Земля избранных (СИ) - Бородина Мария - Страница 57

В кабинете воцарилась неловкая тишина. Лишь тихое сопение Маргариты рушило иллюзию внезапной остановки времени.

— Странно, — процедил Вэл, наконец. — Даже очень странно.

Маргарита, шмыгнув заложенным носом, подняла на него вопросительный взгляд.

— Судя по свежим данным, последний раз Мию и Нери видели вместе, — пояснил Вэл, — на главной городской площади. Они держались за руки.

— Моя дочь?! — Маргарита непонимающе распахнула глаза. — Миа?! Держала парня за руку?! Вэл, это была не она! Моя дочь шарахалась от мужских особей в последнее время. Даже от отца…

— Исключено, — отрезал Вэл. — Кажется, Миа тебе не доверяла. Просто прими это.

Маргарита побледнела. В её глазах читалось неподдельное изумление.

— Мне казалось, я знаю Мию, как облупленную, — Маргарита пригладила локон, выбившийся из причёски. — Это неприятная для меня новость. А что, если это он похитил мою девочку? И для того, чтобы замести следы, уничтожил чип и себе, и ей?

— Спецслужбы прорабатывают такой вариант, насколько мне известно, — кивнул Вэл. — И меня очень настораживает одна деталь. Но у нас есть некоторые данные, опровергающие это. Их я сообщить тебе, к сожалению, не могу.

— Настораживает? — переспросила Маргарита, шумно отхлёбывая кофе. Мутный взгляд её красных глаз выражал абсолютное отчаяние.

— Слишком уж безупречен этот парень, Нери 42, — заметил Вэл. — В плане публичных провинностей он практически чист, хотя, в его возрасте процентов девяносто парней по нескольку раз выдают первую степень. У самых опасных людей всегда чистая биография. Его мать, кстати, тоже подала розыскную заявку и ждёт ответа сейчас…

Но Маргарита уже не слышала его. Она критически косилась на отражение, инстинктивно приглаживая растрёпанные волосы. Это, впрочем, не прибавляло её образу совершенства и выглядело, как защитная реакция. Кружка дрожала в её руках: остатки кофе на дне кружились волной по стенкам.

— Мне хочется умереть, Вэл, — наконец, выдавила она, так и не поднимая взора. И слёзы снова покатились по её щекам.

4

Дея 26 переживала затяжную депрессию. Будущее казалось бескрайним бушующим океаном, воды которого черны и мертвы, как нефть.

Факультет завалили отчётами, и теперь нужно было разгребать безнадёжный электронно-бумажный завал. Волокита с документами выпускников не знала конца и края. Работа над диссертацией на первую учёную степень из-за рабочей загруженности и мораториев правительства простаивала уже который месяц. В довесок, ещё и Нери 42 умудрился подставить всё руководство, накликав на институт грозовую тучу в виде сотрудников ФСО! Исчезновение студента — всегда большая проблема для факультета. Теперь, если маленькому нахалу не вздумается вернуться домой под мамино крылышко, спецслужбы будут атаковать деканат с завидной регулярностью. Ничего хорошего это не сулило. Дея уже видела, как её в очередной раз отрывают от дел и пинками загоняют на новый бессмысленный допрос.

Но это — лишь половина беды. Даже не половина — жалкая четверть. О самом страшном Дея даже боялась вспоминать…

Дея откинула гудящую голову, потирая шею, и закрыла глаза. Кончики волос коснулись лопаток. Она чувствовала себя пассажиром затонувшего корабля, качающимся в одинокой шлюпке. Бескрайнее мёртвое пространство разверзлось кругом: никакого намёка на берег. Только треугольные плавники кровожадных акул да множество подводных рифов. Оставалось лишь уповать на судьбу.

Раздражённо выдохнув, она опустилась в кресло. Хорошо, что в будничной суматохе вторника выдалась свободная пара минут. Непозволительная роскошь — попить минеральной воды и посидеть в одиночестве. Освободившись от бремени дел и чужих вопросов, даже ненадолго, можно подумать и над решением навалившихся проблем.

Розоватый свет солнца согревал улицы за окном. Толпы прохожих рекой вливались в каналы тротуаров. Осени было всё равно: радоваться или плакать. Её не интересовали проблемы Деи 26.

