Уровни сложности - Каменистый Артем - Страница 20

Потому Читер, бездумно, на невесть откуда взявшемся автоматизме, активировал Абсолютное спокойствие, выбрав точкой применения гранату.

И продолжил пятиться.

Сколько горит запал? Секунды. Остановится ли его горение? Ведь броуновское движение умение не затрагивает, кто знает, как это сработает.

Слишком сложный и неуместный вопрос. Надо выкатываться из-под машины. Если описание умения не врет, семь с половиной секунд Читеру ничего не угрожает, ведь осколки разлететься не смогут в любом случае.

Лишь бы враги не устроили новую пакость.

А это что еще за дела? Пулемет отказывался с места сдвигаться. Его будто в тисках закрепили, даже не шевелится.

Да ведь он, получается, попал в сферу действие умения. Не целиком, а только ствол в капкане очутился, но он оказался тем якорем, который не позволяет передвигать оружие.

Значит, пулемет придется бросить. В ленте не так много патронов осталось, искать запасные в таком кавардаке — это лишний раз подставляться.

Жизнь дороже.

Что-то ослепительно-яркое и безжалостно-убийственное вспыхнуло слева. И тут же померкло, заодно потушив все прочие источники света.

Читер оказался в полной темноте.

А затем в ней вспыхнуло системное сообщение:

Внимание! Игрок Кнопка предлагает вам воскреснуть на поле боя.

Принимаете воскрешение от игрока Кнопка? Да/нет?

Так вот она какая, смерть с приглашением на немедленное воскрешение...

Внимание! Вы погибли и потеряли часть вашего прогресса. Всего потеряно: 36 очков прогресса физической силы, 4 очка прогресса ловкости, 19 очков к прогрессу скорости, 5 очков прогресса выносливости, 11 очков прогресса ментальной силы, 7 очков наблюдательности, 34 очка скрытности, 7 очков реакции, 42 очка меткости, 8 очков удачи, 2 очка граней таланта.

Микроавтобус немилосердно трясся на кочках, заставляя тело то подпрыгивать, то прижиматься к стеклу головой. Но Читера это не отвлекало от основного занятия, — он снова и снова вчитывался в строки лога посмертной потери опыта. Сидел с тупым видом, полностью погрузившись в себя.

Может для кого-то воскресать таким вот образом — самое обычное дело. Но не для него, он ведь даже к стандартному способу еще не привык.

Если к смерти вообще можно привыкнуть.

Пусть даже всего лишь временной.

Омерзительное и ни с чем ни сравнимое ощущение, грубо выбивающее из душевного равновесия. Когда голова начала хоть немного соображать, первым делом пожалел, что вообще принял воскрешение от Кнопки. Уж лучше бы оказался в провонявшей трудовым потом бытовке строителей, или в опостылевшей студенческой общаге, чем такое.

Но невозможно вечно пребывать в состоянии оглушенного кувалдой по голове. Постепенно мышление пробуждалось, начали возникать закономерные вопросы.

Почему Читер сидит не в грузовике? Откуда вообще взялся этот потрепанный жизнью микроавтобус? Что за дорога под колесами? За окном мрак, ничего не разглядеть, но трясет так, будто через каждый метр приходится через рельсовые пути переезжать. И двигатель ведет себя скверно. Временами кажется, что вот-вот заглохнет.

В салоне такой же мрак, как и снаружи. Больше угадываются, чем просматриваются, силуэты еще нескольких пассажиров. Некоторые из них переговариваются, но в машине настолько шумно, что лишь отдельные слова изредка получается уловить. По интонации понятно, что народ взвинчен, все нервничают. Таракан в ударе, рот у него почти не закрывается. Что-то опять про сливы несет, причём, речь идет не о плодах сливового дерева.

Это у него любимая тема.

Читер не заметил, как снаружи начало сереть. Просто в какой-то миг неожиданно понял, что силуэты спутников уже не угадываются, а нормально просматриваются. Всех, кроме водителя, можно опознать. Да и его несложно, но этому мешает перегородка, отделяющая водительское место от салона.

