Плач земли (СИ) - Бородина Мария - Страница 33

Щелчок кнопки на стеновой панели — и из выемки в стене, издавая напряжённое гудение, выехала холодильная камера. Цветные упаковки с овощным соком, соевым сыром и мультизлаковыми макаронными изделиями начали выстраиваться на полочках рядами, по велению рук.

— Батареи садятся, — подытожил Владимир, невесело поглядывая в морозильный отсек. — Уже не замораживает почти. Нужно брать новые.

— Что? — Маргарита снова оторвалась от работы. Силуэт белокурого мужчины в чёрной кожаной куртке раздробился на тысячи дрожащих пятен.

— Батареи садятся, говорю.

— И ты ещё можешь о батареях думать в такой момент?!

— А что мне остаётся делать? — Владимир развёл руками. — Ты ведь можешь думать о новом романе.

— Я хотя бы что-то делаю, чтобы вернуть нашу дочь! — Маргарита неожиданно стукнула кулаком по столу. Капелька кофе выплеснулась через ободок чашки и отпечаталась на скатерти коричневой точкой.

— Я ведь не могу никак повлиять на ситуацию, в отличие от тебя, — нахмурившись, Владимир резким движением вернул холодильный отсек на место. — Может, предложишь сразу сдаться? Может, ляжем сейчас вместе в гроб и умрём в один день, по закону жанра?

Маргарита, промолчав, сжала губы: лишь ложка громче зазвенела о края фарфоровой чашки.

— У меня просто нервы на пределе, — проговорила она, наконец, пытаясь оправдаться. — Прости меня.

— Думаешь, мне спокойно? — Владимир опустился рядом на высокий стул. — Почему, интересно, я уже неделю работаю в убыток? Да, я успокаивал тебя первое время, но сейчас я и сам вот-вот сломаюсь. И я очень прошу тебя, не ускоряй процесс. Хотя бы один из нас должен оставаться хладнокровным.

Маргарита отодвинула конспектор на край стола. Обкусанные ногти с облупившимся красным лаком выглядели карикатурно на фоне новенького устройства. Потухший экран вобрал в себя огоньки потолочных светодиодов и превратился в лоскуток звёздного неба.

— Я понимаю, — выдохнула Маргарита, поймав своё отражение на поверхности остывшего кофе. Дрожащая гладь показала совершенно незнакомую женскую особь. Но это не вызвало испуга: скорее, удивление. Лёгкое, почти пассивное. — Но я не могу больше так. Призраки прошлого всплывают.

— Уверен, что сейчас всё не так, как тогда.

— Почему? А вдруг?

— Вспомни письма, что приходили в ту пору тебе, — Владимир серьёзно посмотрел на неё. — Сейчас нет никаких намёков. Это не похищение, Маргарита. Иначе они уже оповестили бы нас.

— Мы должны молчать о пропаже Мии, — Маргарита почувствовала удушье. — Только ФСО, и никому более. Иначе нам с превеликим удовольствием начнут названивать те, кто пожелает нажиться за наш счёт.

— Не время думать о финансовых единицах, — отрезал Владимир.

— Может, наоборот самое время? — Маргарита беспомощно развела руками. — Может, они потребуют выкуп куда больше, чем средства, которыми мы располагаем?!

— Прекрати ерунду говорить.

Нервное молчание наполнило кухню. Тишина пропитала стены: совершенная и безупречная. Казалось, даже розоватое сияние осеннего вечера издаёт шорох, просачиваясь сквозь жалюзи. Маргарита любила такие вечера до того, как…

— Какие новости? — Владимир лениво наполнил чашку кипятком.

— Сегодня ФСО обнаружили на карте неопознанный чип, — Маргарита шмыгнула носом. — В Запределье. Они думали, что это Миа, или тот мальчик, что пропал вместе с ней.

— В Запределье? Рисково! Куда судьба только не забросит.

— Оказалось, что это просто техническая ошибка, — Маргарита опустила голову на сложенные руки. — Никого там нет. И не может быть теоретически. Особь, вышедшая за границы Иммортеля, и дня не продержится снаружи. Воды-то нет.

— Мы выезжали как-то, — Владимир невесело усмехнулся. — Дело тут не в воде. Там творились странные вещи. Такие, что я усомнился в истинности Иммортеля.

— Насколько странные?

— Некоторым из нас периодически становилось плохо, — отозвался Владимир. — Головокружение, нарушение восприятия, потеря сознания. И мир вокруг. Он словно менялся с небольшой периодичностью.

