Вандора, я не хочу его убивать. Он… никогда не думал, что скажу такое – он будет хорошим имп… мать его… ператором.

Она кивнула совершенно серьезно.

– Да, он будет лучшим. И о его правлении сложат легенды.

– А что случится с тобой? Он ведь прикончит тебя, если узнает, что ты отправилась с нами добровольно.

Она покачала головой. Потом кивнула утвердительно.

– Да. Нет. Наверное…

Хрен их поймет, этих женщин – да, нет, наверное, может быть, после дождичка в четверг.

– Он остынет, а когда он остынет – то станет более взвешенным. Откровенно говоря, я еще никогда не видела его таким взбешенным.

– Моя работа.

– Да, ты перестарался, играя в подонка.

Да если б я играл! Ты не поверишь, но, чтобы изобразить подонка, я почти не прикладывал сил! А как поступить с твоим братом – я даже думать не буду. Я не хочу его убивать, но, испытывая рвотные приступы жалости, убью, если возникнет необходимость.

– А если он возьмет меня живым, Вандора?

Принцесса задумалась.

– Он тебя казнит. Потом казнит снова. Потом еще раз. А может быть, покалечит – выколет глаза, отрежет гениталии, оставит в подвалах дворца, чтобы утолять жажду мести. Но постарайся уцелеть, Олег. Я еще никогда не чувствовала себя так замечательно… возле мужчины.

И тут я понял кое-что.

Я не хочу, чтобы она собрала вещи и ушла к маме. Как моя бывшая, что я оставил в мире Земли. Наверное, сейчас она родила двух детей и немилосердно располнела. А может быть, и нет. Не родила, в смысле, и по-прежнему щеголяет подтянутой попкой. Эх, что за мысли при живой принцессе? С другой стороны, я не должен лицемерить хотя бы перед кем-то – и пусть это будете вы, те, кто сейчас наблюдает мои похождения.

– Слушай, а зачем ты вышла замуж за Волмана?

Гордо взметнулась рыжеватая челка:

– Чтобы тебе отомстить!

Прекрасный пример женской логики. Отомстить тому, кто, возможно, об этом никогда не узнает.

С другой стороны – я-то узнал. И тут мы снова возвращаемся к разговору о пресловутой женской интуиции, которая граничит с предвидением.

Моя девочка.

Я подошел к принцессе сзади, нежно обнял, поцеловал в шейку, потом заткнул ей рот ладонью, отнес в духан и связал по рукам и ногам.

Женщины – существа эмоциональные и нестабильные, а еще обладают скверным качеством – проявлять жалость под влиянием эмоций. Мне не нужно, чтобы принцесса внезапно появилась там, где я учиню резню.

Я бежал в полумраке, то и дело прикладываясь к бурдюку с живительной влагой. В сумерках, разреженных блистанием крепости элементалов, дорога была видна хорошо. Вот и спуск к началу отрога. Сбоку мелькнула массивная тень. Я остановился, присел, тяжело дыша. Волки! Обошли единорогов по дну ущелья, и бегут – цепочкой – подальше от сбрендивших тварей. На меня – ноль внимания. А вот я спускаюсь, и уже скоро…

За спиной у меня сабля, на поясе кинжал горцев и скатанное самодельное боло, похожее на мошонку мутанта, в которой вместо двух – три тестикулы, два замазанных глиной горшка с тлеющими угольями, за обшлагами сапог – по ножу. В руках – ярлыга. Морду я вымазал смесью сажи и оливкового масла. Одежда – черные, вымазанные сажей рейтузы и рубаха. Не для того, чтобы скрываться во тьме, скорее – чтобы произвести определенный психологический эффект. Экипировка и облик – практически как у Арнольда в фильме «Коммандо». Армия одного человека – в действии!

Я начал спуск, утирая взмокшую шею теплой ладонью. В сумраке озадачено закрякала какая-то сова. Вероятно, наблюдала мое передвижение и насмехалась.

Я оказался у кромки кедровника. Перевел дух. Ну, за встречу, принц! Я еще тяпнул, ощущая в голове весьма приятный полет шмеля, и отбросил опустевший бурдюк. Надеюсь, алкоголь не войдет в резонанс с заклятием – вернее, ясно, что войдет, но, уповаю, что не сильно. Зато он почти отключил мой страх, да и боль в спине уже не так ощущается.

Теперь – подъем по склону, поросшему кедрами, к месту стоянки единорогов. Они меня учуют раньше, но это не страшно. Так как у меня…

Я помчался, чувствуя в голове приятную и легкую пустоту. Там кружил хмельной усатый шмель, старательно отгонявший все мысли.

Они учуяли и ждали на полянке – вожак раздул горловой мешок, и вознамерился продудеть атакующую трель через рог. Стадо воняло раз в пять сильнее, чем самые старые и самые потные козлы, которых я встречал в своей жизни, включая козлов на двух ногах.

Я кинул ярлыгу и сунул руки в карманы рейтуз. Сграбастал по жмене порошка, и, убедившись, что на меня смотрит все стадо, вытянул руки вперед и с силой шлепнул ладонью о ладонь.

Султан белых искр рассыпался среди ветвей, жаля мой взгляд даже сквозь закрытые веки.

Сработало безотказно!

Когда я открыл глаза, на поляне не было ни одного единорога.

Эх, погнали наших городских!

Я подхватил ярлыгу и вприпрыжку бросился за тварями.

Бегут они быстро, трещат ветки под напором могучих тел. Я тоже поднажал.

Впереди высилось гранитное плечо утеса, который делил кедровник надвое. Перепрыгнуть через утес единороги не могут – им придется сбежать вниз, и хорошенько протоптаться по биваку его высочества.

Я прикрикнул по пастушьи:

– Хуо! Хуо! Хо!

Мчаться они могли только в направлении бивака принца, то есть туда, куда я их гнал. Свернуть в сторону, откуда пришли ужасные и пугающие их искры единороги не могли.

Стучали копыта и когти, развивались хвосты – стадо неслось, сбившись в испуганный монолит и источая козлиную вонь.

Прямо на бивак принца.

Когда я увидел в сумерках белесые тела палаток, то понял, что пора включать третью скорость.