Индиго. Начало (СИ) - Толкачев Сергей - Страница 11

— Да нет, достался от брата. Ездить умею, а вот ремонтировать, руки не заточены. Ольга говорила, ты специалист в этом.

— Да, сколько себя помню, всегда этим занимался. Ладно, загоняй своего коня, посмотрим, что с ним.

Осберт загнал мотоцикл в гараж Джека и с видом человека совсем не разбирающегося в железных конях, попытался объяснить, в чём причина поломки.

— Там когда едешь, сильный стук спереди, где руль.

— Масло в вилке давно менял?

— Я не знаю Джек, мне он только что достался.

— Ясно. Ну скорей всего проблема в этом. Сейчас снимем, посмотрим. А ты пока присаживайся на диванчик, вон в углу стоит.

И действительно, в правом дальнем углу стоял небольшой, слегка потёртый чёрный кожаный диванчик. А рядом с ним небольшой холодильник, который смог бы в себя вместить в пивном эквиваленте, десять банок пива. К слову, там и было пиво, правда не десять, а шесть банок. Осберт сел на диван, а Джек продолжил гостеприимничать.

— Там в холодильнике пиво, угощайся.

— Спасибо с удовольствием.

Осберт не вставая с дивана, открыл холодильник и взял банку.

В это время Джек уже успел снять вилку.

— Так значит, говоришь, от брата достался? А что брат пересел на четыре колеса или уехал куда?

Осберт прекрасно понимал, что сейчас нужно сходу придумать душещипательную историю, которая не оставила бы равнодушным Джека и расположила его. Он уселся поудобней на диван и сделал глоток пива.

— Да нет Джек. Он умер. Точнее погиб неделю назад.

Джек сразу посерьёзнел в лице.

— Сочувствую. Авария?

— Спасибо. Нет, он утонул. Он был любителем экзотической рыбалки и часто посещал Тайланд. Там водятся самые огромные сомы, в Сиамском заливе. И вот один такой здоровяк перевернул лодку и Роджер к сожалению не смог выплыть.

— Мне жаль Осберт.

Это не были просто слова. Джеку действительно было жаль. По счастливой случайности, Осберт своей историей попал, что называется в яблочко. Несколько месяцев назад у Джека утонул отец, которого он очень сильно любил. Джек счёл нужным поддержать Осберта.

— Это не просто слова Осберт. Я знаю, что это такое. Я сам через это прошёл. У меня недавно утонул отец.

Вот оно. Осберт понял, что поймал на крючок Джека. Хотя ликовать хоть и в душе, но всё же он не стал. Смерть, не тот повод.

— Всё нормально Джек. Все умирают, никто не вечен. Не знаю как кто, а я с возрастом начинаю относиться к этому проще.

— Да, остаётся только надеяться, что может там, в другой жизни, мы встретимся.

Джек тяжело вздохнул, а потом с небольшим облегчением снял с себя рабочие перчатки.

— Ну что, тут всё понятно с твоим байком. Надо поменять масло и сальники, и будет как новый. Оставь мне его на пару дней, я всё сделаю.

— Да хорошо Джек, спасибо.

— Ну спасибо ты не отделаешься дружище.

Осберт насторожился, не зная, что же попросит Джек в качестве платы за услугу. И толстяк заметил, как напрягся Осберт, что заставило его широко улыбнуться.

— Да расслабься. Я собираюсь заняться барбекю. Но одному это не особо интересно. Так что составишь мне компанию. У меня дома в холодильнике ещё полно пива.

— Барбекю это хорошо Джек. Я с удовольствием составлю тебе компанию.

Медицинский Институт Инфекционных Заболеваний Армии США. Форт Детрик, штат Мэриленд.

Крупнейший армейский институт биологических исследований располагался в восьмидесяти километрах от Вашингтона. Он занимается тем, что ищет вакцины от самых смертоносных заболеваний на земле. По крайней мере, это официальная информация. Весь центр разделяется на четыре корпуса по уровню биологической защиты. Первый и второй уровень — заболевания, поддающиеся контролю и имеющие вакцину, а так же не являющиеся смертельными. Третий уровень — заболевания, являющиеся смертельными, но имеющие вакцину. Четвёртый уровень — страшные вирусы, не имеющие вакцины. Односторонний воздушный поток отрицательного давления не позволяет воздуху из четвертого блока выйти наружу. Вода и воздух в лаборатории постоянно откачиваются и подвергаются сильному термическому воздействию. Работа с вирусами на этом уровне ведётся строго в костюмах биологической защиты с замкнутым циклом дыхания. Учёные месяцами тренируются перед работой в этом блоке. Одно неправильное движение влечёт за собой разгерметизацию костюма и проникновение вируса. Вследствие заражения, наступает долгая и мучительная смерть. Процедура возвращения из блока на максимально повышенном уровне безопасности. Нужно пройти три шлюза обработки воздухом, а потом горячий душ под струями аммиака. Несмотря уже на большое множество датчиков, которые считывают внезапные сбои в работе сердечной мышцы, дыхательной системы и центральной нервной системы.

