Мой потусторонний сон (СИ) - Хаимович Ханна - Страница 56

— Знаешь, точно не помню, — признался Шессхар. — По-моему, там было что-то связанное со страхами. Чем выше у тебя нервозность, тем страшнее картина, которую ты видишь. Эта штука была чем-то вроде зеркала страхов. В остальном безобидная. А что, ты видела что-то ужасное?

— Да нет, я видела зимний сад, — пробормотала Илиана. — А вот Кэрилена — статую горбуна с мертвыми свиными головами.

— О, — смутился Шессхар. — Неловко получилось.

Да уж. Более чем неловко. Он казался заметно сконфуженным, а Илиане стало грустно. Все-таки Кэрилена боялась, как бы ни пыталась храбриться. Ей было страшно при дворе — еще бы, если знать, что тебя мечтают уничтожить почти все влиятельные герцоги, станешь невротиком! Конечно, будет страшно, если ежеминутно ждать подвоха, бояться покушений и понимать, что император вряд ли сможет тебя защитить. И если Кэрилена все-таки оставалась с ним… да, наверное, это была любовь.

— Илиана, — позвал Шессхар неожиданно серьезным тоном. Она вскинула голову.

— Брось в меня чары пробуждения глубокой памяти. Пожалуйста.

— Что? Зачем?! — изумилась она.

— Хочу узнать, каким предметом я был раньше. На основе чего возникло мое тело. Что это была за дрянь — скамейка, лампочка, палка, картофельная кожура… Пожалуйста!

— А если я не смогу вернуть все обратно? — смятенно пробормотала Илиана. — Глубокая память — это все-таки… Там нужно сразу действовать. Через пятнадцать минут вещество привыкает и…

— Я понимаю. Сможешь. Ничего сложного. Ты теперь Потусторонняя.

— И что? Я не училась управлять силой!

— Ты пять лет проучилась в академии. Все то же самое. Да не бойся, это не способ суицида! Если я говорю, что сможешь вернуть, значит, сможешь. Давай! Посмотришь на этот хлам, потом расскажешь мне. Дел на пять минут.

Он переборщил с попытками обнадежить. Тоже нервничал, наверное. Побаивался того, что предстояло узнать. Как ни крути, а неприятно жить с информацией, что раньше ты был картофельной кожурой. Хотя Илиана на месте Шессхара больше опасалась бы попасть в руки неумелого мага, такого, как она сама.

Она закусила губу и подняла ладони, вкладывая в магический импульс всю свою силу.

Чары сработали намного быстрее, чем она ожидала. Колдовать действительно стало проще. Чуть успокоившись, Илиана стала постепенно направлять их, чтобы добраться до глубокой памяти. Самым сложным оказалось отрешиться от понимания, что она применяет магию не к какому-то незнакомому Потустороннему, а к Шессхару. И если что-то пойдет не так…

Полыхнула вспышка. Она разорвала наползающую вечернюю синеву, но Илиана не успела испугаться. Свет тут же рассеялся, и она обнаружила, что Шессхар исчез.

На его месте остался небольшой предмет, тускло поблескивающий боками.

Илиана подошла ближе и присела на корточки, проводя по полировке рукой. Это была старинная камера-обскура из красного дерева. На краях слабо золотились кованые уголки. Крышка выглядела потертой. На ней виднелась крошечная табличка с выгравированным именем производителя. Тогда, наверное, еще не существовало заводов или они только начинали появляться. Может быть, эту камеру изготовили в небольшой мастерской или под заказ.

Илиана склонилась к табличке и прочитала: «Мануфактура С. Т. Кэрсена».

Она застыла. На мгновение мысль о том, что нужно спешить, вылетела из головы. Мануфактура Кэрсена… Да, что-то знакомое. Когда-то дед рассказывал о мануфактуре, которую держал прадед или прапрадед… Или кто-то из еще более далеких предков. Илиана уже успела забыть. И вот теперь вспомнила.

Вздрогнув, она поспешно вскочила и принялась возвращать эффект чар обратно. На этот раз оказалось труднее. То ли сама магия была сложнее, то ли Илиана не могла сосредоточиться. Она уже успела испугаться, что опоздает, как в глаза ударила новая вспышка.

Тряхнув головой, Шессхар нетерпеливо поднял глаза.

— Ну что там?

