Доктор 2 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 35

— Могли не успеть. — бросает полковник в ответ.

— Здорово, — Ирина несколько раз хлопает в ладоши. — Именно этого ответа я от вас жду и в суде. — Далее она оборачивается к мужчине и женщине, сидящим рядом со мной, — Понятые, пожалуйста, пройдите на первый этаж, там возле входа наш второй сотрудник, в точно такой форме, как я. Нужно зафиксировать изъятие жёсткого диска видеонаблюдения.

Понятые уходят, оставляя нас втроём в комнате. «Близнецы Бахтина» не считаются, так как ведут себя, будто их и нет.

Полковник Сериков бросает несколько взглядов в мою сторону, колеблется какое-то время, потом на что-то решается и говорит, глядя в глаза Ирине:

— Может, договоримся?

— Не в этот раз, — качает головой Ирина, глядя ему в глаза.

— На задержание участников митинга у меня был прямой приказ министра.

— И министр это подтвердит?

Сериков молча опускает глаза. Через несколько секунд он вновь смотрит в глаза Ирине и говорит:

— Зачем тебе это нужно? Ну будет выговор. Ну строгий. Зачем?

— А-ха-ха, Сериков, ты ещё не понял? Не будет выговора.

Далее Ирина перегибается через стол, нависая над Сериковым, и, не стесняясь ни меня, ни «близнецов», цедит:

— У меня приказ моего начальника. Проверить законность задержания несовершеннолетнего. Срочно. Я приезжаю к тебе. И что мы видим? — Ирина картинно ведёт рукой вокруг. — Журнал по задержанному не заполнен. Вообще. То есть, у тебя нигде не отмечено в документах, что он вообще задержан. Получается что?

— Что пока не заполнили документы! — в каком-то отчаянии откидывается назад на стуле Сериков.

— Нет, Сериков. Это значит, что вами несовершеннолетний был задержан незаконно. Без оформления всех необходимых документов, регламентирующих, в том числе, время его задержания, удержания и оповещения его законных представителей — в соответствие со статьей четыреста сорок шесть упэка. Слава богу, сам факт его незаконного задержания подтверждается и видеозаписью на сервере, которую мы сейчас изымем. Для суда. И двумя понятыми, которые присутствовали при вскрытии изолятора.

— Это накладка, такое бывает, — пытается спорить Сериков. — Ты же понимаешь, что даже на уровне сержантов дээс могли просто лопухнуться?

— А вот это ты будешь объяснять в суде, — как-то хищно улыбается Ирина. — Моя оценка от твоей отличается. Кстати, сержантов мы тоже с тобой вместе заберём.

— Почему ты не хочешь договориться?

— Ты меня не слушаешь. — с досадой качает головой Ирина. — Мой начальник меня лично попросил разобраться. Как ты думаешь, в каком случае я буду выглядеть лучше? И наберу больше очков? Если доложу, что сержанты на первом этаже — долбоёбы и обосрались? Кстати, это никак не объясняет его документов у тебя на столе. Так что, так себе версия, особенно для суда, — качает головой Ирина. — Или — моё начальство меня оценит лучше, если я смогу доказать, что человек, о котором мой босс беспокоился, задержан незаконно? И целый полковник полиции был в курсе? И вообще, всё очень похоже на покушение на незаконное лишение свободы? В журнале-то он не зарегистрирован, — Ирина трясёт в воздухе потрёпанным гроссбухом.

— С-сука… Ну перестарался я! Сам министр просил всех, кто на митинге, свинтить и подержать! Ну согласен я, что его случайно взяли! Я как раз сидел думал, что с этим делать! — начинает почти что орать полковник.

— Так. Хорошо. Тогда вероятно ты, как слуга закона, в двухчасовой срок после его задержания предпринял попытки связаться с его законными представителями, правильно? Пожалуйста, назови, как ты это делал? Ты звонил по какому-то телефону? Какому, он есть в памяти твоего мобила? Либо — отдал распоряжение сотрудникам? Каким?

Полковник как-то обречённо опускает голову.

Близнецы у входа чуть напрягаются.

Ирина явно испытывает какое-то странное удовольствие, не могу понять, какое.

У меня мелькает мысль, что я сейчас где-то даже рад, что она со мной на одной стороне.

