Семь кругов Яда - Юраш Кристина - Страница 45

— Как же так? — выдохнула я, глядя на тонкие пальцы с зеленым перстнем, испачканные кровью. Кровь была на полу, на бумагах и на штанах.

— Бри-и-ился, — усмехнулся Эврард, не сводя с меня глаз. — Случа-а-айно поре-е-езался…

— И что же это ты там брил? — икнула я, понимая, что в конкурсе идиотских вопросов я занимаю почетное первое место и уже трясу грамотой с пьедестала. Грамоты в руках не было, но руки тряслись так, что сейчас я буду просить у бармена двести граммов валерьянки.

— Иди-и-и, Цвето-о-очек, — внезапно подозрительно мягко заметил Эврард, вставая из-за стола и откладывая бумаги, на которые попали капли крови.

— Давай я помогу дойти до дивана? — я нервно сглатывала, оборачивалась по сторонам, глядя на полуприкрытую дверь. — А где охрана?

— Взя-я-яла отпуск гре-е-ехов за сво-о-ой счет, — выдохнул Эврард, заклинаньем закрывая дверь. — Никому не сло-о-ова!

Я присела рядом на колени, схватила кусок покрывала и стала рвать его на части.

— Не смо-о-отри, — усмехнулся Эврард, расстегивая верхнюю пуговицу. — Я стесня-я-яюсь… Смо-о-отрит на меня незна-а-акомый цвето-о-очек…

Я бы с такой раной уже вспоминала всех родственников, прикидывая, кому и что оставлю в наследство. Поскольку родственников у меня было много, а имущества не очень, кому-то достанутся в наследство звездюли. Не могу же я оставить любимых родственников с пустыми руками?

— Цвето-о-очек, я о-о-очень стеснительный, — сладко заметил Эврард, осторожно отлепляя окровавленную одежду от раны. Я сморщилась и сбегала в соседнюю комнату за водой, а потом стала осторожно все вытирать, чувствуя, как руки трясутся все сильнее. На животе был уродливый надрез, откуда снова потекла темная кровь.

— В столе-е-е лежит зе-е-елье, — заметил Эврард, а я бросилась к столу, выдвигая ящики по очереди. Какие-то бумаги, книги… В одном ящике стояли флакончики, рассортированные в неведомом мне порядке.

— Какой? — спросила я, пытаясь понять символы на бирках.

— А како-о-ой тебе бо-о-ольше нра-а-авится? — заметил Эврард с дивана, прижимая к ране тряпку. — У-у-учти, больше-е-е трех экспериме-е-ентов я не переживу-у-у…

— Ты издеваешься? — простонала я, осторожно рассматривая пузырьки. — Говори какой!

— Четве-е-ертый! — улыбнулся чеширской улыбкой Эврард. — На четвертый экспериме-е-ент у меня здоро-о-овья не хва-а-атит! Не смо-о-отри на меня та-а-ак, словно выбира-а-аешь мне бе-е-елые та-а-апочки! Четвертый ряд.

— Их тут всего три! — занервничала я, на всякий случай пересчитывая еще раз.

— Ка-а-ак три-и-и? — спросил Эврард, подняв брови. — Их должно быть четы-ы-ыре!

А вот это уже плохо! Руки дрожали, а я пересматривала каждый.

— Ла-а-адно, я пошутил! Кра-а-асный. Сле-е-ева! — послышался голос, когда я окончательно разочаровалась в математике.

— От меня или от тебя? — проскулила я, понимая, что проще добить, чем спасти. — Вот этот? Точно этот? Точно-точно этот?

— Мне кра-а-асивые белые та-а-апочки! С меховой опу-у-ушкой! Чтобы но-о-ожки не мерзли! — развлекался Эврард, пока я мчалась к нему с флаконом. — У меня сорок семь сантиме-е-етров, если что-о-о!

В этот момент я даже как-то замедлилась, прикидывая, что у него может достигать без трех сантиметров полметра! Где-то погрустнел Чингачгук Большой Змей, горестно поглаживая своего ужика.

— Что у тебя сорок семь сантиметров? — занервничала я, откупоривая флакон.

— Размер ноги-и-и. Так во-о-от, я хочу бе-е-еленькие, с опу-у-ушечкой и с ба-а-антиком. А то сни-и-ится буду Цвето-о-очку и жа-а-аловаться, что та-а-апочки жму-у-ут, — заметил Эврард, пока я тыкала ему под нос флакон. — Да-а-ай перо, и я напишу завеща-а-ание! Как твое имя пра-а-авильно пишется? Напо-о-омни!

— Елизавета! — я снова попыталась ткнуть ему в лицо флакон, чтобы он как можно скорее его выпил.

— А Ли-и-изочке — ничего не оста-а-авлю, потому что зелье нужно лить на ра-а-ану! — веселился раненый.

— Это точно оно? — простонала я, с надеждой заглядывая ему в глаза.

