Ритуалист-2 (СИ) - Корнев Павел Николаевич - Страница 56

– Оставь! – сказал я, когда Микаэль добил противника и потянулся к святому символу, сиявшему на его груди.

Развеявшая мои чары реликвия вполне могла числиться в церковных архивах; присвоить столь приметную вещицу было бы верхом неосмотрительности.

Маэстро Салазар лишь хмыкнул и упрямиться не стал. Не тронув святой символ, он поднял шпагу мертвеца и кинул ее мне.

– Держи! На твой фальшион без слез не взглянешь!

Я перехватил оружие, на пробу махнул им и предложил помощнику:

– Давай-ка посмотрим, откуда они здесь взялись!

Как оказалось, в конце коридора располагалась винтовая лестница. Мы переглянулись и начали подниматься по ней, настороженно прислушиваясь к лязгу оружия и крикам. На первом этаже схватка уже стихла, а вот на втором вовсю шел бой. Братья-герхардианцы дорого продавали свои жизни.

Дверь третьего этажа стояла приоткрытой. Микаэль первым выглянул в нее и указал на выломанное окно и рассыпанные рядом с ним осколки. Судя по всему, сюда успели проникнуть забравшиеся на крышу стрелки. И это могло стать серьезной проблемой…

Мы двинулись по коридору, не забывая проверять все попадавшиеся по пути комнаты, но в тех не обнаружилось ни единой живой души. В них даже искать похищенные у маркиза Альминца бумаги не имело никакого смысла; обычные спальни. Да и не оставалось времени на полноценный обыск – того и гляди мятежники наверх прорвутся. Еще и гарью несет…

Микаэль потянул воздух носом и забеспокоился:

– Неужто пожар?

Но нет, просто в месте пересечения коридоров одна из стеновых панелей тлела и дымилась, при этом в ее центре нетронутым пятном выделялся силуэт человеческой фигуры.

– Чудны дела твои, Господи, – пробормотал Микаэль, а я заглянул за угол и без особого удивления обнаружил там обгоревшее тело, которое и приняло на себя выброс огненной стихии.

Немного дальше лежали еще два мертвых бунтовщика. Один подрагивал и потрескивал, как если бы в него угодила молния, другого без затей застрелили из арбалета. И все бы ничего, да только покойник не валялся на полу, а висел над лужей крови, будто угодившая в невидимую паутину муха.

Я остановил Микаэля, воспользовался истинным зрением и принялся изучать перегородившие коридор силовые нити.

– Быстрее! – поторопил меня маэстро Салазар. – Теряем время!

Резкое движение жезла разрушило заклинание, и мертвец упал на пол, со всего маху приложившись о доски головой. Ему, впрочем, это повредить уже не могло.

Со стороны лестницы доносились звуки боя, мы проскочили мимо нее и выбежали к распахнутым дверям, у которых валялся окровавленный послушник. Голову ему раздробили чем-то тяжелым, и все же я узнал Лукаса – того самого паренька, который встретил меня на въезде в город, а позже препроводил в камеру Марты. Едва ли он был замешан в убийстве маркиза Альминца, но мою совесть отягощало изрядное количество несравненно более постыдных прегрешений, чтобы ощущать вину еще и за эту никому не нужную смерть.

Из комнаты донесся шорох, и Микаэль приложил палец к губам. Он заглянул в дверь, жестом велел следовать за ним и бесшумно скользнул внутрь. У меня повторить его трюк не вышло – под сапогом некстати чавкнула натекшая на пол кровь. Рывшийся в ящиках стола мародер отвлекся от своего увлекательного занятия и зло ощерился:

– Убирайтесь!

Микаэль приобнял грубияна, немного постоял так, а затем уложил на ковер и вытянул всаженный меж ребер кинжал.

– Надеюсь, все это имеет хоть какой-то смысл, Филипп, – сказал он, приступив к обыску покойника.

Я оглядел просторный кабинет с камином, широким письменным столом и книжными шкафами, поворошил носком ботинка скомканные бумаги и поморщился. На древние пергаменты те нисколько не походили, скорее, напоминали платежные ведомости, да и на полках стояли одни только гроссбухи. В очаге догорали какие-то документы, я выудил обугленный обрывок, но разглядел на нем краешек орденской печати и кинул обратно.

