Чудовища в янтаре-2. Улица моя тесна - Бушков Александр Александрович - Страница 8

Вторая записка была гораздо короче, там, в сущности, просто-напросто перечислялись шестеро человек из восьмого департамента, как раз и скрывавших умышленно от Сварога и Элкона ту информацию, которую должны были доложить в первую очередь. Начальник третьего управления и пятеро начальников отделов в трех управлениях. Относительно четырех из них имелись веские основания думать, что они (включая начальника управления) связаны с заговорщиками. На остальных двух, согласно бытовавшей в свое время в некоем ведомстве формулировке, компрометирующих материалов не имелось. Правда, это могло означать и то, что они конспирировались лучше остальных, — ну нельзя же всерьез думать, будто они скрывали от Сварога важнейшие сведения исключительно из личной неприязни?

Что любопытно, нигде и ни разу не всплывало имя герцога Орка. Крайне походило на то, что в заговор его попросту не стали вовлекать. Аналитики Канцлера по этому поводу не высказывали никаких предположений и версий (по крайней мере, в ставших Сварогу известными материалах). Однако у Сварога были свои соображения. До сих пор нельзя исключать, что пропавшие неведомо куда шесть тысяч навьев принадлежат Орку (как те, что были в замке Мораг), что именно он их где-то укрыл, рассчитывая для каких-то своих целей использовать в подходящий момент. Что-что, а выжидать он умеет не хуже каталаунской рыси, способной в ожидании подходящей добычи сутками лежать неподвижно где-нибудь в кронах деревьев. Ну, а заговорщики, судя по тому, как активно они прочесывали все места, где навьи могут быть укрыты, хотели их использовать исключительно для себя, не связываясь с Орком, вряд ли согласившимся бы на подчиненную роль. В самом деле, располагая таким войском, и невыгодно, и где-то даже унизительно ходить в подручных, на третьих ролях… Особенно для столь амбициозного субъекта, как Орк (пусть даже в последние годы он свои амбиции изрядно поумерил — из-за Сварога, можно уточнить не без законной гордости).

Больше в папке ничего не было. Сварог не сомневался, что Канцлер давно предпринял какие-то конкретные меры, но не счел нужным поставить Сварога о них в известность. Быть может — до поры до времени. Вполне в стиле Канцлера — да и самого Сварога.

Закончив с бумагами, Сварог попытался разобраться в своих мыслях. Злости хватало с избытком — а вот стыда или чувства вины не было ни малейшего. В том, что у него под носом в восьмом департаменте завелся такой гадюшник, он не был, по его глубокому убеждению, виноват нисколечко. Для Гаудина восьмой департамент был главным делом жизни, а для Сварога — не более чем второстепенной обузой. Кое-какую ценную информацию он оттуда получал, но ее было очень уж мало. Гораздо больше сведений о земных делах поступало от Интагара и его коллег по ремеслу. Правда, Сварог, как выяснилось, уделял слишком мало внимания интригам ларов — но сути дела это не меняло. Он физически был не в состоянии уделять восьмому департаменту много времени. Хватало гораздо более важных дел — и в Империи, и на земле. Он прекрасно знал, что никогда не сможет контролировать восьмой департамент столь же плотно, как девятый стол и свои королевства, — о чем пару раз честно предупреждал и Яну, и Канцлера. Следовало ожидать, что сильная контора наподобие восьмого департамента при отсутствии твердой руки из-под контроля в значительной степени выйдет, и кто-то начнет вести свою игру, свою политику. И Яна, и Канцлер не видели ничего страшного в сложившейся ситуации и всякий раз уверяли Сварога, что их такое положение дел полностью устраивает. Как и Сварог, они попросту не допускали, что однажды возникнет заговор. Это даже хорошо, что они оставили Сварога на прежнем месте: уйди он в отставку, самой подходящей фигурой на его место, как о том впрямую говорилось, был бы как раз начальник третьего управления. Получилось бы только хуже…

