К нам едет инквизитор (СИ) - Хаимович Ханна - Страница 28

— А может, все высшие, кроме вас, на стороне секты — об этом вы не думали? — буркнула Кристина. Он расхохотался. Хотя казалось бы, почему? Нормальная версия…

Очередной изгиб коридора — и впереди обнаружился широкий тупик-площадка, заканчивавшийся массивной двустворчатой дверью с тускло поблескивающими изогнутыми ручками.

Зал совета. Эта дверь не могла вести больше никуда. Все-таки тяжелая, давящая роскошь инквизиторского управления сделала свое дело. Кристина не могла сопротивляться, чувствуя, как ее атмосфера неумолимо проникает внутрь. Отравляет восприятие. Заставляет смотреть на все иными глазами. Трепетать перед величием и властью, и мрачным впечатлением готического замка, а не банального государственного учреждения… и чувством, что нет силы выше, чем та, чье средоточие лежит за этой дверью.

— Да, — пробормотала Кристина. — Если тебя на обычном суде засудили, можно пойти в международный суд, а если на инквизиторском — только бежать…

Может, поэтому и бежала Марианна Бойко?

Ну да. Невинная жертва давящего и готического инквизиторского управления. Только пушки с заглотами подсылает иногда, а в остальном — ангел с крылышками.

— О чем вы? — моргнул Лещинский.

— Да так, — ответила она. — О своем. А зачем идти сюда, чтобы вызвать членов совета? Телефон больше нигде не ловит?

— Проще использовать чары круглого стола, — неожиданно рассеянно ответил он после небольшой паузы. Будто вдруг услышал что-то и прислушивался. Но Кристина не уловила никаких звуков…

Мотнув головой, инквизитор дернул дверь. Створки распахнулись — сразу обе.

…Стол действительно был круглым. Массивным, темным, тускло поблескивающим в свете тяжелой люстры.

И за ним сидели инквизиторы.

Они повернули головы, разом замолкая и глядя на прибывших. Кристина остолбенела. Опять. В этом месте не заканчивались сюрпризы. Происходящее казалось нереальным. Пустые коридоры, пустые залы, спящие заглоты, растворяющиеся в воздухе двери… и полуночное собрание совета высших инквизиторов. Высшие…

Она безмолвно изучала их, скользя взглядом по молодым и старым лицам. Их было довольно много, человек тридцать. Пустовали два места. Одно — с другой стороны стола, стул с высокой резной спинкой, другое — через пять или шесть человек от него.

— Добрый вечер, — первым нарушил молчание Лещинский, входя в зал. — Могу я узнать, по какому поводу созван совет? Или, — он скользнул взглядом по бокалу с коричневой жидкостью в руке у худой, как палка, ярко накрашенной дамы в черном, — раз меня не пригласили, можно считать это дружеским чаепитием?

Дама скривилась, отхлебнула жидкость и скривилась еще больше. Кристина так и наблюдала за всем этим из коридора, не решаясь входить. Со своего места она видела лишь высокое окно в витой раме, за которым чернела ночь, и край старинного книжного шкафа с фолиантами. Никаких стульев для посетителей или скамеек для ожидания, как перед кабинетами чиновников. Гостям здесь, скорей всего, были не рады. А если даже Лещинского не позвали…

Впрочем, она давно догадывалась, почему его не позвали. По той же причине, по которой отправили на поиски Марианны Бойко.

— Вы были заняты, — проговорил глухой мужской голос. Тот, кто это произнес, едва виднелся из-за силуэтов остальных. — Мы не сочли возможным вас тревожить… Тем более что дело непосредственно касается вашей новой знакомой.

Он перегнулся через спинку стула, чтобы лучше рассмотреть Кристину — седой, но еще моложавый мужчина в сером костюме. И остальные вновь повернули к ней головы. Кристина ощутила себя под прицелом. Как клоун, вызванный на совет директоров для укрепления командного духа и корпоративной солидарности.

— Заходите, — бросил ей Лещинский. Над столом легким ветерком пробежал ропот.

— Она не член совета…

— Это же их ведьма… Города…

— Город…

— Город…

— Это радует, Павел, — сказал Лещинский седовласому. — То, что дело касается моей новой знакомой. Надеюсь, вы уже разобрались, почему заглоты исчезли из заповедника и напали на ее дом сегодня вечером? И какое отношение к этому имеет дверь, которая проявилась в стене заповедника?