— Камера-обскура, — заторможенно произнесла Илиана, опускаясь рядом с ним на пол. — Просто старая камера-обскура…

Ее накрывала запоздалая паника. Теперь она уже не понимала, как могла минуту назад согласиться на авантюру с пробуждением глубокой памяти. Не исключено, что Шессхар ее загипнотизировал. Так, слегка. А если бы не получилось? А если бы сработало не так или не удалось вернуть обратно? Илиану впервые напугала мысль, что она может его потерять.

— Да? — обескураженно пробормотал Шессхар. — Интересно. Спасибо.

— …Изготовленная мануфактурой некоего С. Т. Кэрсена, — закончила Илиана. — Мне рассказывали о нем. Когда-то очень давно.

— Еще интереснее, — Шессхар повернулся к ней. — Действительно. Многое становится понятным…

— Что именно? — Илиана пристально смотрела ему в лицо. Почти родное лицо с немного резкими чертами, изогнутыми губами и легким прищуром, который появлялся, когда Шессхар бывал чем-то заинтригован.

Не стоит ругаться именем того, кто создал Потусторонних. По-хорошему, его следовало бы благословить.

— Ну, например, почему мне сразу показалось, что тебе можно доверять…

— Хочешь сказать, почему ты очень скоро начал тащить меня в постель? — хмыкнула Илиана.

— Нет уж, — Шессхар даже немного рассердился. — Это другое. Доверие к семье создателя — это просто доверие. С Кэриленой я знаком дольше, чем с тобой, но она мне никогда даже не нравилась.

— А я нравлюсь? — подначила его Илиана. Хотя за сестру ей все-таки было чуточку обидно. Как Кэрилена может кому-то не нравиться? Безупречная красавица Кэрилена с ее острым умом и сильным характером!

— А тебя я люблю, — просто произнес Шессхар. — Можешь не отвечать. Я должен был это сказать.

Он улыбнулся. Но улыбка не пришлась Илиане по душе. Слишком невеселая, слишком обреченная. Будто он понимал, что завтра непременно погибнет, и решил признаться в любви напоследок. Она потянулась, чтобы пальцами стереть эту усмешку с его губ.

— Я тоже тебя люблю. Кажется.

Получилось. Усмешка стерлась. На ее месте расцвела новая, куда более радостная. Илиана улыбнулась в ответ, с удовольствием подаваясь вперед, когда Шессхар привлек ее к себе.

Он поцеловал ее осторожно, даже нежно. И, кажется, не собирался больше ничего предпринимать, чтобы не испортить момент. Но в этот раз Илиана не собиралась ограничиваться поцелуями. Время до утра было конечным. И когда наступит утро, еще неизвестно, выживет ли хоть кто-то. Так зачем откладывать?

Она слегка отстранилась и начала медленно расстегивать рубашку Шессхара, щекоча его кончиками ногтей. Он с предвкушением улыбнулся.

— Что я вижу, лэйе? Неужели сегодня я не услышу от вас «давай не сейчас»?

Он подхватил Илиану под ягодицы, ловко вскочил и вместе с ней плюхнулся на кровать.

— Включи свет, — сказала Илиана. — Хочу тебя видеть.

Вместо ответа он склонил голову к ее шее, прокладывая дорожку поцелуев до ключицы. Спустя мгновение сразу в двух углах комнаты, по обе стороны от письменного стола, зажглись лампы на желтом люминесцентном зелье.

Илиана потянула рубашку с плеч Шессхара, то лаская их, то легонько царапая. Постепенно все тело охватывал незримый огонь. Близость Шессхара кружила голову. Нужно было остаться с ним еще тогда, в тот вечер, когда они вернулись из мира Потусторонних. Теперь нетерпение стало таким сильным, что начинало мешать. Илиана чувствовала собственное учащенное сердцебиение и кончиками пальцев ловила удары сердца Шессхара. Она пропустила момент, когда он снова подхватил ее. Секунда — и она уже лежала на спине, а он неспешно распускал шнуровку платья.

— Я тоже хочу посмотреть, — прошептал он. Его руки уже скользили по нежной коже груди.

Илиана задышала чаще. Под платьем не было ни корсета, ни рубашки, покрой не предусматривал. Она могла лишь догадываться, как выглядит, когда шнуровка вот так бесстыдно распущена, края лифа отодвинуты в стороны, а по коже бегут легкие мурашки от прохлады. Но Шессхару нравилось. Это было заметно по тому, каким стал его взгляд. Илиана закусила губу. Он буквально пожирал ее глазами, в которых читался разгорающийся голод. И ее тело отзывалось таким же сладким голодом.