Что ж, если подводить итоги… Какой-то план разгрома заговора Канцлер, несомненно, уже разработал, иначе и быть не может. Но все равно, следовало и самому на всякий случай продумать план небольшого тихого погромчика в восьмом департаменте. Сварог действовал бы отнюдь не вслепую: кое-какое представление о происходящих в департаменте процессах у него имелось. В любой конторе, будь то мощная спецслужба или совершенно мирное министерство сельского хозяйства, всегда присутствуют интриги и потаенная подковерная борьба меж многочисленными начальниками. Борьба, разумеется, не смертельная (хотя в иных случаях бывало), но продолжается неустанно и накала достигает нешуточного. Сварогу много интересного об этом рассказал Брагерт: после того, как его форменным образом выставили из департамента, обставив все в довольно унизительной форме, Брагерт, как любой на его месте, не на шутку обозлился на иных начальников и считал, что не обязан более держать язык за зубами, — сама собой улетучилась корпоративная солидарность, обычно требующая держать язык за зубами, порой даже перед собственным начальством. Да и теперь у него в департаменте остались старые добрые приятели — так что Сварог знал достаточно. К сожалению, и Брагерт с приятелями прохлопали заговор — ну что же, в конце концов, все они занимали невысокие посты, а то и были рядовыми оперативниками, так что винить их не стоит…

До прилета Марлока оставалось еще с полчаса, и Сварог, подумав, сотворил добрую чарку келимаса и ломоть вяленой кабанятины, каковые немедленно и употребил — благо никто ему этого не запрещал, он, строго говоря, всего-навсего пребывал с дружественным визитом у коллег по ремеслу, и никакая дисциплина его в данном случае не обязывала. Благо с документами он ознакомился вдумчиво.

Он как раз отправил в небытие пустую чарку (поборов соблазн заменить ее второй, полной) и дожевал кабанятину, когда мелодично закурлыкал один из его «портсигаров» — секретный канал, уже интересно…

С моментально возникшего экрана на него глянул старый добрый знакомый, лорд Тигернах, вот уже три года официально возглавлявший Мистериор (собственно, он и до того лет пять был неофициальным главой, поскольку глава официальный достиг возраста, когда порой вся медицина ларов не способна спасти от дряхлостей и некоторого распада личности, в просторечии — старческого маразма. Однако Мистериор был единственным имперским учреждением, где глава занимал свой пост пожизненно, наподобие императора).

На его лице не читалось ни малейшей тревоги, он выглядел совершенно спокойным — румяный, совершенно седой. Умный. (Впрочем, дураков среди магов, что на земле, что здесь, как-то не отмечено.)

— Рад вас видеть в добром здравии, лорд Сварог, — сказал он совершенно буднично. — Не найдется ли у вас минутки в ближайшее время посетить нашу скромную обитель? — и продолжал довольно напористо: — Это было бы крайне желательно, нам нужно поговорить…

Прикинув кое-что, Сварог сказал:

— Разве что часа через два… Вас устроит, мэтр?

— О, вполне. У меня будет к вам еще одна маленькая просьба. Пожалуйста, войдите в здание не через парадный вход, как обычно, а через боковую дверь. Обойдите манор справа, и вы сразу ее увидите, она там одна такая…

— Как вам будет угодно, — сказал Сварог.

Метр Тигернах смотрел лукаво, улыбался загадочно:

— Лорд Сварог, когда вы войдете, кое-что произойдет… Отнеситесь к этому спокойно. Это никоим образом не злоумышление против вас или кого бы то ни было. Всего-навсего наглядная иллюстрация одного нехитрого философского тезиса, заведенная еще моим предшественником. Я вам сразу же все объясню…

— Хорошо, я так и сделаю, — сказал Сварог.

— Вот и прекрасно. Буду вас ждать.

И он исчез с экрана. Оставив Сварога крайне заинтригованным: что это за таинственная «наглядная иллюстрация»? И почему мэтр с ним связывался по секретному каналу, полностью защищенному от любой подслушки? Сварог бывал в Мистериоре не раз, совершенно открыто и всегда предварительно он ли с Тигернахом, Тигернах ли с ним, но оба связывались меж собой по абсолютно открытому каналу, доступному всем и каждому, включая малых детишек, если только они уже умели пользоваться связью. Впервые объявились такие вот тайны мадридского двора — да еще боковая дверь, о существовании которой он и не подозревал прежде — всегда входил с парадного, никогда не обходил здание снаружи. Положительно, речь шла не о чем-то обыденном…