Плач земли (СИ) - Бородина Мария - Страница 44

— Но большое сердце, — подхватила Зейдана. — Я верю в это. Я это знаю.

— К чему такой пафос? — Кантана пожала плечами.

— Я завтра снова иду к Тилен, — сказала Зейдана, оборвав фразу на полуслове.

— На этом месте я, наверное, должна расплакаться, — Кантана отвернулась. Слёзы действительно подступали к глазам. Должно быть, от тошнотворной неестественной белизны. — И, конечно, простить Тилен все её пригрешения. И рвануть с тобой в дом Лазовски. Я права?

— Ну, — Зейдана робко улыбнулась. По пунцовой дымке румянца, покрывшей щёки сестры, Кантана догадалась, что раскусила замысел. — Сразу после Наставни я заберу тебя. Моей защиты хватит на двоих. Не бойся заражения.

Что-то шло не так. Холодок напряжённости сквозил в голосе Зейданы. Кантана догадывалась, что сестра скрывала истинные мотивы и цели. Что же это за намерения, о которых даже нельзя сказать вслух?!

— Я люблю тебя, сестрица, — Кантана поспешила к выходу, — но не рассчитывай на меня, прошу. Скорее Девятый Холм полностью вымрет от недуга, чем я ещё раз заговорю с Тилен.

— Просто позволь Тилен уйти к Покровителям с миром, — прошептала Зейдана ей в спину.

Кантана замерла в проёме, кусая губу. Слёзы подступили так близко, что даже дневной свет коридора начал резать глаза. В носу зачесалось. Повернуться к Зейдане лицом означало выдать собственные слабости. Не повернуться — проявить непозволительное по отношению к старшим высокомерие.

— Она так плоха? — переспросила Кантана, робко посмотрев через плечо.

— Боюсь, как бы она не ушла этой ночью, — вздохнула Зейдана.

— И ты не понимаешь, Зейдана, что некоторые вещи простить невозможно?! — Кантана сжалась в комок, подавляя ярость. — Это она должна первая идти мне навстречу! Она виновата и знает это!

— Не хотела говорить этого, но я, прежде всего, за тебя боюсь, — призналась Зейдана. — Что если Тилен расскажет о твоих подвигах перед уходом к Покровителям? Ей-то терять уже будет нечего.

— Никто не поверит ей, — выпалила Кантана. — Ведь ни один человек, кроме тебя и Тилен, не знал о моём даре.

Она нагло обманывала сестру. Нери и Миа были в курсе. Гай тоже знал. Кантана выдала себя перед ним по глупости, циклов шесть назад. Надо отдать должное: он молчал до последнего, потому что это знание могло заказать Тилен путь в Пропасть. Жаль, что поддержать сестрёнку Гай уже не сможет.

Интересно, каково ему на чужой земле? Повезло ли ему так же, как Нери 42 и его подруге? Нашлась ли по его душу такая же сердобольная Кантана Бессамори, которая дала ему хлеб, репутацию и крышу над головой?

— Не обманывай, — тихо проговорила Зейдана. — Твоя сестра не так глупа, как тебе кажется.

Ледяное лезвие отчаяния вошло в грудь. Сердцебиение на миг остановилось.

— О чём ты? — Кантана захлебнулась холодным воздухом.

— Нери и Миа, — в голосе Зейданы слышались обида и укор. — Они не отсюда. Думала, я не замечу?

— Нет, Зейдана…

— И Тилен знает это. Вы ведь из-за этого поссорились, так?

Сердце валуном бухнулось в пятки. Выдох застрял в горле. Остатки самообладания вырвались наружу вместе с судорожным всхлипом. Задрожав, Кантана упала на дверной косяк. Плечо, ощутив удар, жалобно заныло. Горячая влага струйками поползла по щекам.

— Зейдана, — выдавила Кантана сквозь слёзы. — Зейдана…

Мысли отчаянно рвались наружу, но никак не желали обретать форму. Кантана хотела рассказать сестре, как сожалеет о своей ошибке. О том, что у неё не было иного выхода. О страшной ночи в библиотеке, когда она хотела убить иномирян, преодолев жалость и сомнения. Но плечи по-прежнему вздрагивали, а с губ срывались лишь отвратительные стоны. Слишком долго Кантана терпела эту боль. Слишком многое свалилось на плечи за последнюю неделю. И впервые в жизни неоткуда было ждать помощи.

— Зейдана, прошу тебя… — она зашлась в рыданиях, не в силах больше сдерживаться.