Не иначе, послушнику приказали сжечь все важные бумаги, дабы они не попали в руки посторонних, тут его и накрыли стрелки, влезшие в окно третьего этажа.

– Неплохой улов, – рассмеялся Микаэль, когда из найденного им небольшого узелка на стол посыпались золотые и серебряные монеты вперемешку с перстнями и печатками.

– Кольца только не бери, – предупредил я и заглянул в распахнутый сундук, там оказалось пусто.

И тут за столом кто-то застонал. В руке Микаэля сам собой возник кинжал, но я опередил маэстро и первым перегнулся через столешницу. На полу с засевшим в бочкообразной груди арбалетным болтом лежал приор. Как видно, это именно он сжигал документы, а Лукас лишь пытался задержать нападавших.

Губы главы миссии шевелились, словно он пытался что-то выдавить из себя, а вот глаза уже потускнели. Жить приору оставалось недолго, и все же упускать такого шанса я не собирался. Обежал стол, опустился на колени и крикнул:

– Где записи святого Луки? Они в миссии?

Приор меня не услышал, пришлось хорошенько его встряхнуть. Из уголка его рта потекла кровь.

– Где пергаменты? Где перевод?!

Раненый засипел, и я без малейшей жалости надавил на пятку арбалетного болта.

– Где Сильвио де ла Вега? Какова его роль? Зачем это все?!

Я уже думал, что не дождусь ответа, но тут взгляд приора прояснился, да только видел сейчас монах не меня, но ангела смерти. Ему он и сказал:

– Алерехтен!

– Что?! – не понял я и склонился к приору; без толку – тот испустил дух.

Микаэль озадаченно хмыкнул, и я повторил услышанное от монаха слово:

– Алерехтен! Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Нет, Филипп.

– Святые небеса! – охнул я. – Ищи! Книга должна быть где-то здесь!

– По словам Вайдо, в миссию приехали только кареты. Куда ускакали всадники – неизвестно.

– Ищи! – прорычал я вне себя от бешенства.

Микаэль закрыл дверь, для надежности подперев ее стулом, и мы приступили к обыску, но лишь впустую потратили время. Под конец я даже пошуровал кочергой в пепле, только и там не обнаружилось ничего, что могло бы сойти за остатки древнего фолианта. Мы уже начали от безысходности простукивать стены в поисках тайников, когда маэстро Салазар вновь потянул воздух носом.

– Запах гари, – насторожился он.

– Ничего удивительного, – отмахнулся я, продолжая свои изыскания.

Но Микаэль все же приоткрыл двери и выглянул в коридор.

– Дерьмо! – выругался он. – Влипли!

Я присоединился к помощнику и обнаружил, что по коридору стелется дым, а проход к лестнице и вовсе отгорожен стеной огня, который пожирал доски пола и стеновые панели.

Пожар! Будто нам всего остального мало, теперь еще и пожар!

– Надо прорываться! – объявил Микаэль.

Я взял стул, размахнулся и высадил им оконное стекло. Загудел ветер, в коридоре ему откликнулось пламя, комнату моментально заполонил едкий дым.

– Сюда! – позвал я маэстро и первым взобрался на подоконник.

Микаэль явственно заколебался и все же присоединился ко мне.

– Что дальше? Полетим как вольные птахи? Сразу на небеса?

– Немного ниже.

– Одним лишь птицам дано летать, людям о небе не стоит мечтать! – выдал маэстро Салазар.

Я лишь отмахнулся, вытянул из-за пояса магический жезл и принялся плести тонкую волшбу, изменяя и сгущая эфирное поле, а стоило тому в достаточной степени уплотниться, просто шагнул вниз.

– Вот осел! – донесся выкрик Микаэля, и тут же стремительное падение замедлилось, мягкая пелена подхватила меня и толкнула вверх, силясь превозмочь один из основополагающих законов мироздания. Не переборола и вместе с тем позволила не переломать ноги при падении с третьего этажа на мостовую.

– Быстрее! – поторопил я маэстро Салазара, отбегая в сторону.

Микаэль собрался с решимостью, громогласно выругался и шагнул из окна. Заклинание к этому времени успело истончиться; приземление Микаэля вышло далеко не столь грациозным, как мое. Пару мгновений он лежал на брусчатке, собираясь с силами, затем поднялся и выразительно посмотрел на жезл в моей руке.