Наездник (СИ) - Махавкин Анатолий - Страница 25

Воспользоваться дурацкой лодкой я не решился, выбрав привычную лохань якута.

На противоположном берегу, сквозь зелёный туман прибора различался ещё один часовой. Он топтался у будки, где Иван хранил свои рыбацкие принадлежности и к сожалению, смотрел в мою сторону. Оставалось лишь предполагать, видел он, как ушли под воду его товарищи или нет. Очевидно, всё-таки — нет, потому как до сих пор не поднял тревогу. Тем не менее, переправляться придётся на глазах у врага.

Я отвязал лодку и пригнувшись, как можно ниже, начал грести. Это оказалось жутко неудобно, но ещё неудобнее виделась дырка в голове. Автомат лежал под рукой, и я собирался воспользоваться оружием сразу, как только пересеку середину потока. Однако не усел я добраться до намеченного рубежа, как чужак заинтересовался. Он отошёл от домика и что- то выкрикнул. Распроклятый гортанный язык с непонятными подвываниями не походил ни на что, и я не знал, как отвечать.

— Хенде хох, — крикнул первое, что пришло в голову, — Гебен зи битте ван цигаретте.

Ни поднимать руки, ни делиться куревом парень очевидно не собирался. Вместо этого он зажёг яркий огонь и направил ослепительный луч в мою сторону. Чёрт побери! До того, как этот проклятый зайчик ударил по глазам, я совершенно отчётливо видел, что пламенный шар вспыхнул на голой ладони! Как это?..

Впрочем, времени размышлять и удивляться не оставалось. Отбросив вёсла, я плюхнулся на колени, тут же отозвавшиеся протяжной болью и уперев локти о борт, дал две короткие очереди. Пылающий колобок превратил корму в столб пылающих обломков, но я тоже попал и противник, покачнувшись, ничком плюхнулся на землю.

Я оглянулся. Лодка, как плвсредство, доживала свои последние мгновения. Теперь не оставалось ни малейшего сомнения, кто именно расправился с катером Пшека. Вот только смысла в этой информации — ноль. Позвонить Ефремовичу? Так и так, не желаете ли задержать банду фокусников-огнепоклонников? Мать мою, что я несу?

До берега удалось догрести в тот самый момент, когда уничтоженная корма, с протяжным шипением, ушла под воду и внутрь начал проникать тёмная вода. Я выпрыгнул из тонущей посудины, споткнулся о неподвижное тело и остановился, перевести дух. Духи переводился плохо, а ноги угрожали отказать в любой момент.

На всякий случай сменил обойму Бизона, вспомнив, как сын в своих стрелялках проделывал этот фокус после каждой перестрелки. Сердце привычно заныло, но сейчас дурные воспоминания отступили на второй план. Впереди светился окнами домик биостанции, и я хорошо слышал, как перекрикиваются уроды, взявшие Веру в заложники. Много же вас!

В лоб я идти не собирался. При всей беспечности, враги не создавали впечатления дураков. Скорее — необстрелянных новобранцев, не привычных к сопротивлению. Да и их оружие…Я перевернул труп и осмотрел ладони. Ни хрена на них не обнаружилось: ни перчаток, ни скрытых стволов. Ну и хрен на вас!

Боком, точно рак отшельник, я побрёл вдоль леса, оставаясь вне освещённого пространства. В ослепительных пятнах света, которые давали прожектора на четырёх мачтах, я видел шесть человек в чёрных костюмах. Кроме того, на глаза попала опрокинутая на бок и исходящая дымом тачка сестры. Автомобиль сожгли полностью, оставив от колёс лишь почерневший диски. Не думал, что конец к старушке придёт именно так.

Кто-то глухо застонал за спиной, и я оглянулся, едва не шлёпнувшись на зад. Темнота здорово мешала, но я быстро сообразил, кто передо мной. Луч, со спаленным боком. Пламя жестоко изуродовало пса, обуглив кожу до мяса. Но собака ещё была жива и смотрела на меня тускнеющим взглядом.

— Держись, братишка, — прошептал я и достал из кармана шприц с обезболивающим. Их я взял три. На всякий случай, — Завалю уродов и вернусь за тобой.

Собака отключилась, а я пополз дальше, выбирая удобную позицию. Таковая никак не находилась, но обнаружился ещё один чёрный, сидящий на корточках рядом с сараем. Здесь царил полумрак, поэтому я осторожно опустился на колено и прикончил врага с одного выстрела.