Шорох шагов за спиной немного успокоил Кантану. Сестра мягко опустила ладони ей на плечи. Пальцы сжались, проминая ткань платья. Зейдана осторожно развернула её к себе и заключила в объятия. Кантана уткнулась сестре в плечо, роняя слёзы на шёлковую ткань её халата. Рядом с Зейданой она всегда ощущала себя маленькой и низкорослой, несмотря на то, что переросла её на три сантиметра ещё в позапрошлом годовом цикле.

— Ты можешь обмануть мать, — прошептала Зейдана, с заботой гладя волосы сестры, — но не меня.

2

Путь в Наставню лежал сквозь аллею, кажущуюся прозрачной в объятиях тумана, рыночную площадь и узкую полоску леса. Невысокие здания, встречающиеся на пути, утопали в густом кустарнике. Лица людей, попадающиеся навстречу, были по-утреннему унылы и заспанны, а сами они походили на скользких улиток в разноцветных панцирях.

Всю дорогу Миа молчала, косо поглядывая на Кантану. Уж слишком странно выглядела сегодня юная госпожа Бессамори. Чёрные круги цвели под глазами траурными розами, уголки губ подёргивались. Кажется, сон не шёл к ней всю ночь! Интересно, что же её так огорошило: неужто вчерашний разговор с Анацеа? Уж на кого, а на мнительного параноика Кантана совсем не походила. Сама Миа давно уже выкинула беседу из головы, хотя для неё тема казалась куда более устрашающей.

Низенькое здание выплыло из-за покорёженных стволов. Клубы тумана расступились, открыв взору уютный дворик, поросший ссохшимся вереском. Растения в клумбах у крыльца давно отцвели, и теперь болтали на ветру лентами вялых листьев. Мох занавешивал бархатной порослью крыльцо постройки и стеновую кладку, набивался в щели, свисал со скатов крыш. Фрески на окнах казались грубой и нелепой насмешкой на фоне общей бедноты домишки.

Голубиные стаи, толкающиеся у крыльца, встретили девушек хлопаньем крыльев. Птицы взмыли в воздух, вихрем закружив ошмётки грязи, и гирляндой расселись на сучьях. Прелестный готический пейзаж: романтичный и леденящий кровь одновременно. Не слиться бы с ним…

— Здесь, — Кантана привычно шагнула на крыльцо и распахнула дверь.

— Эта хибарка не рухнет мне на голову? — рискнула сострить Миа. — Такое чувство, что она вот-вот развалится.

— Что уж имеем, — отозвалась Кантана, зевнув. — Это лучшая Наставня на Девятом Холме. Внутри приятнее.

— Твоей маме и её подругам не помешало бы провести экономическую реформу, — заметила Миа. — В образование надо вкладывать куда больше финансовых единиц.

— Да, уж куда лучше, чем в финансирование Третьего Холма. Они хают нас, а мы ползаем перед ними на коленях. Но сегодняшние лекции вряд ли придутся тебе по душе.

Девушки перешагнули порог. Запахло сыростью и камнем. Полукруглый холл, в который попали Миа и Кантана, был пуст. Оно и лучше: никто не мог слышать их разговоров.

— Ты сегодня какая-то странная, — высказалась Миа, не встретив привычной колкости. — Что-то случилось?

— Нет, — Кантана пожала плечами, и улыбка расцвела на её лице, как по заказу. — Тебе показалось.

— Но ты, похоже, не спала всю ночь! Почему?

— Шила платье, — пояснила Кантана, — и так увлеклась, что остановилась лишь под утро.

— А что, платье не удалось? — любопытство стянуло Мии горло.

— С чего ты взяла? — с неожиданной агрессией отозвалась Кантана. — Всё получилось отлично!

— С того, что ты похожа на грозовую тучу!

— Неужели так растолстела?!

Миа решила оставить риторический вопрос Кантаны без ответа. Кажется, она нащупала слабое место юной госпожи! Вот и славно: будет, какой козырь предъявить, если что. Пусть теперь мучается домыслами!

Девушки спешно пересекли холл. Прохладный коридор серого камня распахнул душные объятия. Золотые пылинки вились в воздухе, танцуя в световых лучах. Тени танцевали на полу, скручиваясь спиралями. Колонны и арки, нависшие над ними, усугубляли гнетущую атмосферу, делая её почти осязаемой. Миа обхватила себя за плечи, пытаясь унять дрожь.

— Боишься? — догадалась Кантана.

— С чего бы? — ответила Миа, намеренно солгав.

— Можешь успокоиться. Мы уже пришли, — Кантана толкнула дверь, открывая проход в огромную белокаменную аудиторию.