К нам едет инквизитор (СИ) - Хаимович Ханна - Страница 30

— Какой еще Безымянный? — спросил Павел.

— Сдается мне, заговор тянется глубже, — подозрительно добавил Богдан Сергеевич, сверля теперь уже Лещинского взглядом своих глаз-угольев. Только на того это не произвело ровным счетом никакого эффекта. — Кто такой ваш Безымянный — какой-нибудь высокопоставленный сектант?

— С ними что-то не то, — еле слышно выдохнула Кристина, чуть склонившись к Лещинскому. — Нужно уходить.

Тот коснулся ее руки.

— Еще раз, господа: вам незнаком Верховный инквизитор?

— У инквизиции никогда не было Верховного, — высокомерно ответил Павел. — Мы уже высшие. Нет никого над нами.

Никого над нами…

В голове пронеслись строчки из какого-то давно забытого стихотворения. Лещинский вскочил, и Кристина с облегчением вскочила следом за ним.

— Вопросов больше не имею, — сказал он. — Хорошего вечера, господа.

Подхватил Кристину под руку и увлек к выходу. В спину донеслись возгласы.

— Стойте! Это нарушение протокола…

— Извините, мы торопимся! Увидимся завтра! — крикнул им Лещинский.

Никто их не преследовал. Шум остался позади. Кристина успела услышать: «А, пусть их… Помогите Богдану Сергеевичу!». А потом — «Проклятие! Я не могу пошевелиться!». Затем раздался грохот и новые крики…

— Признавайтесь, это вы что-то сделали с Богданом? — с усмешкой поинтересовался Лещинский, сворачивая к лестнице.

— Я, — с удовольствием сообщила Кристина. — Я приклеила его к стулу.

— Богдана? К стулу?

Лещинский даже остановился. А потом заливисто расхохотался. Кристина пожалела, что не увидела своими глазами, как злосчастный Богдан Сергеевич пытается подняться. Конечно, в обычном состоянии он бы развеял ее хитрые чары щелчком пальцев, но для этих резко поглупевших высших хватило узора с подковыркой, чтобы сбить их с толку…

— В обычное время вы бы даже руку поднять не успели, — точно прочитал ее мысли Лещинский. — Но все равно спасибо.

— Спасибо? А вы что, не очень-то с ним ладите? — заинтересовалась Кристина. — Надо было сказать, я бы еще что-нибудь к нему приклеила…

— Если много лет работать вместе, с кем угодно будут накапливаться конфликты, — инквизитор все еще улыбался, глядя на нее. Улыбка делала его лицо радостным, каким-то праздничным — бывают такие люди: какие бы чувства они ни вкладывали в свои улыбки, те выглядят праздничными, и все тут. Потом, опомнившись, он кивком позвал Кристину за собой и побежал вниз по лестнице.

— Эй, куда теперь? А вы не хотите допросить этого… подлого законенка? Может, он запомнил, кто проник в управление!

— Нет, это в одиночку не делается, — мотнул головой Лещинский. — Сейчас съездим домой к Безымянному. Мне что-то подсказывает, что его забыли не просто так. Возможно, воздействие сектантов началось с него…

Он резко замолчал, видимо, пораженный какой-то новой мыслью. Даже замедлил шаг и привычно потянулся к переносице.

Кристина вздохнула. Происходящее нравилось ей все меньше. Еще ей не нравилось, что Лещинский хватается сразу за множество деталей, не останавливаясь на какой-то одной. Может, если дожать до конца то же проникновение в заповедник, бросить на его расследование все ресурсы, напоить высших инквизиторов каким-нибудь зельем здравомыслия…

…то все равно бы не удалось ничего выяснить. Она сама не знала, за что хвататься. Зацепок не было, а те, что были, оборачивались еще большими странностями. Она надеялась хотя бы в столице нащупать след, а столкнулась с чем-то куда более чудовищным, чем просто заглоты в Городе. С заглотами хотя бы было более или менее понятно. А вот с инквизиторами…

— Одно из двух, — медленно произнес Лещинский. — Или мы приедем к Безымянному, застанем его дома или не застанем… или мы вообще не обнаружим ни его, ни его дома. Может быть, они правы. И его действительно нет.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что не обязательно все то, чем кажется, — выдал Лещинский задумчиво, заставив Кристину несколько мгновений недоуменно моргать в попытках понять, что это значит. Затем снизошел до объяснений. — Нам с вами кажется, что с советом высших происходит что-то не то. Их заколдовали. Их заставили даже забыть о существовании Безымянного. Но если это не они, а мы под какими-то чарами… то, возможно, стоит пересмотреть наше расследование. Может, даже сама секта существует лишь в нашем воображении. Если мне мерещится Безымянный, почему не померещиться секте?