— Сериков, то, что ты сейчас несёшь, озвучишь в суде. Я вижу совсем иное. Документы Стесева — у тебя на столе. В них прописан даже его год рождения. То есть, что он — несовершеннолетний, тебе известно. Его задержание не оформлено вообще никак. Значит, незаконно. Я нахожу его в камере. Значит, отпускать его ты не собирался. Хорошо, что я опытная и на все эти движения без «бей-беги» и понятых не езжу.

Ирина глубоко вздыхает, потом кивает в сторону «близнецов», стоящих у двери, и продолжает:

— Суммируем. Что он задержан — ты знаешь. Сам признал. Его документы у тебя на столе, возраст знаешь. За два часа, законных представителей искать даже не собираешься — не звонил, никому не приказывал. Фактическое время задержания узнаем из видеозаписи. Но оно явно больше двух часов, так как есть смска, которую Стесев кинул своим законным представителям, когда вы его в отдел везли. Дай бог ему здоровья, с фотоотчётом, когда автобус сквозь ворота проезжает. Время зафиксировано. Плюс ваша камера. Это — покушение на незаконное лишение свободы, Сериков. Несовершеннолетнего.

Ирина снова глубоко вздыхает и дальше продолжает совсем безэмоционально:

— А я сейчас трачу на тебя самое дорогое, что у меня есть.

— Время и силы, что ли? — безразлично дёргает плечом полковник.

— Нет. Подписанную санкцию спецсуда без даты.

Ирина фотографирует какую-то гербовую бумажку телефоном, со своего места не вижу подробностей. Потом отправляет фотографию по ватсаппу, через полминуты смотрит в экран и говорит:

— Ну вот. Лично ты санкционирован семь минут назад.

…

Мои вещи мне не отдают. Ирина, придерживая меня за рукав, отстаёт вместе со мной от остальных в коридоре, и говорит:

— Саш, твои вещи мне нужны. Для дела. Там есть что-то важное, без чего тебе сейчас никак?

— Ну, ключи ладно, есть дома. — думаю вслух, — Пропуск дадут новый. Мобил точно нужен?

— Да. Мобил через Олега передам завтра, извини, — наедине Ирина превращается во вполне адекватную и даже где-то человечную.

Неожиданные метаморфозы. Раньше не сталкивался. Впрочем, сколько мне лет.

— Ещё мой бумажник.

— Про бумажник не переживай. Все деньги пересчитаны, всё верну. Также через Олега.

Как я сейчас понимаю, она имеет в виду Бахтина.

— У меня сейчас в карманах ни копейки, — рассеянно охлопываю себя по одежде, пытаясь понять, как сейчас добраться домой.

— Ясно… Держи, — Ирина, достаёт из внутреннего кармана кителя две банкноты достоинством одну и пять тысяч и, не глядя, даёт их мне. — Я возьму у Олега, ты отдашь ему. Хорошо?

— Конечно.

— Тебя подбросить? — спрашивает она, когда мы выходим через турникет на улицу.

Возле турникета, что интересно, стоит не сержант полиции, а один из «близнецов Бахтина».

— Спасибо, я сам, — открещиваюсь обеими руками под смех Ирины.

…

Ирина скрывается в каком-то автобусе с закрытыми непрозрачными стёклами, который отъезжает сразу после того, как она поднимается в его салон.

Я выхожу по аллее на трассу и понимаю, что нахожусь в двух километрах от дома. Просто с другой стороны от озера.

Решаю прогуляться домой пешком. Впечатления хоть и не самые яркие в моей жизни, но и не сказать, что очень привычные.

Через пятьсот метров я полностью успокаиваюсь и дальше уже гуляю с удовольствием.

Возле «ХОЗЯЮШКИ», уже почти у себя на улице, замечаю, мальчика лет восьми, который навзрыд от чего-то плачет, повернувшись к стене лицом и наивно стараясь стать так, чтоб этого никто не видел.

Подхожу, присаживаюсь на корточки, поворачиваю его к себе и беру за руки:

— Привет. Я — Саша. Как тебя зовут? Поделись, что случилось? Может, могу помочь.

— Я — Тимур. Мама деньги дала на хлеб и стиральный порошок. Монетами. Я пока сюда шёл, деньги потерял, в кармане дырка. Если бы деньги были бумажными, не потерял бы. Но бумажных денег у мамы сегодня не было… Ы-ы-ы-ы-ы……

Ух ты. Однако…