Веселые ваши друзья (Очерки) - Сивоконь Сергей Иванович - Страница 21

— Когда я был в Египте, то фараон… это вино, завернутое в шкуру рыси…

Эти воспоминания исполнены такого артистизма, такого пленительного юмора, что враньем назвать их просто невозможно. Все покатываются со смеху и очень довольны гостеприимным хозяином».

Однако по части подобного фантазерства литературные «коллеги» Врунгеля вряд ли ему уступят, так что тут у него особого преимущества нет.

Его преимущество в другом: по сути своей он не враль. Вранье лишь орнамент его рассказов. А вообще-то перед нами подлинный морской волк, капитан с огромным опытом плавания, в совершенстве знающий и географию, и физику, и текущую политику, и, конечно, морское дело. Случился у него, правда, небольшой конфуз в норвежских фиордах, где он не учел особенностей грунта. В остальном же маршрут похода ни разу не застает его врасплох: все катастрофы с яхтой «Беда» случаются не по вине капитана.

Невдалеке от Новой Гвинеи «Беду» настигает страшный тайфун — горы воды обрушиваются на палубу… «Вдруг яхта, как волчок, закрутилась на месте, — описывает этот эпизод Врунгель, — а секунду спустя ветер совершенно затих. Лом и Фукс, незнакомые с коварством тайфуна, облегченно вздохнули. Ну, а я понял, в чем дело, и, признаться, пришел в большое расстройство. Попали в самый центр тайфуна».

Так не может говорить враль. Это слова матерого морского волка. Кстати, он и принял случившееся вполне достойно: не ударился в панику, не растерялся даже, а просто «пришел в большое расстройство».

Симпатичны доброта и благородство Врунгеля. Приняв на больной зуб сигнал бедствия с тонущего норвежского парусника, Врунгель, несмотря на недомогание, тут же бросается на помощь; в Австралии, по пятам преследуемый адмиралом Кусаки, Врунгель старается тем не менее выполнить «долг чести»: вернуть бумеранги, взятые у вождя папуасов…

Но самое замечательное, конечно, — это изумительное хладнокровие и находчивость Врунгеля. Причем в отличие от своего ближайшего литературного «родича» барона Мюнхаузена находчивость эта основывается не на явно фантастичных идеях, а на полуфантастичных, так что иные читатели в ряде случаев могут всерьез подумать о врунгелевских проделках: «А почему бы и нет?» Скажем, белки в пароходном колесе или пальма вместо мачты не принадлежат к вещам абсолютно невозможным, так же как и кое-что другое из придуманного бравым мореходом Врунгелем.

И даже тот поразительный факт, что яхта, построенная из свежего леса, пустила корни и приросла к берегу, рассказчик пытается объяснить особыми обстоятельствами, хотя на сей раз уже с явной хитринкой: «Недаром, знаете, свежий лес не рекомендуется употреблять при судостроении…» Врунгель намекает, что не рекомендуется как раз из-за того, что свежий лес может прорасти.

Но на чем же основываются «счастливые идеи», в самый нужный момент осеняющие Врунгеля?

Тут наряду с уже названными литературными «собратьями» Врунгеля (исключая, конечно, Кузьму Борахвостова, появившегося на горизонте сравнительно недавно) нелишне вспомнить еще о диснеевском Микки-Маусе. Почему именно о нем? Да потому, что его приключения, как и трюки, проделываемые Врунгелем, основаны, в общем-то, на одном и том же — на использовании побочных свойств известных вещей.

С лимоном, к примеру, всего лучше пить чай. Находятся любители, которые едят лимоны просто так — с сахаром, а то и без сахара, хотя обычно у человека от страшной кислоты сводит при этом скулы. А что, если запустить лимоном в акулью пасть, с тем чтобы и она не могла бы свою пасть закрыть? Врунгель так и делает и тем спасает товарища от неминуемой гибели.

