Теневой меч - Хейли Гай - Страница 60

Достейн едва узнал Дила, но это, без сомнения, был он. Возле зверя была его жена. Ее он также с трудом узнал.

Тело Поллейн раскололось и вытянулось, превратившись в живую арку. Ее конечности безвольно висели с обеих сторон. Наверху болтались ее руки, внизу — ноги. Голова женщины находилась на вершине между треснувшими поднятыми плечами, нечестивый краеугольный камень для адского портала. Он подавил крик. Когда ее глаза распахнулись и рот выговорил безмолвные слова, он едва не тронулся рассудком.

Он прицелился, чтобы оборвать ее муки, но Достейн никогда не был метким стрелком — ему не требовалось. Лазерный луч в искрах срикошетил от головы жены Магора, взиравшей поверх груды трупов невидящими мраморными глазами.

Естественно, его заметили.

Дил, или существо, в которое превратился Дил, или существо, которым Дил всегда был, приветственно вскинул руки:

— Повелитель возвратился к нам! Наш лорд Гератомро. Иди ко мне, Достейн. Я привел союзников, которые навсегда обеспечат тебе трон.

Он попятился, бесполезный лазпистолет затрясся у него в руке. Пара космодесантников покинула круг и зашагала к нему, вытянув огромные бронированные руки, готовые схватить и разодрать. Достейн выстрелил еще раз и на этот раз попал. Луч угодил в паз на массивном наплечнике с эффектом не большим, как если бы в него попал камень. Космодесантник отобрал у него оружие и раздавил его в могучем кулаке, а затем его поволокли к Дилу. Хвост существа метался из стороны в сторону. Он поднялся над Достейном. С ужасающей улыбкой Дил проследил за его потрясенным взглядом к порталу из плоти, когда-то бывшему Поллейн. Она все еще что-то ему говорила. Ее глаза были затуманены, и со всепоглощающим ужасом Достейн понял, что она снова и снова повторяет: «Как чудесно».

— Да, прекрасное зрелище, — промолвил Дил. Он опустился на уровень глаз Достейна, обвив его змеиным телом. — Узри свою жену-ведьму! Из всех глупостей, что натворила тетя Миссрин, то, что она не передала сестру Черным Кораблям трижды проклятого трупа-бога, возможно, было ее самым опрометчивым решением. Милосердие. Привязанность. Слабость. Поллейн обладала мощным разумом и душой, горящей в варпе подобно маяку для таких, как я. Она была достаточно сильной, чтобы дать мне войти. Милая легенда о Дьяволе из леса, не находишь? Ей так просто соответствовать. Кто знает, может, когда-то давно я и мог им быть. Я уже забыл. Время неумолимо.

Дил качнулся и продолжил:

— В более счастливую эру незащищенный разум твоей дорогой жены стал бы вратами, через которые прошло бы достаточно слуг моего повелителя. Но недалеко отсюда Махариус несет ложь вашего Императора сотням новых миров, и порочный свет Терры усиливается. Не важно. Волна крови станет ключом для открытия замка. Когда воины Терры войдут сюда со своими песнями и отчаянной храбростью, они вырежут твоих людей, вырежут твоих граждан, и, в свою очередь, будут вырезаны сами. Их смерть — все, что мне нужно, и она неизбежна. Огня их душ хватит не только для меня, но для многих! Демонический легион хлынет через портал во Вселенную пепла и крови и превратит ее в то, что более угодно Темному Князю! — Дил снова опустился и коснулся щеки Достейна. Его прикосновение жгло. — Мы с тобой хорошо развлечемся, Достейн, — прошептал он, — и нас ждет целая вечность наслаждения. — Дил наклонил рогатую голову. — Скоро начнется! Внемлите! Они близко. Те, чьи души станут финальным рычагом и отворят дверь настежь! Черные Храмовники идут.

Голос Дила уступил потрескиванию пламени и шипению дождя на раскаленном жиру. Достейн услышал грохотание тяжелого и ручного оружия всего в паре улицах от них. В нем еще была непокорность, и он попытался встать, но закованные в металл руки неблагодарных Детей Императора крепко его держали. С тем же успехом его могло придавить горой. Пение возобновилось.

Оказавшись в ловушке, Достейн стал ждать конца света.

