Белый змей Конохи (СИ) - Чудинов Халег - Страница 34

И ради этого весь балаган?

— Хокаге это не только сильнейший шиноби Листа, — мой хриплый голос совершенно не вписывался в атмосферу чайного домика, говорить абсолютно не хотелось. — Хокаге — это наследник Воли Огня. Хаширама Сенджу и Мадара Учиха создали Коноху, Первый Хокаге поистине величайший ее правитель. Я помню его и я вижу, что Наваки может стать достойным продолжателем дела Хаширамы. А если говорить обо мне… — на секунду я представил, что мог бы натворить на посту Каге и иронично улыбнулся. — Не думаю, что Деревне нужен второй Тобирама.

Второй Хокаге был силен и гениален. Не только, как шиноби, но и как политик. Воистину, гениален во всем. Но ему нельзя было становиться во главе деревни, которая соединила в себе кланы Учиха и Сенджу, Шимура и Сарутоби, Хьюга и Курама. Слишком жестко он гасил возможные конфликты. Последствия его решений еще аукнутся в будущем, хотя сейчас Коноха сильна и едина.

— Да, Наваки похож на своего деда, — негромко согласилась со мной Узумаки, качнув головой.

Бумажные печати в ее прическе качнулись, трепеща на ветру. Женщина ласково погладила деревянный подлокотник своего кресла. Отполированный за многие годы, он матово блестел на свету. Текстура дерева складывалась в ненавязчивый рисунок. Дерево…

Я неспешно пригубил медленно остывающий чай, силясь скрыть свое удивление от внезапной догадки. Ведь все. Абсолютно все старые здания были построены Хаширамой. И уж совершенно точно в его поместье даже мебель выращена Мокутоном. В этом доме все хранит отпечаток его чакры и его воли. Не из-за этого ли Мито в последние годы вообще не покидает дома?

Узумаки верна своему слову, она знает, что такое долг. Эта женщина стала первым джинчуурики Девятихвостого, принесла всю свою жизнь в жертву древнему демону-лису, чтобы дать его силу своему мужу. По-моему, для подобного подвига, нужно нечто большее, чем просто повышенное чувство долга.

Не думаю, что мне теперь хватит храбрости упоминать при Мито о планируемых опытах с клонами Хаширамы. Если я скажу, что хочу запечатать такого в теле, скажем, ее внука, она меня убьет или только покалечит?

— Но у меня есть и более приземленные причины обучения Наваки, — поспешил я развеять внезапно нахлынувшие на меня мысли.

— Их не может не быть, — спокойно кивнула Мито. — Чего ты хочешь?

— Того же, чего хочет всякий шиноби — силы. Конкретнее, мне нужны знания, — не увидев негативной реакции со стороны Узумаки, я уточнил: — О Shishō Fūin.

— Я только что говорила, мальчик, — строго произнесла Мито, нисколько не удивившись моим словам. — Печати Узумаки опасны для всех, в ком недостаточно чакры. А для тех, в ком нет чакры Узумаки, опасны вдвойне. Ты же говоришь об одной из самых энергоемких печатей.

— Я не прошу научить меня ей, — поспешно сказал я и уточнил: — Пока. Мне нужно знать, для чего использовалась эта печать до того, как впервые были схвачены биджу.

— Гм. Ты меня удивил, Орочи, — лоб Мито прорезали тонкие морщинки. — Обычно меня просят рассказать, как накладывать печати, а не для чего это делать. Хотя последний вопрос как раз более правильный. Что ж, как ты и говорил, всякий шиноби жаждет силы. И Shishō Fūin создавалась с этой же целью. Печать четырех символов нужна для запечатывания сильных сущностей в теле человека. Не просто пленение, а соединение энергии запечатанного существа с системой чакры того, в ком оно заключено. И да, это не обязательно должен быть биджу. Хвостатые звери существуют давно, но они не единственные демоны этого мира. Ты удивишься, узнав как много в нем незримого и опасного. И уж тем более, как много демонов таится за его пределами.

Похоже, Узумаки баловались призывом не одного только Шинигами. Любопытно. Но пока о другом:

— А можно ли заключить в эту печать человека?

— Нет, — категорично ответила Мито. — Специфика печати такова, что она впитывает лишь состоящие из энергии, нематериальные сущности.

— А души? — вспомнив все о том же Шинигами, уточнил я.