— Последствия Перелома, не иначе, — Маргарита, совершенно не удивившись, пожала плечами. — Может быть, и наши далёкие потомки и уйдут на эту землю. Если им хватит воды, конечно.

— Не думаю, — Владимир мотнул головой. — Гиблые там места. Мёртвый Континент гораздо больше, чем ты можешь предположить. Он вокруг нас.

Маргарита обхватила губами ободок фарфоровой чашки. Горький кофе свёл губы оскоминой.

— Мёртвый Континент — это здесь, — она положила руку на грудь. — Я не знаю, когда закончится эта полоса препятствий. Но мне действительно страшно жить.

Она не могла больше сдерживать себя. Щёки свело болезненной судорогой, а нос завалило. Комната снова расплылась перед глазами. Слёзы срывались с ресниц одна за одной, вырисовывая на коже горячие дорожки. Солёная вода катилась по подбородку и шее, остывая на воротнике блузки. Тщетные слёзы, которые совершенно не приносили облегчения. Боль пустила корни слишком глубоко в душу, распустив крону в мыслях. Разум запутался в переплетениях ветвей. И вырвать чужеродное начало можно было разве что вместе с последним вздохом.

Отставив бокал с кофе в сторону, Владимир встал. Положил ладони на плечи Маргариты и прижал её к себе. Тепло сильных рук, которое обычно успокаивало, лишь сильнее разбудоражило эмоции. Маргарита вжалась лицом в рубашку мужа, пытаясь перекрыть рвущийся наружу поток. Только слёзы не останавливались, лишь мокрая ткань неприятно захолодила раздражённые щёки.

Так они и стояли, утопая в розовой патоке ноябрьского вечера, что просачивалась в дом сквозь опущенные жалюзи. Белые полимерные полоски который день уже заслоняли окна, не позволяя выглянуть наружу. Потому что ни Маргарите, ни Владимиру не хотелось смотреть на оживлённую набережную. Там слишком часто гуляли родители с детьми…

5

Когда они вышли из головного офиса ФСО, Ларису снова одолели слёзы. Напрасно она считала, что выплакала всё тремя предыдущими ночами — они брались из ниоткуда. Солёная вода, залившая лицо, раскачала мир, усеяв кривыми блёстками. Всего лишь солнце преломляющееся лучами в капельках. Но Ларисе казалось, что это Вселенная крошится на осколки, затягивая её в бесконечную чёрную дыру, забирая эмоции и разбирая по молекулам.

— Я бы обнял тебя, — Лихач заглянул Ларисе в лицо и фыркнул с откровенной издёвкой, — да не хочу в луже валяться. Там мокро и холодно, знаешь ли.

— А вот это верно, — отрезала Лариса, вытирая лицо экосалфеткой. Разводы туши грязными бороздами запутались в белоснежных волокнах ткани. — Снова поиздеваться решил?

— С чего бы? — Лихач, казалось, совершенно не обиделся. — Ты сама мне позвонила. Я не привык отвечать отказом. Особенно если просит женщина.

Шаги шелестом разливались по холодному проспекту. Башни высоток мерно уплывали назад, превращаясь в спички. От флегматичного взгляда окон накатывала безысходность и становилось тошно. Ларисе никак не давала покоя мысль, что мир, как и раньше живёт и существует, а планета — вертится. Лишь одна её маленькая Вселенная остановилась с уходом Нери, вырвав её из реальности и времени.

— Можно подумать, ты сам, узнав, не начал бы искать Нери, — процедила она раздражённо. — Я помню, как он был привязан к тебе.

— Начал бы, — Лихач понимающе кивнул, — но без тебя, Лариса.

— Зачем же тогда ты попросил меня пройтись? — она задумчиво пожала плечами.

— Кое-кто информацию просил, — отметил Лихач. — Я лишь хотел сказать, почему ФСО всё ещё молчит про местонахождение Нери. И почему они вызвали тебя сегодня на это нелепое шоу с опознанием.

Утерев слёзы резким движением, Лариса вскинула голову. Ожидание измучило её, выпив все соки, и она была готова стойко принять любую информацию. Даже самую страшную. С удивлением Лариса обнаружила, что её сердце бьётся ровно и редко. Неизвестность донимала куда больше, чем жуткие догадки.

— Всё из-за того, что Нери исчез с карты, — протрубил Лихач так, словно новость совершенно его не задевала.