Всё, теперь стоило заняться шестёркой у дома. Поскольку удобной позиции так и не нашлось, придётся вести огонь с неудобной.

Огромный пень, который Вера планировала использовать как стол, для пикников, скрывал большую часть моего тела. Противников он тоже скрывал, но это — поправимо.

Некоторое время я выжидал. Если бы враги собрались в одном месте, поговорить или покурить, то этим они бы здорово облегчили задачу одинокому стрелку. К сожалению, засранцы не курили и переговаривались на расстоянии. И вообще, в их бесцельном перемещении по двору я не видел никакого смысла. Как, впрочем, и во всём остальном, происходящем сегодняшним вечером.

Первой очередью мне удалось срезать сразу двоих, оказавшихся рядом. Один упал пластом и больше не шевелился, а второй — схватился за живот и протяжно завыл. Броуновское движение прекратилось, а из домика выскочили ещё двое. Да мать же вашу! Кто-то бросился к раненому, а остальные побежали к ограде. Причём — в разных направлениях. Первым снял того, который убегал за домик, пока не успел скрыться из виду.

И тут начался фейерверк. Чёрные не понимали, что происходит, поэтому шмаляли во всех направлениях. Несколько пылающих шаров пролетели над головой и врезались в деревья. Огонь радостно набросился на ветки, заодно осветив всё вокруг. Пока враг занимался деструктивной деятельностью, я прикончил ещё парочку.

К сожалению, то ли я сам демаскировался, то ли чёртовы стекляшки-таки помогали отслеживать цель, но уцелевшая троица принялась садить огненными сгустками прямо в мой пень. Кусок деревяшки разлетался обломками, но пока держался. Огрызаясь огнём, я медленно отползал к лесу. На подмогу врагу пришёл ещё один боец, вынырнувший из-за угла постройки. Э-эх, мне на помощь точно никто не придёт.

Деревья за спиной горели, пень — тоже и вокруг становилось ясно, словно днём. Скверно. Пылающий колобок плюхнулся совсем близко и меня осыпало горячей землёй. Пришлось катиться, постреливая в сторону противника. Там дико завопили и начали выкрикивать что-то, напоминающее ругательства. А. беситесь, черти!

Враги отвлеклись и это позволило мне вскочить на ноги (Боже, как же они болели!) и сделать рывок в сторону станции. Отклеился пластырь и кровь снова закрыла обзор. К чёртовой матери! Я прижался к стене домика и выглянув за угол обнаружил одного чужака совсем рядом. Видимо он что-то почуял, потому что повернул ко мне прорези своего балахона. Нажимая на спуск, я слышал его истошный визг и видел руки, вскинутые в протестующем жесте. Потом он умолк, а у меня кончились патроны.

Времени менять обойму не имелось, поэтому я выдернул револьвер и всадил две пули в противника, укрывшегося за обломками машины. Он ещё падал, а я уже искал взглядом последнего и никак не находил. Чёртова кровь заливала глаза, вокруг всё пылало, а проклятый урод продолжал скрываться.

У меня просто не оставалось сил на эту игру в прятки. Если мы продолжим носиться, то я рухну и отключусь. Ничего другого не оставалось, поэтому пришлось выбежать на открытое пространство, предлагая себя в качестве лёгкой мишени. Так можно. Так иногда можно. Главное, успеть уловить направление, откуда выстрелит враг.

Я успел. Увидел, как вспыхнул огненный шар и тут же всадил туда оставшиеся три заряда. Однако чужак тоже сумел использовать своё хитрое оружие, и земля под ногами превратилась в фонтан из огненных ошмётков. Меня отшвырнуло с такой силой, словно приложил кулаком обезумевший исполин.

В голове мутилось и очень сильно тошнило. То ли — контузия, то ли — банальное сотрясение мозга. В ушах звенело, а перед глазами мелькали разноцветные бабочки. Ноги полностью исчерпали ресурс, поэтому пришлось ползти, извиваясь, как змея и цепляясь руками за камни, потом — за ступени и наконец — за порог дома.

За открытой дверью лежал связанный Иван и тихо мычал сквозь плотный кляп. Руки почти не слушались, но я таки сумел достать нож и перерезать прочную верёвку на запястьях якута.