Земля избранных (СИ) - Бородина Мария - Страница 59

— Извините, Профессор, — сдержанно вымолвила Дея, мысленно проклиная себя за лизоблюдство. — Я постараюсь найти эти единицы. Дайте мне знать, когда счёт будет выставлен.

— Другой разговор, детка, — Аарон одобрительно закивал. — Да, кстати. В случае финансовых затруднений, ты всегда сможешь воспользоваться преподавательским кредитом.

Дея уже не слышала его слова. Ноги внезапно потеряли опору, и теперь она летела с ускорением вниз. Уши словно забили необъятными комьями ваты. Голос Аарона казался отдалённым неразборчивым бульканьем: словно кто-то удерживал голову старика под водой.

Лишь громкий стук сердца перебивал эту глухую какофонию. Каждое сокращение мышечного насоса, что величиной с сомкнутый кулачок, превратилось в раскатистый удар гонга. Бом-м-м — стены покрылись дрожащей рябью. Бом-м-м — что-то оборвалось внутри.

— Я, пожалуй, пойду, — прохрипела Дея, попятившись. Интересно, заметил ли старик, что её глаза слезятся?

— Обдумай всё хорошенько, детка, — Аарон деловито погрозил пальцем. — Помни о том, что я сделал для тебя. И о том, что такого уникального шанса судьба тебе больше не предоставит точно.

— Я обдумаю, — промямлила Дея, закрывая за собой дверь.

На ватных ногах молодая декан двигалась по коридору. Краски меркли перед глазами, превращая поле зрения в серый мутный экран. Она не чувствовала под собой пола: каждый шаг заставлял ступни проваливаться в упругий поролон.

Нет, Дею не пугала очевидная нехватка платёжных единиц на поездку. Эта проблема была вполне решаема. При необходимости, Дея не погнушалась бы воспользоваться кредитом. Потому что шанс, который предоставляла судьба, действительно был уникален. Дея привыкла брать своё, во что бы то ни стало.

Нет, ей не стало дурно от фамильярного обращения Аарона. За годы работы Дея и Тильда привыкли к его невежеству и начали воспринимать его, как должное. Дея была достаточно умна, чтобы понять: почтенный возраст творит с людьми удивительные и необъяснимые вещи.

Диссоциация — вот что занимало весь её разум. Дея никак не могла выбросить из головы вчерашний вечер. Как только в памяти всплывало её собственное лицо, висящее на стене в обрамлении языков фиолетового пламени, кровь в сосудах останавливалась, прекращая свой ток, а сердце смерзалось в твёрдую глыбу льда. Дея заметила, что избегает смотреться в зеркало, опасаясь увидеть там бородатую женщину с густыми косами и гипнотически-голубыми глазами, похожими на осколки небесного купола.

Но ещё сильнее пугало иллюзорное предчувствие нового приступа. Знакомое уже ощущение, отдающее лёгким покалыванием под ложечкой и рождающее томительное головокружение. И это предвкушение всё сильнее расцветало невыносимым буйством красок с каждой секундой.

«Сейчас, — подумала Дея. — Это вернётся прямо сейчас».

Как в подтверждение догадок, над ухом раздался тонкий нарастающий свист, переходящий в сердитое шипение.

— Не надо, — Дея едва шевелила губами, адресуя свои слова пустоте. — Оставь меня, умоляю.

Блики полоснули по векам, заставив ресницы задрожать. Шипение над ухом усилилось, набрав тембр, и теперь больше походило на болтовню разжарившихся шкварок.

— Оставьте меня, — зашептала Дея, мало заботясь о том, что кто-то может услышать. Все мысли занимал страх перед неизвестным.

Паркет коридора накренился, распустив веером солнечные блики. Ноги Деи подкосились, и она вынуждена была прислониться к стене. Ладони заскользили по шероховатой обивке, тщетно ища опору. Краем глаза Дея заметила, что пост секретаря пустует, и поблагодарила судьбу за то, что никто не увидит её в таком состоянии.

Теперь надеяться на чудо было бессмысленно. Сомнений больше не было: видение снова дало о себе знать. Знакомые фиолетовые отблески задрожали у противоположной стены, формируя небольшое круглое окно. В черноте, обрамлённой фиолетовым, как в зеркале, проступило её собственное лицо. На неё смотрела Дея, но бородатая, с густыми тяжёлыми косами.

Потянуло свежестью и сосновой хвоей. Может быть, именно так пахнет смерть?