Когда Мегген нашел его, Банник находился на борту «Праведного отмщения», где врач осматривал его раны. Первый наводчик непривычно тепло поприветствовал Банника, однако все было хуже некуда. Большая часть взвода Ионы погибла вместе с двумя атраксийскими «Теневыми мечами», а его надежда, что экипаж «Люкс Императора» пережил взрыв гранаты, вскоре разбилась.

— Леонат погиб, — сказал Мегген, пока Турнерик, медик Ионы, обрабатывал руку Банника, вычищая порез жесткой щеткой с порошкообразным дезинфицирующим средством.

— Не дергайся! — произнес Турнерик, когда Банник вздрогнул. — Мне нужно удалить из раны всю грязь, иначе потеряешь руку от заражения.

— Болит еще больше, чем сама рана, — сказал он.

— Ты меня еще благодарить будешь, — пробормотал Турнерик. — Прошу, не дергайся. Мне нужно осмотреть и других. Чем скорее я с тобой закончу, тем больше жизней спасу.

Банник замолчал, сжав зубы, выдерживая боль. Забинтовав руку Банника, Турнерик дал ему стим-дозу из гипоспрея и пошел дальше. Банник, пошатываясь, поднялся на ноги.

— Интересно, почему он не дал ее перед чисткой? — произнес Мегген, спустившись по лестнице «Грозового меча».

Он протянул руку заслуженному лейтенанту. Тот отмахнулся.

— Леонат?

— Накрыл собой гранату. Храбрый малый.

— У нас становится все меньше людей, — отметил Банник.

Он достиг земли и по икры ушел в болото. Мегген окинул его странным взглядом.

— Прости, не хотел показаться бездушным, — сказал Банник.

Мегген кивнул.

— Ага. Точно, — неловко ответил он.

Ливень утих до чего-то более-менее привычного для Гератомро. Дождевые капли стали чище, однако небо по-прежнему оставалось плотно затянутым тучами, превращавшими день в темные сумерки. «Люкс Император» стоял в дюжине футов от «Грозового меча», огни ярко горели, а двигатель работал на холостом ходу. Банника приятно согрело тепло, что излучала большая машина. Под брезентовым навесом, провисшим от скопившейся дождевой воды, его ждали Парригар, Сулибан, Ченсормен и Иона. Брат меча Аделард стоял снаружи, слишком крупный для непритязательного укрытия.

— Тебя подлатали? — спросил Парригар.

— Да, сэр, — ответил Банник.

Трое космодесантников собирали своих мертвецов. Пару огромных бронированных покойников опустили в болото и накрыли саванами, покрытыми надписями. Два других Черных Храмовника подкатили к ним боевые мотоциклы, изрешеченные пулями. Шестой, вооруженный массивным мечом и закованный в разукрашенные черные доспехи, молча наблюдал за действом. Один из космодесантников достал из седельной сумки мотоцикла маячок, воткнул шипом в грязь и вытянул антенну. Замигал сигнум-свет, и воины склонили головы.

— Они отдали жизни за выживание человечества, — промолвил Аделард.

— Слава, — ответили огромные космодесантники.

— Почтим же наследие ордена.

— Слава.

— Почтим же наследие Рогала Дорна и Сигизмунда.

— Слава.

— Почтим же дары Императора, — продолжал Аделард.

— Слава.

— Почтим же снаряжение усопших.

— Слава! — хором воскликнули шестеро космодесантников, стукнув предплечьями по нагрудникам доспехов.

— По машинам, время не ждет, — сказал Аделард.

Космодесантники разошлись.

— Нет более тяжелого боя, чем против наших бывших собратьев, — произнес Аделард. Саваны мертвых скорбно трепыхались на крепчающем ветру. — Маяк приведет сюда наших апотекария и технодесантников для изъятия генетического семени и боевого снаряжения. Не все еще потеряно, и многие предатели пали от рук двух моих покойных братьев. Я доволен.

— Ваш маяк может также привлечь врагов, — сказал Иона.

Банник не мог выдавить из себя ни слова. Он раньше бывал в присутствии космодесантников, но тогда они были без доспехов, а той ночью на борту командного «Левиафана» на Калидаре у него хватало других забот. Силовые доспехи придавали воинам еще большую массивность. Они словно говорили с монументами, овеянными древней историей. Они были на его стороне. Банник это знал. Но все равно боялся их.