Или: петухи имеют обыкновение кричать в полночь. Но ведь в разных концах земли полночь наступает в разное время. А если это лондонские петухи, петухи «по Гринвичу»? Значит, они прокричат полночь по лондонскому времени, и можно не только проверить часы, но и определить свои координаты…

Использование петухов «по Гринвичу» — одна из лучших идей Врунгеля. Впрочем, не менее остроумно применяет он и огнетушители — для борьбы с удавом, и папуасские бумеранги — для игры в гольф, и волчонка в паре с коровой (это уж, правда, случайно вышло)…

А чем плох спасательный круг вместо хомута или идея реактивного движения на яхте с помощью бутылок шампанского?..

«Приключения капитана Врунгеля» стоят особняком в творчестве Андрея Некрасова. Кроме этой повести, на его счету нет ни одного произведения в жанре фантастики, да и вещей юмористических у него немного. Но вот «счастливые идеи» на манер врунгелевских осеняют его героев постоянно. Причем в ситуациях абсолютно реальных.

В рассказе «Петушиное слово» опытный капитан Павлов, плавающий на речном буксире, задумал… кур на нем разводить. Только ведь курам гулять надо, на берег придется их выпускать, а собирать потом как?

Тут на помощь капитану Павлову пришли труды академика Павлова, именем которого был назван буксир, доверенный капитану. Почитал капитан павловские работы насчет рефлексов и нашел-таки решение куриной проблемы! Приучил кур собираться по сигналу — одному длинному гудку и двум коротким. Заслышат куры такой сигнал, все свои дела на берегу бросают, «подбегают к сходне и по сходне наверх, только что не летят. И каждая к своей клетке, и сразу носами к кормушке». Есть за чем спешить…

Как тут не вспомнить находчивость капитана Врунгеля?..

Другой яркий пример подобной находчивости имеет окраску драматическую и даже трогательную в повести «Судьба корабля».

В дни битвы под Сталинградом немало потрудился плававший через Волгу старенький баркас «Комсомолец»: к фронту людей и оружие возил, а обратно — раненых. После одного рейса команде баркаса пришлось отражать атаку эсэсовцев; большинство моряков погибло, остальные были тяжело ранены.

На обратном пути рулевым была военврач Валя, понятно, ни разу не стоявшая за рулем. А чудом уцелевший механик (он и рассказывает эту историю) спустился вниз, к машине, наскоро объяснив правила обращения со штурвалом и наказав посигналить, когда баркас подойдет к берегу.

Сюда-то шли под охраной бронекатеров, отвлекавших на себя огонь противника. А обратно в одиночку, под ураганным огнем противника, на старенькой рыбацкой посудине, которая сама, того и гляди, в прах рассыплется…

Однако каким-то чудом дошли. Только Валя на радостях посигналить забыла. Держится за штурвал и плачет.

А механика зовут к адмиралу. «Доложил я. Адмирал посмеялся. А потом и мне друзья доложили, как это вышло.

Баркасы эти вертлявые, особенно на течении да порожнем. Удержать такой баркас на курсе и вообще-то нелегко, а если в первый раз стал к рулю человек, то, сами понимаете, какие кренделя начнет выписывать.

Валя старалась, конечно, как могла. Ну да ведь это еще хуже. Тут навык нужен, а не старанье. Короче говоря, такой сложный курс выбирал наш „Комсомолец“, такие петли выделывал, что на берегу только диву давались. При таком беспорядочном курсе целиться практически невозможно. Ну и получилось, что идем мы сами не знаем куда, а снаряды и мины ложатся кругом, но все мимо».

Эпизод не просто в духе капитана Врунгеля, но и рассказан будто его же словами, с той же интонацией…

Мы постарались вспомнить лишь самые яркие эпизоды из книг Андрея Некрасова. Вообще же примеров остроумной находчивости (или находчивости поневоле) в его книгах много. Думается, что и в главном герое своей юмористической повести писатель выше всего ценит именно находчивость.

Ну, а чем же смешна эта повесть? Пришло время поразмыслить и над этим.

Комизм характеров и цепочка недоразумений — вот главное, что ее делает смешной.