Кажется, предел сил достигнут. Значит, так или иначе, скоро всё закончится.

Глотнув колючей солоноватой воды, Дея опустила голову на сложенные руки. План действий никак не желал выстраиваться в голове. Она слишком устала за эти два чёрных месяца.

В памяти воскресли тёплые семейные вечера — сцены из далёкого детства, когда папа был жив, а маму ещё не подкосило генетическое бремя чёрной стрелы между лопаток. Воспоминания манили яркостью красок, гулом знакомых голосов и уютным запахом домашней сдобы. Волшебный мир, где самой большой проблемой была некупленная игрушка, а самым большим разочарованием — низкий балл за диктант. Вот бы вернуться туда! Но отмотать двадцать лет назад — слишком роскошно для смертной человеческой особи.

Январь должен был подарить Дее заслуженный отпуск, но будет ли он? Возможно, правительство к тому времени снимет моратории на выезд и рассчитает маршрут по старому запросу Аарона. Тогда планы на долгожданный отдых сорвутся. Придётся провести законные выходные в научной экспедиции. Мёрзнуть в зимних степях на неотапливаемой базе и чесаться от отсутствия горячей воды. Как в прошлом году.

Но даже такая перспектива со вчерашнего дня казалась Дее радужной и желанной. Пусть даже так! Пусть она хоть три года проработает без отдыха и выходных!

Лишь бы вчерашний кошмар не возвращался.

Дея прикрыла глаза. Зловещее фиолетовое сияние возникло в памяти. О единственном до вчерашнего дня эпизоде диссоциации, что настиг её восемнадцать лет назад, не знал никто, кроме неё самой. Даже мать. Он уже затёрся в памяти настолько, что Дея предпочитала думать о нём, как о реалистичном кошмарном сне. И думала бы так дальше, если бы накануне всё не вернулось.

Да! Самое ужасное происходит тогда, когда ждёшь меньше всего. Восемнадцать лет спустя Дея снова вынуждена трястись от страха, пережёвывая домыслы. Восемнадцать лет спустя она снова должна томиться ужасающим, тягучим ожиданием очередного эпизода. Она вновь обязана искать ответы самостоятельно, не имея ни одной зацепки и подсказки. Потому что о таких вещах не говорят вслух даже с самыми близкими.

Дея осознавала, что если кто-то узнает о диссоциации, это навек разрушит её жизнь. Лечение в закрытом пансионе в течение нескольких месяцев, конечно, можно будет пережить. Современные методы терапии диссоциаций психоструктуры многих поставили на ноги. И она, наверное, вернётся в общество полноценной особью, как и большинство. Но вот путь в научные сотрудники будет заказан. Какой-то умник придумал дурацкий закон, согласно которому диссоциировавшим недоступна третья ступень образования и учёные степени.

Фонтанчики пузырьков стрельнули в нёбо. Книжные полки заплясали перед глазами цветастой какофонией пятен. Дея ощущала себя потерянной, повисшей в невесомости над пропастью, сломленной. В будущем была лишь пустота. Пресное месиво непонятных событий.

Ах, если бы знать, где упадёшь!

Звон коммуникатора внутренней связи вывел Дею из прострации. Воздух качнулся, наполняясь искристыми нотами колокольчиков. Интересно, кто беспокоит с утра пораньше?

Нехотя подняв взгляд к потолку, она придавила ладонью кнопку ответа.

— Дея 26 на линии, говорите.

— Детка, — пространство кабинета затопил, подобно вязкому туману, заискивающий голос Аарона. — У меня для тебя хорошие новости. Очень хорошие.

— Ну? — холодно выговорила Дея.

— Зайди-ка ко мне, — Аарон как всегда был категоричен и нетерпелив.

Дея недовольно сжала губы. «Детка» — очень ласково звучит по отношению к взрослой женщине, в теле которой сто пятнадцать килограммов живого веса. Фамильярность и невежество верховного декана выводили её из равновесия, но, тем не менее, она не могла ни возразить Аарону, ни сделать ему замечание. Старикашка славился своенравностью и беспринципностью. А они с Тильдой ходили под ним, и их профессиональное благополучие полностью зависело от его расположения.

— Мне нужно завершить кое-какое дело, — попыталась оправдаться Дея.

— Немедленно, — прогнусил Аарон. — Немедленно, я сказал!