Доктор 2 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 33

Лимфоциты работают по программе самостоятельно. Нужно просто время, чтобы дать им механически вывести шлаки из клеток.

Нет точных слов, чтоб выразить все мои эмоции сейчас. Поневоле чувствую, как на моём лице, против моей воли, расплывается идиотская улыбка маньяка, которому дали то, чего требовала его мания.

Пользуясь моментом и тем, что меня никто не видит, корчу сам себе в зеркало рожу и радостно потираю руки.

— Вы знаете, сегодня чуть получше, — сдержанно говорю Анне. — Вы и чувствовать себя должны чуть получше. Всё правильно.

Потом не удерживаюсь и через пару секунд добавляю:

— Динамика вселяет. Давайте работать дальше.

Хочется танцевать. Или хотя бы сделать стойку на руках. Эйфория — вещь такая, точным решениям не способствующая.

Слава богу, Анна не пускается в расспросы. Она вообще ничего не говорит, дисциплинированно не шевелится, лежит лицом вниз.

Сегодня на лимфоузел больше не отвлекаюсь. Теперь транслирую частоту только на опухоль. Если получилось с меньшим, значит, правило будет работать и на большем. Вопрос в упорстве. И в моей работоспособности.

В десять проходит пересменка на сустав. Котлинский забирает Анну на психотерапию, которая, как мне кажется, ей уже не сильно понадобится.

По суставу тоже всё относительно в порядке.

— Деформацию полностью убрать может не получиться, — честно говорю пациенту. — Но функциональность тканей восстановим в полном объёме.

— Что это значит лично для меня? — глухо спрашивает пациент сквозь подушку, в которую упирается его лицо.

— Подвижность сустава будет чуть хуже. Почесать ногой за ухом уже может и не выйти. Но во всём остальном, беспокоить не будет.

Удерживаюсь от фразы «какая мелочь твой сустав, мужик. Знал бы ты, что за женщина до и после тебя».

Танцевать всё ещё хочется.

…

В двенадцать, когда заканчиваю с Анной, появляется Котлинский. Видимо, он что-то такое чувствует на эмоциональном уровне, потому что, как только за Анной закрывается дверь, он сразу накидывается на меня:

— Ну что?!

Наконец, я могу себе воздать заслуженные положительные эмоции. Потому держу секундную паузу, подогревая его нетерпение. При этом улыбаюсь.

— В лимфоузле её лимфоциты сейчас «видят» метастазы. Треть уже рассосалась. Такими темпами, до окончания метастазов конкретно в лимфоузле осталось два или три дня, смотря что она будет есть дома. То есть, от питания зависит. По опухоли, начал делать то же самое, что делал на лимфоузел. Сегодня пока похвастаться нечем, но мы работаем.

Теперь очередь Котлинского вскакивать и молча метаться по кабинету от стены к стене, усилием воли сдерживая готовую прорваться улыбку.

Как я его понимаю в эту минуту, хе-хе.

— Саня, нет слов. — рожает в итоге Котлинский, сжимая мои плечи своими руками. — Подождём, конечно, результатов и замеров, но…

Дальше ему не хватает слов, он ещё три раза сжимает мои плечи и пару минут бегает от стены к стене. Делая вид, что просто гуляет по кабинету прогулочным шагом.

Потом мы пьём чай, причём я — очень сладкий, и на сегодня прощаемся.

…

Кажется, над моими тренировками по плаванию висит какой-то злой рок.

Решил от КЛИНИКИ пройтись пешком: и время позволяет, и мысли с ощущениями в порядок привести. По дороге, возле центральной площади, наткнулся на пикет: несколько пенсионеров и откровенно молодых людей (по виду — пенсионеры и студенты) стоят на краю тротуара и держат плакаты с надписью «У меня есть выбор!».

Я уже в курсе из интернета о передаче верховных должностей в стране без избирательного процесса.

Президента, подавшего в отставку, сменил глава парламента, теперь бывший, в соответствии с Конституцией.

А главу парламента сменила очень близкая родственница Президента.

В первом случае, народ ни за кого не голосовал, поскольку функция Исполняющего Обязанности законодательством оговорена. И до следующих выборов нужно просто подождать.

