Сага о близнецах. Сторож брату своему (СИ) - "jenova meteora" - Страница 134

— Что ты, как бы я посмел, — Полководец надеялся, что его улыбка выглядела не настолько сардонической, как ему казалось.

Некоторое время Лиланг смотрела на Первого, гневно раздувая ноздри, а потом значительно тише произнесла:

— Тебя совсем ничего не берет, пердо старое?

В ответ Редо только выразительно выгнул бровь. Оба понимали, что за подобные тон и слова любой другой давно схлопотал бы или по наглой роже или отхватил бы плетей. Но вот маленькой Лиль почему-то было дозволено все — и она этим пользовалась, вертела Первым Полководцем, как хотела.

— И все же, Лиль, ты никуда не поедешь. Сейчас Джагаршедд — самое безопасное место для тебя.

— А вот и неправда, — упрямо фыркнула Лиланг. — Что бы вы с Элионом ни говорили — я поеду!

— Глупая, — Редо ласково взъерошил принцессе волосы, — женщинам не место на войне.

— Войны не будет!

— Захват Колыбели Лета не пройдёт бескровно. Одержимый император не сдастся просто так. Думаю, что сейчас в нем уже ничего не осталось ничего прежнего. Tedd Chaoin — от них остаются одни оболочки, кожа, под которой скрывается чудовище. Будет резня — так или иначе. — Полководец говорил мягко и в то же время совершенно безразлично.

Лиланг слушала его и думала, что для Редо вся их с Элионом затея о возвращении Вечной Земли роду Даэтран — всего лишь очередная стычка, задача, которую надобно выполнить.

— Ты не понимаешь, Редо, — вздохнула принцесса. — Последнюю тысячу лет Иллирианом правила моя семья. Мы были сильными, но нас сгубило вырождение. Падение Дома Даэтран было неизбежно — я поняла это лишь недавно. Эта участь ждёт всех иллирийцев, все знатные Дома. Потому Элли видит силу в полукровках и в твоём народе. И я должна быть там, в Термарилле. Чтобы все видели, что мы можем снова стать сильными. И что род Даэтран — не искоренен.

В ответ Полководец только покачал головой, понимая, что в итоге все будет так, как захочет эта упрямая остроухая.

...Штурм Термарилля начался глубокой ночью, когда Вечная Земля погрузилась в сон. Лиланг с холма наблюдала за отрядами шеддаров, которые бесшумно продвигались в сторону дворца. Не знай она, что идёт наступление — нипочём не догадалась бы о том, что к Термариллю движется вражеская рать. Буквально час назад прибыл гонец от Элли, сообщивший, что полукровки, собранные бывшим лорд-канцлером, уже взяли остальные Дома. Колыбели Зимы, Осени, Солнца, а также Лунная и Звездные Колыбели — все они были в руках Элиона. В стороне остался лишь Дом Йонах — и Лиланг знала, что именно они все эти годы помогали Элиону. Один из сыновей Семьи Йонах был здесь, в Термарилле, и, пожалуй, только благодаря ему удалось выбрать столь удачный момент для нападения — именно в эти дни главы остальных Домов собрались во дворце.

Лиланг нахмурилась — оставались ещё Гончие Иллириана. Если они нападут, все полетит псу под хвост. Но Элион, когда она задала ему этот вопрос, только поморщился и неопределенно пожал плечами.

— Принц Шанур не поддерживает Лильхаррана, и все же, не уследил за своими командирами, когда Ассэне их подкупили. Думаю, он знает, когда мы нападем, вопрос лишь в том, чью сторону он выберет.

«Было бы хорошо, — подумала Лиланг, — выбери Шанур нейтральную сторону».

Когда ветер донёс до слуха принцессы звон стали и крики, она невольно подалась вперёд. Рядом отирался Йохавед, тоскливо смотревший в ту же сторону, что и Лиланг. И в чем-то она могла его понять — ей тоже хотелось быть там, во дворце.

«Как же Элли? — думала принцесса, — он ведь должен был встретиться с Редо».

Лиланг могла только надеяться, что Лукавый бог будет милостив к своему любимцу и в этот раз. Что же касалось Первого Полководца, то девушка ни капли в нем не сомневалась. Ей казалось, что раз он прожил такую долгую жизнь, то попросту не способен умереть сейчас.

Счастливчик Элли. Мысли принцессы крутились вокруг него, раз за разом возвращаясь к тому скандалу, который он учинил, узнав о ее беременности. Честно говоря, не такой реакции от него ждала Лиланг. Сомнения, всю жизнь подтачивавшие её доверие к Элиону, лишь усилились с тех пор. Сколько Лиланг себя помнила — она всегда была недовольна скрытностью Элиона, вытягивала из него планы на будущее едва ли не щипцами. И не нравилось опальной принцессе то, как безропотно полукровки последовали за Элионом. Конечно, захват Домов был ощутимой помощью, и все же...