Кристина ошарашенно уставилась на него, но Лещинский был абсолютно серьезен. На его лице читалось лишь замешательство и досада. И, что самое отвратительное, в его словах была доля истины. Сомнение уже заползало в разум, подтачивая мысли ядовитым дымком. Весь мир не может ошибаться, правильно? А весь совет высших инквизиторов — может или нет? Еще вчера Кристина с уверенностью бы ответила «нет». Это же высшие! Не может быть такой силы, которая сумела бы их подчинить. Но их и не подчинили, их лишь мягко и незаметно отвлекли. Не стали сражаться в лоб, а использовали хитрость. Или нет? Или мягко и незаметно отвлекли кое-кого другого?

— Они не говорили, что секты не существует, — только и смогла возразить она.

— Это успокаивает. Но реально ли все остальное — вопрос. Реален ли музей, нападение заглотов, мое проклятие, реальны ли вы, в конце концов?

— Ну, знаете, это уже наглость, — возмутилась Кристина. — Это оскорбительно — выслушивать от кого-то, что меня не существует!

Она протянула руку и щелкнула Лещинского по носу. Инквизитор ответил смешком.

— Оскорбительно? Хм, буду знать. Ладно, если вы существуете, то пойдемте. Моя машина здесь на стоянке.

Парковка под землей пустовала. В гулкой полутьме огромного помещения виднелось всего несколько машин. Дорогущих, надо сказать, машин. Неудивительно, если парковка принадлежала администрации президента. Охранник спокойно кивнул Лещинскому, не пытаясь его задержать. Кристина усмехнулась в воротник куртки. Ее все еще забавляло, что центральное управление обосновалось именно здесь. Действительно, инквизиция нужнее всего в администрации президента…

Машина у Лещинского оказалась черной, как и у Кристины. Только не «ауди», а «мерседес»-внедорожник. Устроившись на переднем сиденье, Кристина с любопытством осмотрелась. В салоне царил минимализм — ни «елочек» с химическим ароматизатором, ни подвесок или игрушек, любимых многими автомобилистами. Даже в бардачке почти пусто — какие-то документы, треснутый чехол от телефона и больше ничего. Слегка пахло кожаной обивкой сидений и чем-то еще, неуловимым, но приятным, остро-свежим.

— Не обессудьте, обходных дорог с ямами вспомнить не могу, придется ехать по обычным, — сказал Лещинский, заводя двигатель. Мягко заурчав, машина устремилась на улицу.

— И нечего мне припоминать, вы заслужили ту дорогу с ямами, — проворчала Кристина.

Кажется, ему тоже нравилась быстрая езда. Дорога стелилась под колеса, мелькали засыпающие дома и вечно бодрые магазины, сияющие витрины и насупленные подворотни. Кристина понятия не имела, где расположен дом Безымянного и долго ли туда добираться, она просто разглядывала то городские пейзажи за окном, то Лещинского, расслабленно положившего одну руку на руль. Как вдруг…

Она насторожилась и вывернула шею, оглядываясь на дорогу после очередного поворота. Позади мелькнули и погасли фары. Темно-серая машина, какая-то безликая бюджетная иномарка, каких по любому городу бегают сотни и тысячи, мгновенно затерялась в темноте. Кристина присмотрелась. Машина не исчезла. Лишь затаилась, поняв, что на нее обратили внимание. Серая тень с выключенными фарами кралась за внедорожником, не отставая. А поодаль виднелось еще одно или два серых пятна…

— Что там? — спросил Лещинский.

— За нами следят. Присмотритесь. Они выключили фары.

Он взглянул в зеркало заднего вида.

— Уверены, что это за нами?

— Да… Да, иначе я бы не заметила! — уже тверже повторила Кристина. Она начала понимать, что обратила внимание на серые машины почти сразу после выезда с парковки. Но не придала значения. Замечала их боковым зрением и не думала о них, пока ведьминское чутье не забило тревогу. А машины сразу поняли, что она приглядывается к ним, и загасили фары. Значит, это были не просто машины. И за рулем сидели не просто люди… а может, и не просто ведьмы или колдуны, потому что даже ведьма или колдун вряд ли могли бы с такого расстояния и так быстро уловить момент, когда на них обратили внимание.