Одна из многочисленных комнат, похожая больше на наблюдательный пункт, находилась в четвёртом блоке. В ней не было света. В ней не было вообще ничего, кроме небольшого стационарного пульта управления, который находился возле стекла. Стекло являлось перегородкой между комнатами. Точнее стеной, прозрачной стеной, через которую никто и ничто не пройдёт. Возле стекла стоял и наблюдал за соседней комнатой человек в строгом костюме с чашечкой кофе в руках. Он внимательно отслеживал всё, что происходит по ту сторону стекла, за которым пятеро человек в костюмах биологической защиты проводили опыты в своей лаборатории. Наблюдатель контролировал процесс со стороны. Как будто он знал, что они должны делать. И ждал результата или же оплошности исследователей. По ту сторону один из учёных, что то печатал на компьютере, другой пытался аккуратно переместить пробирки со стола в какой то контейнер. Ещё один стоял возле крио холодильника, и что то рассматривал. Все они работали слаженно и уверенно. Но каждый из них украдкой с небольшим страхом в глазах посматривал в сторону окна, за которым с чашечкой кофе в руках, стоял и наблюдал за ними агент Макгрубер.

Макгрубер поставил чашку с недопитым кофе на стол, достал телефон из внутреннего кармана пиджака и набрал номер.

— Образцы уже готовы, можно отправлять посылку.

Голос на том конце трубке, очевидно, дал добро на отправку посылки и приказал сделать это немедленно. В свою очередь Макгрубер подтвердил немедленное исполнение приказа.

— Да, вечером будет отправлено.

Агент вышел из комнаты и попал в длинный белый коридор, по которому он направился в другой конец здания. Пройдя около сотни метров, она наткнулся на дверь с высокой степенью защиты. Сначала он подошёл к ней вплотную и сенсорный сканнер на двери считал сетчатку его глаза. Затем он приложил правую ладонь, и выдвижная маленькая иголка уколола его в указательный палец. После чего компьютерный голос произнес.

— Личность подтверждена. Номер 377. Шестой уровень. Код: Сидней.

После чего дверь открылась, и Макгрубер попал в полностью компьютеризированную комнату. Он подошёл к одному из мониторов и принялся что-то набирать на клавиатуре.

— "Проект Мара". "Пароль: Сидней."

На мониторе открылось сразу несколько окон. В одном из них была большая таблица с символами и комбинациями чисел и буков. В самой нижней пустующей графе Макгрубер написал.

— 1&~2

После чего открылось новое окно, в котором было написано: "Подтверждено и отправлено".

Макгрубер закрыл программу и в этот момент в комнату вошел человек в защитном костюме, но без шлема. В руках у него был небольшой серебряный кейс. Который он сразу же передал в руки агенту.

Вечер того же дня. Дом Джека.

На "космический" опустилась звёздная ночь. Тёмно — синее гладкое небо было усеяно маленькими сверкающими звёздочками. Так же можно было заметить пролетающие спутники или огоньки от самолётов. Особо романтичным людям, попадались ещё и кометы с их длинными светящимися хвостами. Словом небо полностью соответствовало названию населённого пункта, над которым оно нависло.

А на лужайке одного из домов на всю округу раздавались пьяные крики. Точнее песни, которые изрядно подвыпивший Джек, пытался петь Осберту. Сначала он утверждал, что ещё в школе он был вокалистом рок-группы, но она распалась по окончанию школы. А потом, что его даже приглашала к себе какая-то известная группа, но он отказался, потому что был верен своей первой группе. Ну а потом Джек начал исполнять своё творчество Осберту. Зрелище было ещё то. Осберт едва сдерживал смех. Но ему нужно было серьёзно сидеть и понимать глубокий смысл каждого слова спетого толстяком. После третьей песни Осберт всё-таки не выдержал.