Мадам Лекринова (СИ) - Браус Иса - Страница 26

Прежде чем идти в Александроградский участок, я должна была посетить ещё одно место, ибо другой возможности могло и не быть. На извозчике я добралась до городского кладбища. У главных ворот сидела старушка с цветами. Купив у неё две лилии, я ступила на кладбищенскую землю.

Всю дорогу я вслушивалась в шум ветра, который качал ветки ив, иногда поглядывая на бесконечно серые небеса. Конечно, прошло много времени, но я до сих пор помнила местоположение могилы. Присев на корточки, я положила лилии на землю.

На постаменте надгробного креста было написано:

Священник

Савва Феодорович Демидов

13. IV. 1859 — 7. VII. 1910

Анна Саввична Демидова

9. V. 1896 — 14. VIII. 1910

Покойся с миром тот, кто думал не только физическом, но и духовном благе простых людей. Остров святого Феодора не забудет тебя.

Как давно я хотела его навестить, а теперь, сидя тут, я и не знаю, что ему сказать.

Тоска была настолько сильной, что я не сразу почувствовала присутствие человека, стоящего за моей спиной. От мужского голоса, который мне прошептал: "Браво, барышня, ты переплюнула Иисуса", — моё сердце ёкнуло. Я резко встала на ноги и повернулась к мужчине. Надо же, мне и не пришлось идти в управление…

***

Следователь Вахлаков недолго ждал даму. Когда он увидел хромающую фигуру в темно-синем платье и шляпке с вуалью, его интуиция не сомневалась, что это мадам Лекринова.

Пётр достал из кабуры парабеллум и вышел из укрытия. Стараясь не шуметь, он подошёл к ней как можно ближе. Затем мужчина наставил пистолет и прошептал: "Браво, барышня, ты переплюнула Иисуса". Мадам резко встала на ноги и развернулась к следователю. Повисла краткая пауза, во время которой мадам приподняла вуаль.

Молодая девушка, чьё личико украшали не только русые локоны и родинка на щеке, но и шрамы на лбу, на носу и под нижней губой, а на правом глазу виднелся красно-оранжевый синяк. Увидев её, следователь Вахлаков понял, что не ошибся в своих догадках. Мадам Лекринова — воровка, загубившая десяток жизней — совсем юная девушка, в чьих карих глазах читался страх и мольба.

Поняв, что девушка не собирается нападать или убегать, мужчина убрал пистолет обратно в кобуру.

— С воскрешением тебя, Анна Саввична. — в этой фразе следователя было больше шока, чем сарказма.

— Здравствуйте, господин следователь. — на лице девушки появилась печальная улыбка, — Похоже вы сами не верите в то, что видите.

— А ты как думаешь? Это была только безумная версия. — затем взгляд Петра ужесточился, — Сентиментальная дочка решила впервые навестить могилу отца?

— Я не могла не прийти, — Аня взглянула на могилу отца, — Сегодня четвёртая годовщина. Думаю, у вас есть много вопросов. Давайте поговорим в беседке. Мне больше некому обратиться.

Девушка, зайдя в беседку, села на одну из каменных лавочек. Пётр последовал за ней.

— Ты в курсе, что твои подельники: Казимир Полканов и Зинаида Прохорова, — мертвы? — спросил Пётр, сев напротив девушки.

— Да, поэтому я к вам и хочу обратиться за помощью.

— Испугалась за свою шкуру?

— В этом мире есть человек, чью жизнь я ставлю выше своей.

— Вот как? — скептически повёл бровью Пётр, — И кто это?

— Господин следователь, мне начать всё самого начала?

— Мне спешить некуда.

Я была очень сильно привязана к отцу, да и он во мне души не чаял. Возможно, это ещё связано с тем, что я была вымоленным ребёнком, поэтому батюшка отдавал мне всю свою нерастраченную нежность и любовь, которую он не смог передать моим братьям и сёстрам, которых Бог призвал себе сразу после рождения. С самого детства папенька для меня был примером для подражания. Он не сидел без дела. До сих пор диву даюсь, как у него получалось совмещать службу в Богоявленском храме, работу над диковинками в мастерской, а также уделять внимание мне. Папенька всегда говорил, что грешно сидеть без дела, поэтому с трёх лет я помогала маме по дому, а с двенадцати я для батюшки стала настоящей помощницей, помогая ему отвечать на вопросы фабрикантов, которые хотели взять на поток его идеи, в те минуты, когда он был очень занят, или же вместе с ним озвучивать реплики автоматонов из его миниатюрных театров.