Перебрался к проходу, склонился через него к Киске, молчаливо таращившейся в окно:

— Ты как?

Девушка, обернувшись, громко, чтобы перекричать шум машины, ответила вопросом на вопрос:

— А ты как? Очнулся? Уже не пришибленный?

— Пришибленный...

— Ну это понятно.

— Почему понятно? Таракан сразу в себя пришел, а я как вареный до сих пор.

— Ты же новенький. Наверное, не так часто умирал, как этот неудачник. К такому привыкнуть надо.

— Вряд ли я смогу к этому привыкнуть...

— Сможешь. Все привыкают, и ты привыкнешь. Меня тоже убили, и нормально. Первый раз оживляли, наверное?

— Да... первый...

— Считай, что невинность потерял. Первый раз — почти у всех не самые приятные воспоминания.

— Что там... Что вообще это было? Откуда они появились? Я просто спал. Ни тревоги, ничего. Сразу стрельба и ничего не понятно.

— Не ты один ничего не понял. Мы костры не разводили, свет у нас тоже не горел, и лагерь накрыли маскировкой. Умение такое у Клешни есть, помогает прикрыться от сенсов и для тепловизоров проблемы устраивает. Эти, вроде, мимо ехали — грузовик и несколько машин поменьше. Остановились четко напротив нас и сразу начали стрелять. Как-то увидели лагерь. Я не знаю как. И сами ехали как-то хитро, мы их не замечали, пока они не остановились и стрелять не начали. А ведь на ходу от них шума больше, труднее прятаться. Был у них кто-то с хитрым умением. Очень хитрым, раз в движении мог колонну маскировать.

— С умением? Мне показалось, что это были атомиты.

— Ну да, они самые. Их трудно с кем-то перепутать.

— Тогда откуда умения? Это ведь не игроки.

— Читер, тебе отдохнуть надо. Сильно тормозишь. Ты, конечно, по жизни тормоз, но не настолько же.

— Что я не так сказал?

— Да всё не так. Забыл, где оказался? Здесь умения не только у игроков есть. У иммунных неписей может столько умений оказаться, что у тебя пальцев на руке не хватит их сосчитать. Здесь даже у зараженных умения есть, но проявляются они только на очень высоких уровнях. Хотя слышала про случаи, когда чуть ли не лотерейщики сюрпризы устраивали. Думаешь у атомитов такого не бывает? Еще как бывает. Здесь все ненормальные. В том смысле, что умения у кого угодно могут развиваться. Да тут даже у предметов могут оказаться особые свойства, а это тоже можно умениями назвать.

— У каких предметов? — тупо спросил Читер.

— У каких-каких... У таких, которые нам даже подержать в руках не светит. Очень редко встречается, ни за какие деньги такое не продашь, самому нужнее.

— Почему мы живые? Я помню, что у нас несколько иконок игроков почернело. Убили их. А потом нас обошли с фланга. Я пытался как-то дергаться, но сразу без вариантов задавили. Их много было, почти по ушам топтались, в упор стрелять пришлось.

— Вот потому мы и живые. Пока остальные перестреливались с теми, которые от дороги по нам лупили, эти тихо с боку обошли. Ни я их не заметила, ни Март, а Хомяк и не мог заметить, его почти сразу завалили. Похоже, среди них был тот самый урод с тем маскирующим умением, из-за которого мы колонну и прозевали. Такого ночью только в упор разглядеть можно. Если бы не ты, они бы нас, скорее всего, додавили.

— Вовремя шум поднял?

— Шум? Да ты их положил почти всех. Там хорошо, если пара на ногах осталась после твоей стрельбы.

Читер, обратив, наконец, внимание на столбик иконок игроков отряда, нахмурился:

— Киска, я что-то не понял.

— Что ты там опять не понял?

— Араб, Хомяк и Клешня — темные. В смысле, иконки у них черные. Почему они мертвые? Мы ведь без стрельбы едем.

— Так с ними все уже, исключай их из отряда.

— Не понял?..

— Ну блин, ну какой ты непонятливый. Сколько у тебя маны?

— Маны?

— Духа Стикса сколько у тебя по шкале?