Доктор 2 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 38

…

Убедившись, что Лена успокоилась, я сбегаю на бокс. Где за пару часов, при помощи Сергеевича и «лап», снимаю физической нагрузкой все последствия стресса.

Вовика сегодня нет. Сергеевич говорит, будет позже. Видимо, Вовик ещё не оформил на своей работе посещение спорта по схеме, о которой говорил Роберт Сергеевич.

После тренировки, за шахматами, делюсь с Сергеевичем своими событиями сегодняшнего дня.

— А вот сейчас, после тренировки, чувствую себя, как огурец, — заканчиваю рассказ.

— Физическая нагрузка всегда восстанавливает ресурс психики, — кивает Сергеевич. — В жизни на будущее тоже можешь иметь ввиду. Мало ли, как оно придётся…

…

А вечером к нам без звонка приходит Бахтин. Он прямо в прихожей пытается отдать мне мои вещи, когда Лена затягивает его к нам на кухню:

— Олег Николаевич, дайте хоть ужином отблагодарю за Сашку. Кстати, у нас отличный суп и тефтели.

Бахтин в итоге соглашается, а я деликатно умалчиваю о том, что Лена его угощает тем, что приготовил я.

………

— Олег Николаевич, а вам не кажется, что у нас скорее монархия, чем республика? — задаю за совместным ужином давно интересующий меня вопрос, который мне задать просто некому.

Бахтин с Леной странно переглядываются, улыбаются и Лена говорит ему:

— Пытливый юношеский ум. Оторван от реальности. Извините… — потом поворачивается ко мне, — По всем правилам этикета, откровенные вопросы с политической окраской считаются нетактичными в адрес госслужащих такого ранга. Особенно силовых ведомств.

Ага, конечно… Но не буду же я ей объяснять, что именно с Бахтиным у нас вместе за плечами есть события, несоизмеримые по степени дискомфорта с любым, даже самым бестактным вопросом.

— Ну почему, отвечу, — Бахтин добавляет себе ещё тефтелей, и продолжает. — Самое смешное, вопрос как раз полностью корректен и в законодательном поле. Саня, ты на каком уроне представляешь себе нашу Конституцию, формирование парламента и правила выдвижения кандидатов в Президенты?

— В рамках школьной программы, точнее, в рамках предмета «Человек. Общество. Право».

— Этого хватит, — кивает Бахтин, продолжая жевать. — Я соглашусь, в рамках дружеской кухни, — Бахтин красноречиво обводит нас с Леной взглядом, — что монархичность имеет место быть. Но само по себе это недостатком не считаю. Пример: Объединённые Эмираты. Гораздо более жёсткая монархия, но разве это мешает населению жить хорошо?

— Да-а-а, Дубай — тема, — с грустью кивает Лена. — Нам бы так… Но Сашка там ещё не был.

— Значит, договариваемся, что сама по себе монархия, в отрыве от социального контекста страны, не является минусом?

— Договариваемся. — киваю ему и дальше очень внимательно слежу за ходом его объяснения. Да и в государственных раскладах, мне думается, Бахтин ориентируется получше, чем наш преподаватель в школе…

— Главный вопрос — а есть ли у населения страны возможность монархию на что-то поменять? — Бахтин снова обводит нас взглядом и продолжает. — Что нужно, чтоб выдвинуться в президенты именно у нас?

— Нужно, чтоб тебя выдвинула партия. Которая имеет определённую квоту в парламенте.

— Правильно. А ты много видел, чтоб у нас кто-то шёл образовывать серьёзные партии, действительно оппозиционные, и каторжно пахал при этом? Договоримся сразу: отобрать власть — задача не простая. А речь именно об этом. В нашей стране это можно сделать легитимно. Всего-то, организуй партию. Давайте честно, раз тут все свои. Сейчас любая партия, которая открыто продекларирует себя оппозицией правящей, выиграет и парламентские выборы, и президентские. Ну как у наших южных соседей, например! Есть примеры, когда легко побеждает любой политик, сколотивший реально оппозиционный блок. У нас бы тоже сработало. Но кто-то у нас пашет, чтоб создать такую партию?

— Ну, у меня есть точная информация, что на уровне государственных программ таких «лётчиков» обычно «сбивают на взлёте», — Лена поднимает брови и выразительно глядит на Бахтина. — И да, я о прошлой работе отца.