— Что?!

Волна возгласов, вскриков и вопросов плеснула под потолок и разбилась о крупную лепнину на мельчайшие осколки эха. Инквизиторы заговорили, перебивая друг друга, с них слетела напыщенная респектабельность. Дама в черном то и дело нервно прикладывалась к стакану с напитком, но жидкости не становилось меньше. Какой-то тип с жутко неприятным лицом и складками на щеках, придающими ему сходство с жабой, кивнул на Кристину и что-то произнес, но оно потонуло в общем шуме. Седой застыл, как громом пораженный. Сухощавая старушка, одетая по моде восемнадцатого века, принялась громко стучать по столу инквизиторским перстнем-печаткой, но это не помогало.

Кристина покосилась на Лещинского. Тот смотрел на высших так, как разглядывал наколдованных собак в холле ведьмовского офиса, прежде чем наложить на них чары молчания. Потом вздохнул, отвернулся и, щелкнув пальцами, клонировал один из свободных стульев за столом. Сел на первый из дублей и кивком пригласил Кристину садиться на второй. Видимо, накладывать чары молчания на инквизиторов ему не позволяла корпоративная этика.

Потом он подпер ладонью подбородок и стал терпеливо ждать, пока шум поуляжется.

Но инквизиторы затихли, стоило Кристине опуститься на сиденье возле Лещинского. Теперь они смотрели на него с осуждением. Жабоподобный начал ворчать что-то о нарушениях правил, но старушка перебила его:

— Мы собрались по иному поводу. Нам поступила челобитная с прошением положить конец безобразиям, творимым сей ведьмою в ее Городе.

Кристина вытаращила глаза, поспешно переводя псевдостаринную речь на нормальный русский: на нее, что ли, донос написали? Ай да Марианна Бойко! А старушка тем временем продолжила, непринужденно переходя на канцелярский стиль коммунистической эпохи:

— Мы с товарищами должны были разобраться сами, а потом уже ставить вас в известность. Тем более что в прошлом вы уже были замечены в порочащих связях.

— Ида Амвросиевна, — укоризненно прогудел один из инквизиторов, мужчина в темных одеждах, горой возвышающийся над соседями.

— Ида Амвросиевна права, — отрезал другой, худой и изможденный, с фанатично горящими глазами. — Что ж, если означенная ведьма явилась сюда лично, сейчас во всем разберемся…

Глаза его, казалось, светились алым огоньком, как раскаленные угли. Когда эти угли поймали взгляд Кристины, той на миг почудилось, что ее душу подцепили клещами и медленно тянут наружу через грудину. Сделав над собой усилие, она моргнула, а потом принялась разглядывать потолок. Потеряв рычаг воздействия, инквизитор раздраженно выдохнул.

— Итак, меня зовут Богдан Сергеевич, и я, с согласия остальных экзекуторов, проведу допрос…

— Остальные экзекуторы не согласны, — раздался спокойный, но непреклонный голос Лещинского. — Господа, — он заговорил еще тише, еще более зловеще, заставляя остальных вслушиваться затаив дыхание. — Вы что, совсем с ума сошли? У вас из-под носа похитили заглотов, и теперь они терроризируют магов Города! Кто-то проник в управление инквизиции, и вы его даже не заметили, а теперь вы сидите и собираетесь допрашивать ведьму, на которую вам кто-то донес? Вы понимаете, что этот донос сделан, чтобы отвлечь ваше внимание?

Инквизиторы ненадолго притихли.

Кто-то моргал и встряхивал головой, будто пытаясь сбросить невидимые оковы, кто-то переглядывался с другими. Кристина ожидала, что Лещинскому немедленно возразят, засыплют аргументами и задавят авторитетом, но нет. Первая реакция была… странной. Потерянной. Как у разбуженных ото сна наяву.

Именно тогда Кристина начала догадываться, что с советом высших происходит что-то не то.

Она покосилась на Лещинского и встретила понимающий взгляд. Спутник пришел к тем же выводам. Это внушало некоторое облегчение. Если бы все до одного инквизиторы вдруг оказались в своем пространстве сна наяву, Кристина бы не выдержала. Возможно, рехнулась бы вслед за ними.