Матушку я, конечно, тоже любила, но… Сколько я себя помню, с ней всегда было очень сложно выстроить диалог. С каждым годом она становилась всё более замкнутой и нетерпимой к чужому мнению, особенно если речь шла о Боге. Из-за этого родители часто ругались друг с другом, хотя папенька и старался меня в это не втягивать, но чем старше я становилась, тем чаще оказывалась свидетелем того, как мама кричит на отца, называя его богоотступником. Последняя ссора произошла в последнюю ночь жизни батюшки.

Я очень любила миниатюрные театры, которые делал отец. Хотя батюшка и не разрешал мне приносить в дом его изобретения, но в этот раз я не смогла удержаться и тайком пронесла в дом один из ларцов с моей самой любимой историей. Дождавшись, пока родители уснут, я спустилась вниз и забралась на печку. Прежде чем завести ларец, я прижала полотенце к динамикам, чтобы не разбудить родителей. Я завела ларец, панель открылась, лампочки внутри осветили сцену, и автоматоны начали играть "Морозко". Любуясь действием, я в своей голове воспроизводила реплики персонажей.

Когда история закончилась, я уже собиралась вернуться в нашу общую спальню, но когда я повернула голову, то увидела матушку. Я слезла с печки и попыталась всё объяснить, но она ничего не хотела слушать.

— Как ты посмела принести эту бесовщину в дом. — прошипела мать.

— Матушка, но…

— Как ты посмела принести эту бесовщину в дом! — с этим криком, мама выхватила у меня ларец и бросила на пол, тем самым его сломав.

Затем матушка дала мне сильную пощёчину, за ней последовала ещё одна, потом ещё и ещё. Я кричала, чтобы она остановилась, но она лишь отвечала: "Дьявол уже совратил твоего отца, теперь антихрист и тебя искушает!"

Наконец-то, на мои крики прибежал отец. Он встал между мной и мамой. Увидев сломанный миниатюрный театр, он сразу понял в чём дело.

— Анечка, иди в спальню. — спокойным голосом велел он мне.

Я послушалась его, понимая, что до очередной ссоры родителей оставалось несколько секунд. Я легла на большую кровать, накрыв голову подушкой. Чувствуя свою вину, мне хотелось плакать. Саму ссору я слышала урывками. Самая громкая фраза матушки была: "Бог тебя однажды покарает, а Дьявол тебя давно уже ждёт!" Затем послышалось её оханье, которое означало, что батюшка дал ей пощёчину, а следом последовала фраза, произнесённая отцом спокойным голос: "Ты совсем стыд потеряла, али забыла, что жена должна бояться своего мужа?" Повисло молчание, а затем родители вернулись в спальню. Я хотела вставить слово, но батюшка велел, чтобы мы все ложились спать.

Когда же я и матушка проснулись рано утром, отец уже уехал в свою мастерскую. Во время домашних хлопот, я и матушка не сказали друг другу ни слова. Мне тогда было очень стыдно, ибо была уверена, что ссора случилась из-за меня. Лишь пару раз маменька кинула на меня очень странный взгляд, который я никак не могла понять. Тогда я ещё не подозревала, что за ужас скрывался в её глазах.

Закончив с утренней работой раньше, чем рассчитывала, я на трамвае уехала в мастерскую батюшки. Едва стоило зайти во внутрь, как я услышала ласковое обращение папеньки: "Здравствуй, радость моя." Однако в мастерской никого не было, что показалось очень странным. Внезапно я вспомнила, как мы любили тут в прятки играть, когда я была маленькой. Вспомнив это, я стала бродить по мастерской в его поисках. Я обыскала каждый угол, но так его и не нашла.

— Ладно, папенька, я сдаюсь, — мне пришлось признать своё поражение, — Где ты?

— Наверх посмотри, радость моя.

А папенька с помощью каких-то странных присосок, которые были закреплены на руках и ногах, находился на потолке.