И вопрос мой почему-то не понравился Узумаки.

— Ты, Орочи, задаешь на удивление правильные вопросы, — произнесла она с холодком в голосе. — Да, души можно заключить в Печать Четырех Символов. Доволен?

Да как сказать… Ответ есть, но толку от него для меня нет. У меня есть тело Хаширамы, а не его душа. Которая к тому же только одна. Если я попробую запечатать в Shishō Fūin тот суррогат души, который формируется в бессознательном клоне или куче клеток, то что из этого выйдет? Да ерунда! Человек — это не биджу! Хвостатый зверь изначально является существом из чакры. Его плоть — это чакра. А человек — это плоть и душа. И его чакра появляется после смешивания энергий. Именно поэтому для активации клеток Хаширамы нужна душа реципиента. А при призыве душ из Чистого мира с помощью нечестивого воскрешения нужно тело и ДНК призываемого. Неприятно.

— Так ты хочешь изучить печати Узумаки? — с тонкой иронией спросила Мито, выведя меня из задумчивости.

— Пожалуй, я хочу узнать больше о демонах. Для начала. Думаю, знание о печатях, в любом случае, нужно сначала заслужить.

— Ты правильно думаешь, — благосклонно кивнула Мито, хищно улыбнувшись, блеснув длинными клыками. — Наваки говорил, что ты собираешься сделать его самым быстрым шиноби. Как успехи?

Я не смог удержаться и с досадой поморщился.

— Не все техники можно усвоить, просто выучив ручные печати, — осторожно ответил я. — В этом суть всякого хидена. Поэтому его нельзя скопировать даже шаринганом. Наваки нужно больше узнать о строении своего тела, чтобы понимать, как применить технику. Куда ее применить. И зачем. Парень, как и любой шиноби, может двигаться очень быстро с помощью техники Телесного Мерцания. Но он не успевает контролировать свое тело, напитанное чакрой.

Фундаментальная наука, о которой я так люблю рассуждать, приносит абстрактные знания, которые кажутся на первый взгляд неприменимы на практике. Но именно их не хватает Наваки, чтобы нормально запустить технику.

— Однако Цуна говорит, что у тебя это получается, — справедливо заметила Мито. — Хотя в последнюю зиму, когда я проверяла тебя, ты не показал обещанной ею резвости.

Это когда меня чуть снежком не убили? Хороша проверка. Учитывая, как я был выжат после мозгового штурма, накачивать тело ноотропами было просто опасно. Запасов энергии тогда едва хватало на то, чтоб ходить. Несколько перефразировав, я об этом Узумаки и рассказал.

— Когда мое тело не истощено, то нанесение ударов из Мерцания не составляет для меня труда. В этом так же помогает мой кеккей генкай.

Как я уже говорил, во мне слишком много от змеи. В том числе и более мощный спинной мозг, который позволяет более точно координировать движения. Все же далеко не всякое животное способно одновременно поймать три цели, а змеи могут. Опытным путем доказано, в лабораторных условиях они могут задушить средним отделом тела одну мышь, укусить вторую и прижать к земле хвостом третью. Все это сразу. Эх, мне б еще глаза Чиноике. А то узость поля зрения немного мешает во время сражений в Шуншине.

— Да, у тебя интересный улучшенный геном, Орочи-кун, — кивнув, сказала Мито. — Я помню тех, кто обладал таким же. В Эпоху Воюющих Государств было очень много кланов, которые вместе со своей гибелью унесли и свои кеккей генкай. Я рада, что твоя сила служит Конохе. И была бы не против, если бы она пустила побеги в родственном Сенджу роде. Цунаде редко о ком-то говорит в положительном ключе.

О, Ками! Мито, зачем же так грубо ставить меня в такое неловкое положение?! Это чтоб я не мог ответить отказом? Или какая-то проверка?

— В моих мечтах собственный великий клан, — словно не заметив толстых намеков Узумаки, ответил я тем тоном, которым обычно Наваки провозглашает себя будущим Хокаге. — Несомненно, он будет дружественен Сенджу и сила его принадлежать Деревне и Хокаге.

Надеюсь, мой ответ не вызовет лишних вопросов.

— И Цунаде не всегда честна сама с собой, — продолжил я. — Она может говорить хорошо обо мне, но идти на свидание с Джирайей.