— Сорок седьмо-о-ой… Можно на выро-о-ост, — заметил Эврард, убирая руку с раны, а я набралась смелости и стала лить содержимое сверху.

— Как-то не очень, — я присела, внимательно рассматривая результат и залитые кровью штаны.

— Он перене-е-ервничал, — усмехнулся Эврард. — А так девятна-а-адцать… Ни одни полуша-а-ария еще не жа-а-аловались!

— Ты что? Совсем с ума сошел? На хрена мне этот анонс? — возмутилась я, глядя, как зелье пенится, а кровь начинает сворачиваться. — У тебя что? Где-то в штанах зашевелилась совесть?

— Ты предста-а-авь, как я вхожу между верхними полуша-а-ариями и начинаю объяснять Цвето-о-очку, как нужно пра-а-авильно рабо-о-отать! Я буду не-е-ежен, — заметил Эврард, а я видела, как рана слегка затягивается.

— Тебе стоит прилечь, — заметила я, облегченно выдыхая.

— Ты на что-то намека-а-аешь? — сладенько заметил Эврард, нежно проводя рукой по моим волосам.

— Я не намекаю, — глубоко вдохнула я, глядя на окровавленные тряпки на полу. — У меня просто глаз дергается!

— А чего это у тебя гла-а-аз дергае-е-ется? — участливо спросили меня, осторожно притягивая к себе и укладывая рядом. Эврард дышал в мои волосы, по-хозяйски положив руку мне на талию. Сердце в груди бешено стучало, вспоминая пережитый ужас.

— Где охрана? — прошептала я, вдыхая волшебный запах сандала. — Почему тебя не защитили?

— Я же сказа-а-ал, что охра-а-ана — это иллюзия защи-и-иты. Одно движе-е-ение руки, и фисе… Нет иллю-ю-юзии… — я чувствовала, как мне с усмешкой делают «рыбку» моими же губами.

— Вот лежит рядом бессо-о-овестный Цвето-о-очек, соблазня-я-яет своими пре-е-елестями, а я тут как раз умира-а-ать собрался! Разве тут спокойно умре-е-ешь? — мои волосы перебирали, освобождая декольте платья для пра-а-авильного угла обзора.

— Да не соблазняю я тебя! С чего ты взял! — возмутилась я, пытаясь встать.

— А я ту-у-ут умира-а-ать собра-а-ался, — усмехнулся Эврард, проводя пальцами по моей руке, пока я тонула в болоте чужих глаз. Зеленая трясина затягивала меня куда-то вглубь, топила, не давая возможности выбраться. Я хваталась за разные мысли. Моя рука нащупала корягу «Я вообще-то была как бы замужем», но коряга выскользнула из моей руки, оставив меня снова тонуть в глубине чужих глаз. «Ты же хотела вернуться?» — мои пальцы снова пытались ухватиться за корни проблемы, но они обрывались, заставляя меня тонуть еще сильней. «Но ведь обо мне подумают…» — цеплялась я за пучок травы на кочке, который рвался и заставлял меня тонуть еще глубже… Чем больше дергаюсь, тем сильнее затягивает…

Я подняла руку и молча положила ему на щеку, подведя пальцами понятную одной мне черту.

— У тебя хоро-о-оший вку-у-ус. Потому что я тебе нра-а-авлюсь! — заметил Эврард, а я отдернула руку, засопела, как стадо ежиков.

— Ты невыносимый человек! — обиделась я, сжавшись и нахмурившись.

— Ра-а-азве что вперед нога-а-ами, — усмехнулись мне, снова ловя мой взгляд. — Все-е-е, я то-о-очно надумал умира-а-ать! Те-е-еперь оконча-а-ательно! Я ста-а-ар уже для таких заба-а-ав, которые мне предлагает Цвето-о-очек! Предлага-а-аю ввести новое пра-а-авило. Заместителей генера-а-ального хороня-я-ят вместе с генера-а-альным. Чтобы ему на том свете не пришло-о-ось самому чита-а-ать докуме-е-енты.

Я обиделась, хмуро глядя в зеленые глаза. Мысли о том, что вместе с генеральным хоронят всю фирму, меня мало радовали.

— Мне кажется, — хмуро заметила я, снова бросая на него взгляд исподлобья, — что сотру-у-удники умрут ра-а-аньше.

— Это еще почему-у-у? — улыбнулся Эврард, поднимая брови.

— Потому что девятна-а-адцать сантиметров, — передразнила я, все еще очень сильно обижаясь.

— Тебя это заво-о-одит? — осведомился умирающий.

— В тупи-и-ик! — огрызнулась я, понимая, сколько бы я на него ни злилась, злость улетучивается моментально, стоит лишь посмотреть ему в глаза.

— Все-е-е, я надума-а-ал! Я уми-и-ираю оконча-а-ательно и бесповоротно! — тяжело вздохнул Эврард, закрывая глаза. — Ка-а-ак хорошо, что есть кому приня-я-ять мой после-е-едний вздо-о-ох…