Во втором случае, голосовал только Парламент, причём только одна из его двух палат. Ну как бы тоже, несколько десятков людей, от основной массы избирателей, судя по накалу в интернете, весьма далёких.

Лозунг «У МЕНЯ ЕСТЬ ВЫБОР!» в интернете звучит именно в контексте этих двух назначений: и.о. Президента и новой главы парламента.

В силу возраста и рода занятий, я настолько далёк от политики, насколько можно. Но сейчас мне становится любопытно. В конце концов, шестнадцать лет.

Подхожу к пикету и спрашиваю у студентки, стоящей возле меня:

— А сколько будете стоять?

— Ещё около двух часов.

— И на какой результат рассчитываете в итоге?…

Так мы развлекаемся вопросами и ответами ещё минут пять. А через пять минут на тротуар из подъехавшего автобуса высыпают сотрудники полиции и начинают всех подряд запихивать в этот автобус, включая меня.[7]

В принципе, я давно заметил и этот автобус, стоявший в двадцати метрах. И необычное количество людей в нём, фонящих напряжением и стрессом.

Ситуация «читалась» заранее, но мне искренне не понятно, в чём проблема и как себя вести. Принимаю решение с полицией не воевать и поехать послушать, в чём дело. И чего они хотят.

По приезде в какое-то огороженное забором здание, нас, не разделяя, выводят на улицу и проводят в цокольное помещение этого здания.

Далее по одному разводят в разные стороны.

В «утопленном» в фундамент помещении без окон, площадью метров тридцать, посередине стоит стол с компьютером, за которым сидит сержант и выбивает дроби на клавиатуре. Не поднимая глаз, сержант спрашивает меня:

— Фамилия, имя, возраст.

Добросовестно отвечаю.

— Адрес прописки?

— У нас по Конституции не прописка, регистрация. Зарегистрирован по адресу микрорайон Солнечный, восемнадцать, квартира сто двадцать.

— Умный? — сержант на секунду поднимает на меня глаза, потом возвращается к дробям на клавиатуре. — Документы есть?

Дисциплинированно подаю ему свой пропуск из НОВОЙ КЛИНИКИ, на котором, помимо моего имени, указаны дата моего рождения, группа крови, резус-фактор, рабочий кабинет и должность «массажист».

Вместе с пропуском меня просят сдать бумажник, мобил и ключи. После этого просят обождать в одном из помещений, которые составляют часть этой самой большой комнаты, но отделены от неё металлическими решётками.

Добросовестно прохожу в это помещение, и железная дверь в виде решётки за мной захлопывается.

Вначале жду десять минут, потом ещё десять, потом присаживаюсь на скамейку у стены и прикрываю глаза.

Смску Лене я отправил ещё из автобуса. С описанием происшествия, с фотографией ворот здания, куда нас привезли, и с его геолокацией. Больше за меня волноваться именно в эту минуту некому. Она прочтёт, как проснётся. В принципе, пока ничего страшного не происходит. Можно попробовать поспать. Либо потренировать мощность и точность сигнала, вызывая чесотку за ухом у сержанта, сидящего за компьютером примерно в семи метрах.

…

Это самое время, на два этажа выше.

В кабинет начальника отделения без стука быстро входит сержант, стоявший возле компьютера.

Начальник отделения вначале удивлённо, потом недовольно смотрит на него и резко говорит:

— Совсем ебанулся??? Двери попутал??? Какого тебе тут надо?

— Господин полковник, вот!

Сержант, вежливо наклоняясь[9], быстро кладёт на стол бумажник, телефон, пропуск в НОВУЮ КЛИНИКУ с именем «Александр Стесев» и визитку, на которой рядом с номером телефона написано «Генеральная прокуратура. Начальник четвёртой службы. Служба специальных прокуроров. Бахтин Олег Николаевич».

— Господин полковник, у задержанного забрали, в бумажнике — эта визитка!

— Что за задержанный? — начальник отделения берет визитку и долго рассматривает её с разных сторон.

— Митинг же был на площади? Вот оттуда. Мы всех участников повинтили, он рядом стоял.