Что скажет Элион, когда они с Редо пробьются к залу Анклава? Что он — новый император Вечной Земли? Или же станет говорить от её, Лиланг, имени? Нет, не доверяла ему опальная принцесса, совсем не доверяла сейчас.

Незадолго до того, как Элион отправился в резервацию Лунной Колыбели, у них с Лиланг состоялся долгий разговор. И в конце Элли сказал слова, врезавшиеся принцессе в память:

— Иногда для того, чтобы изменилось все — кто-то должен умереть.

«Я должна быть там. Я, а не Элион, должна предстать перед Анклавом, — решительно подумала принцесса. — Вы все думаете, что раз я брюхатая, то значит — беспомощная. Нет уж, вы ошибаетесь. И я докажу это!»

Минуты тянулись бесконечно долго, и принцесса вся извелась в ожидании. Она покосилась в сторону Йохаведа, отчаянно желая, чтобы шеддар отвлёкся, переключил своё внимание на что-нибудь ещё.

И, видать, Первозданные сегодня благоволили ей — Йохаведа окликнул Моренос, заявив, что ему нужна помощь шамана. Шеддар оставил Лиланг одну, исчезнув в глубине лагеря, и принцесса, выдохнув, воровато осмотрелась по сторонам. Убедившись, что ничьё внимание к ней не приковано, Лиланг поспешила в сторону бестий. Быстро оседлав одну из них, она вскарабкалась ей на спину, досадуя на мешающий живот. Усевшись поудобнее, Лиланг взяла в руки вожжи и пришпорила животное.

Ей удалось проникнуть во внутренний двор не замеченной. Внутри стен дворца никого не было — казалось, захватчики безжалостно зачистили двор, никого не оставили в живых, и беспрепятственно вошли в Термарилль. Оставив бестию пастись на улице, принцесса скользнула в кузницу, где, как она помнила, был один из тайных ходов во дворец. Найдя его, Лиланг бесшумно исчезла в переплетении коридоров, освещённых таинственными камнями, что были вкраплены всюду — в стены, потолки и даже в пол. Мысленно принцесса возблагодарила Лукавого бога за неслыханную удачу. И Элиона — за то, что он заставил её назубок выучить план дворца. Она шла по бесконечному лабиринту, надеясь, что память её не подведёт. Иногда, замирая возле узких боковых ответвлений, Лиланг слышала звуки бойни, и понимала — шеддары победят. Воины от рождения, они не способны были проиграть, сложить оружие. Но и иллирийцы, солдаты одержимого императора, сдаваться не собирались.

И принцесса упорно шла дальше, ища нужный ей коридор. Она свернула за угол, когда ей показалось, что она нашла правильное ответвление, и зашла в небольшой тупик. Поколебавшись мгновение, принцесса отыскала в стене выступавший камень и надавила на него. Стена с тихим скрежетом отъехала в сторону, и принцесса, перешагнув порог, вдруг осознала, что оказалась в тронном зале. Сначала ей почудилось, что она здесь одна.

Но тут двери в зал распахнулись и внутрь широкими шагами вошёл высокий, статный иллириец в ярких, цветастых одеяниях. Увидев принцессу, он резко остановился и его тонкие губы разошлись в улыбке.

Лиланг обмерла, не в силах пошевелиться.

Перед ней стоял убийца её семьи.

Лильхарран Ассэне, узурпатор. Проводник сонма Его голосов.

Одержимый.

Острое и красивое лицо казалось пустым, а в ярких рубиновых глазах не было жизни. Словно кто-то другой, безликий и страшный, натянул на себя лицо Лильхаррана, лишив его воли и разума.

«Вот как выглядят одержимые Тысячеглазым», — подумала принцесса, попятившись.

То, что смотрело на мир глазами императора, улыбнулось его губами. Оболочка, бывшая когда-то Лильхарраном Ассэне, сделала глубокий вдох, и какая-то часть разума Лиланг хладнокровно отметила, до чего неестественно выглядело это, простое на первый взгляд, действие. Продолжая улыбаться, одержимый медленно воздел руки к потолку. И пространство за его спиной исказилось, разошлось, впуская в мир тьму. Лиланг показалось, что воздуха в зале становится все меньше и меньше, словно открытый императором Разлом засасывал его в себя, желая оставить здесь одну лишь пустоту.