— Лен, я не спорю. Риск есть. Но как ты думаешь, если бы народ действительно был против и вышел на улицы, их бы стали стрелять или давить танками? Или всё-таки большинство продавило бы своё решение? Вот ещё один аргумент — Ерьмени. Там всё было гораздо жёстче, чем у нас. Но ведь справились! Просто не поленились выйти на улицы! Раз их действительно припекло. И поддержали всем миром того, кто не поленился системно подойти к вопросу смены режима, не устраивающего большинство.

— Согласна, — нахмурив брови, кивает Лена. — В Ерьмени мирная ротация в результате выборов была гораздо менее вероятна… Так вы думаете, вопрос в нашей лени?

— Не совсем. Есть разные градусы социальной и политической напряжённости, — улыбается Бахтин. — Когда оппозиция в Ерьмени призывала на баррикады, что сделало население? Вышло. А когда у нас зовут — что делает население?

— Лично я вижу только смех и юмор по фейсбуку, — пожимаю плечами. — И массу шуток, обыгрывающих тот или иной тезис.

— Да, мы просто острим в сети, — по-прежнему хмуря брови, кивает Лена.

— Ну а теперь вы мне скажите. Я не спец по Ерьмени, но по своим каналам знаю, что там был не менее автократичный режим, чем у нас. Они организовались, бросили клич и вышли на улицы. А мы — сидим и острим в фейсбуке. В той же ситуации. Какой вывод делаете вы?

— Нам не настолько актуальны изменения, чтоб выходит из зоны комфорта. Это — с моей детской позиции, — отвечаю Бахтину я.

— Согласна. Если пассионарность — отрицательная величина, значит, большинство населения не готово к изменениям. Или большинство всё устраивает.

Ну вот мы и пришли к тому, что лично я считаю причиной твоего вопроса, Саша, — Бахтин салютует нам чашкой с томатным соком. — Вопрос не в том, монархия или республика. Вопрос в том, что для смены монархии на республику всей нации нужно напрячься. А если этого не происходит, значит, всех всё устраивает. Мой аргумент: наши южные соседи. Или Ерьмени. Вот уж хорошие примеры, когда при гораздо более жёстких условиях, если народ не доволен властью, он её меняет. У нас, получается, не настолько мы нашей властью недовольны. Просто где-то сами себе в этом боимся признаться. Такой парадокс.

Когда Бахтин уходит от нас и уже обувается в прихожей, вспоминаю о деньгах. Хорошо, что мой бумажник мне уже вернули, в комнате в столе есть только крупные купюры. Протягиваю Бахтину две банкноты, достоинством в одну и пять тысяч:

— Олег Николаевич, мне ваша Ирина дала шесть тысяч в дорогу, когда мои вещи из полиции с собой забирала, сказала их вернуть вам.

Подспудно опасаюсь какой-нибудь «кривой» реакции Бахтина, но всё проходит на удивление по-деловому.

— О, давай, а то я как раз не мог вспомнить, куда протратился. А то сейчас заправляться не на что, — говорит Бахтин, сосредоточенно запихивая две купюры в свой бумажник. — А у меня же деньги Ахметова забрала, точно…

Про себя отмечаю, что денег в бумажнике Бахтина меньше, чем у меня в моём. И намного меньше, чем у Лены в её. Правда, Лена своих денег практически не тратит. Наверное. Раз я всё время рядом.

Интересно, а что за деньги Бахтин выдавал мне тогда через Котлинского на колледж? Там была солидная сумма. Но спрашивать буду не сейчас.

На чистку сегодня решаю не идти. Там всё работает без меня, в чём я периодически убеждаюсь, поглядывая в телефон.

Лена на весь вечер выпадает из совместной жизни, как собеседник. Она вооружается планшетом, листом бумаги и двумя телефонами (один городской) и начинает терроризировать, как я понимаю, юридический департамент своего отца.

Судя по тому, что ей отвечают, да ещё и в рабочем порядке, их работе не позавидуешь. У меня возникает впечатление, что они работают круглосуточно.

Через какое-то время Лена довольно потягивается, отодвигает от себя телефоны и говорит:

— Ну всё. Выяснила. Давай завтра едем к твоим в деревню. Лично мне процесс понятен.