Убить Вампира (СИ) - Безрук Юрий - Страница 21

— Ладно, — махнул рукой Михайлов, — жду тебя в горотделе. Надеюсь, не долго будешь копаться.

До горотдела от Горюнова рукой подать. Михайлов пошел не торопясь, чтобы побыть немного одному, собраться с мыслями.

Парк, мимо которого он шел, печально провожал его взглядом. Среди деревьев нет-нет да и мелькали беззаботные бродяги. Скамейки пустовали, ни крика, ни визга, только шелест листвы от внезапно налетающего ветра да перехлест голых ветвей где-то вверху, в глубине не совсем еще осыпавшихся крон.

Ничего не клеилось в этом деле. Кому нужна была смерть Кравченко? Ракитиной? Не было, казалось, никакого мотива. Его отказ продолжать с ней отношения может только возмутить вспыльчивую женщину, но никак не довести её до убийства. Отец Лаймы? У него больше всего поводов лишить зятя жизни: тот стал виновником гибели его дочери, причем дважды, так как почти всякий горячо любящий отец воспринимает замужество своей дочери как гибель. Отец Лаймы был против её замужества. Вот почему на свадебных фотографиях его нет. Самоубийство Лаймы еще больше увеличило недовольство, переросшее в откровенную ненависть. Теперь остается выяснить, как он это сделал. Выходит, как ни крути, а ехать в Пырьевку необходимо.

Михайлов поднялся на второй этаж горотдела, вошел в кабинет Горюнова, сел за свободный стол, раскрыл дело, заново начал пересматривать бумаги. Дошел до фотографии Ракитиной. Что-то всё-таки знакомое проступало в её чертах. Михайлов не мог только понять — что.

Зазвонил телефон. Михайлов снял трубку.

— Товарищ майор, — послышался в ней голос дежурного. — Горюнов ждет вас внизу. Машина на ходу.

— Спасибо, — сказал Михайлов, — сейчас спущусь.

Еще раз посмотрел на фотографию.

«Наверное, показалось», — подумал он и убрал дело в сейф.

Они ехали минут пятнадцать. В салоне тихо звучало радио. Мимо плавно проносились неприхотливые пейзажи средней полосы: холмы, овраги, посадки, перелески. Уже вовсю разгулялась осень — трава пожухла, листья на деревьях почти полностью облетели, ветер гонял по небу хмурые тучи.

— Николай Николаевич, как вы думаете, это дело у нас зависнет? — спросил Горюнов.

— Всё зависит от того, что расскажет нам отец Лаймы. Что там мы знаем о нем?

— Ничего особенного. Родился в сорок втором, сейчас на пенсии, живет в Пырьевке.

— В квартире Кравченко не найдено ни одного его отпечатка, ни одного следа, — с сожалением сказал Михайлов.

— Это еще ничего не доказывает, — не унывал Горюнов. — Может, он просто ловко замел следы.

— Может, и так. Пробрался в квартиру Кравченко незамеченным и ушел из нее, как человек-невидимка.

Михайлов замолчал и всю оставшуюся дорогу только слушал радио и смотрел в окно.

В Черемухино въезжали со стороны железнодорожной ветки. На въезде в поселок Горюнов притормозил и спросил у прохожего, где находится райотдел милиции. Подъехав к серому двухэтажному зданию, Горюнов припарковал свою машину. В дежурной части Михайлов с Горюновым представились, и их сразу направили к начальнику.

С начальником Черемухинского райотдела подполковником Лахновским Михайлов еще не сталкивался, однако тот сразу ему понравился. Михайлов ввел его в курс дела, вкратце рассказав об угоне автомобиля, его преследовании и убийстве Кравченко. Внимательно выслушав, Лахновский связался с дежурным и спросил его, не объявлялся ли Свирида.

— Он здесь, товарищ подполковник.

— Пусть зайдет, — сказал Лахновский и посмотрел на Михайлова.

— Ребят мы пока отпустили, хулиганку на них вешать не стали — совсем еще дети. Хотя на учет поставили: сегодня покатались на угнанной машине, завтра сами начнут угонять. Но вы их разыщите быстро: Свирида в своем районе каждый куст, каждый плетень знает. Участковым там четвертый год. Он с вами и поедет.

— Мы хотели бы сначала взглянуть на найденные «Жигули». В них ничего не обнаружили?