— Кто ты? — Дея осторожно подошла к окну, пристально разглядывая двойника.

Женщина по ту сторону мягко улыбнулась в ответ. Кажется, она прекрасно всё слышала.

— Прошу тебя, ответь!

Странное чувство захлестнуло Дею, тёплой волной пробравшись под кожу и стиснув сердце. Фиолетовое обрамление манило, опьяняя необузданным желанием притронуться к объёмной картинке, слиться с ней, стать её частью. Дея заметила, как магнетически переливаются разводы плазмы, завораживая игрой разноцветья. Свежий запах озона и сырого хвойного леса по-прежнему сквозил из разрыва, приманивая.

Дея поднесла лицо вплотную к дрожащему омуту, и…

— Не подходи близко! — бородатая двойница, наконец, зашевелила губами. Дея с ужасом узнала свой голос. Он с трудом прорывался сквозь пространство, дрожа и теряя ноты. — Это опасно.

Пронзительная голубизна чужих глаз источала укор. Дея отпрянула, будто её ударили наотмашь по лицу.

— Ты — это я, правильно? — зачарованно проговорила она, глядя в глаза дубля.

— Отойди, глупая! — повторила двойница. — Беги подальше от этого места. И скорее.

— Но я просто хочу знать… — Дея снова сделала робкий шаг навстречу двойнице.

Неожиданно мир перед глазами закружился, скручиваясь и искажаясь в непрерывном сумасшедшем танце. Бежевую гладь стен проели чёрные разрастающиеся проплешины. Голову наполнил оглушительный звон, то нарастающий до вибрирующего ультразвука, то опускающийся до нот первой октавы. Тело потеряло опору, рухнув в невесомость. Сознание стремительно уходило. Дея ловила ртом спёртый воздух, боясь потерять последние нити, связывающие её с реальностью.

— Я просто…хочу знать… — повторила Дея лишь ради того, чтобы услышать собственный голос и вернуть чувство реальности происходящего.

Слух поймал отдалённый хлопок.

И именно в этот момент она осознала, что больше не принадлежит миру.

Упругая мягкость поролона под ногами сменилась шероховатостью ковровой дорожки. В лицо ударил игривый ветерок, несущий с собой приторный аромат жасмина. Слух поймал шорохи и невнятное перешёптывание множества голосов. Ноги сами собой несли Дею вперёд, работая помимо воли. В ужасе заметила, что тело практически не слушается, действуя само по себе, подобно заведённой игрушке.

«Я должна выдержать, — пронеслась в голове чужая мысль. — Выдержать, чтобы выжить. Это — мой единственный шанс. Другого такого больше не будет точно».

Стоп. Что выдержать? Зачем выживать? Вопросы копошились внутри, однако, продуктивные мысли почему-то не желали рождаться, озвучивая их. Дея будто наблюдала со стороны за другим человеком, находясь при этом в его теле. Рассудок впал в гибернацию.

Когда глаза, наконец, распахнулись, позволив оценить обстановку, Дея заметила маячащие впереди женские фигуры. Они переступали по ковровой дорожке босиком. Дея увидела густую толпу, обступившую импровизированный путь почёта. Любопытные взгляды впивались в кожу острыми стрелами, проходя навылет. Тихое восхищение застыло на тысячах лиц.

— Держу пари, что эта толстая с бородой сдуется первой, — прохрипел кто-то слева.

В этот же миг сердце зацепил раскалённый острый крюк, разрывая горячую плоть. Тело вздрогнуло, будто в спину вогнали нож по самое основание.

«Ты этого не слышала, — снова оформилась в голове мысль. — Держи равнодушную мину, Дея. Пусть этот идиот не думает, что зацепил тебя за живое. Никто и никогда не сможет сломить тебя».

Дея? Тёзка, значит? Да ещё и с бородой? Это более чем интересно. Уж не оказалась ли она, случаем, в теле той, что ехидно дразнила её своим ликом из глубины фиолетовых омутов?

— Да, наверняка, — подтвердил другой голос. — Мне жаль её. Она и убежать-то не сможет. Задохнётся сразу.

Лицо запылало. Кровь заиграла горячими искорками на скулах. Она это или не она, но ей из-за чего-то было несказанно обидно за двойницу.

Так же, как и за саму себя.

Тысячи глаз расстреливали, и Дее почему-то казалось, что эти люди ждут крови. Что-то агрессивное чувствовалось в пронизывающих недобрых взглядах, в ободряющих жестах, в бесконечном перешёптывании.