— Вроде ничего. Если вы не возражаете, я дам вам сопровождающего, он всё покажет.

— И еще. — Михайлов не спешил уходить, не решив до конца всех вопросов. — Нам, скорее всего, понадобится разрешение на вскрытие могилы Лаймы Кравченко в Пырьевке, вы не сможете с этим помочь?

— Все, что в моих силах, — сказал Лахновский. — Сейчас же свяжусь с нашим прокурором.

— Тогда мы пока осмотрим машину.

Михайлов и Горюнов вместе с худощавым сержантом вышли во внутренний двор райотдела, где в тени кирпичного здания стоял угнанный автомобиль. Михайлов сразу полез в салон. Ему показалось, что на чехле на переднем сиденье есть небольшие темные пятна. Он подозвал сержанта.

— Вы не в курсе, анализ этих пятен проводился?

— Не могу сказать, — ответил тот. — Я вчера не работал.

— Надо бы срочно сделать анализ. Возможно, это кровь.

К ним приблизился невысокий коренастый лейтенант и представился участковым Свиридой.

— Мне о вас подполковник Лахновский говорил. Я в вашем полном распоряжении.

Михайлов окинул лейтенанта оценивающим взглядом и сказал:

— Тогда первым делом заедем к малолетним угонщикам, а затем в Пырьевку, к Кречету. — И обратившись к сержанту. — Вы меня поняли, сержант? Чехол немедленно на экспертизу. Через час мы свяжемся с дежурным, пусть результаты оставят ему.

— Хорошо, товарищ майор, будет сделано.

Но выехали они только через час. В кармане Михайлова лежало долгожданное разрешение на вскрытие могилы Лаймы Кравченко, подписанное прокурором. Свирида в общих чертах обрисовал Кречета.

— Живет здесь года, наверное, два, не больше. Откуда приехал, не знаю. Держится уединенно, поселился за деревней. Нигде не работает. Наверное, занимается огородом, держит хозяйство. К себе никого близко не подпускает и ни с кем в Пырьевке не водится. Я несколько раз заезжал к нему по долгу службы — я ведь должен всех знать. Мне он показался несколько странным. В разговоре постоянно отворачивается, прячет глаза. Я сначала думал, что он из бывших заключенных. Проверил по картотеке, — нет, у нас не числится, может, и не сидел.

— А дочка его? — спросил Михайлов.

— Дочку хорошо помню. Красивая была девчонка. Жаль, умерла.

— А Кречет, случайно, автомобиль не водит? У него есть машина?

— Машину не видел. Водит он или нет, не знаю. А что, это важно?

— Сейчас все важно, лейтенант. Эти «Жигули», на которых лихачили ваши пацаны, были угнаны из Карска. Предположительно женщиной.

— Или мужчиной, переодетым в женщину, — вставил Горюнов.

— И вы думаете, что это был Кречет?

— Мог быть кто угодно. Наверняка не установлено.

Вскоре показалось Рокатово. Бросился в глаза купол храма, скрытого домами и пышными деревьями.

— Мальчишки живут в этой деревне, — сказал Свирида. — Сейчас здесь будет поворот направо и метров через сто двор того, самого младшего из угонщиков, Славика по прозвищу Бряка. Думаю, сначала лучше заглянуть к нему: он еще не так бесцеремонен, да и боязлив немного.

— Хорошо, — сказал Михайлов, — будем иметь в виду.

Горюнов свернул направо, проехал еще немного вперед и остановил машину у невысокого крашеного штакетника, на который ему указал Свирида. За забором они увидели небольшую побеленная известью избу с серой, потемневшей от времени шиферной крышей.

На крыльце, выходящем во двор, стояла пожилая женщина в кожухе, черном платке и с помойным ведром в руке. В её глазах отразился испуг, свободная рука невольно потянулась к груди.

— Здравствуйте, Мария Степановна, — сказал Свирида, отворив калитку и входя во двор. — Мы снова к вам. Славик ваш далеко?

Женщина не выпускала из рук ведро. Казалось, она совсем о нем забыла.

— Вы хотите его арестовать?

— Да нет же, Мария Степановна, — усмехнулся Свирида и покачал головой. — Я же вам вчера говорил: никто вашего Славку сажать не будет. Просто у наших товарищей появились новые вопросы.

Женщина все еще недоверчиво покосилась на Свириду, потом на Горюнова и Михайлова.