Земля избранных (СИ) - Бородина Мария - Страница 49

— Тебе нравятся мои куклы? — поинтересовалась Кантана, заметив направление движения её головы.

— Они как живые, — выдохнула Миа. Перед глазами по-прежнему стояли застывшие детские лица с прозрачной, почти светящейся фарфоровой кожицей. — Ты сама шьёшь им платья?

Кантана кивнула, широко улыбнувшись:

— Если не себе, то хотя бы им. Я очень люблю яркие цвета. С ума по ним схожу.

— У тебя хорошо получается, — заметила Миа. — Я, было, подумала, что ты и меня превратишь в такую.

Кантана звонко засмеялась в тишине. Проворные смуглые пальцы раскладывали иглы и нити по деревянным рукодельным коробам.

— Кроме шуток. Нужно поскорее спуститься к ужину, — поторопила она. — Мама рассердится, если мы опоздаем к подаче горячего.

— Она что, посадит нас за один стол с семьёй? — удивилась Миа. — И вообще, разве твоя мама такой страшный человек?

Кантана непонимающе фыркнула, расчёсывая деревянным гребнем волосы.

— Странная ты… — пробормотала она насмешливо. — Любая прародительница клана обязана следить за дисциплиной и моральными устоями. Это её святой долг.

— Тяжело привыкнуть к новым порядкам, — попыталась оправдаться Миа. — У вас тут такие правила, что всё не упомнишь.

— А ты не привыкай, — Кантана сверкнула зубами, — просто живи. И всё.

5

Время тянулось с ужасающей медлительностью. Густое молчание, наполняющее столовую, угнетало. Лишь холодный ветер недружелюбно свистел под потолком, прорываясь сквозь приоткрытые форточки, да шторы из зелёной материи нежно шуршали.

Белая гладь пустой фарфоровой тарелки отражала мерцание свеч. Нери молча склонился над ней, наблюдая за вычурной игрой бликов. Он страшился поднять глаза и встретить холодный янтарь бесстрастного взора хозяйки, что, по закону подлости, сидела напротив. Лишние движения могли привести к лишним вопросам. А искать неизвестные ответы и плести паутину лжи не входило в его планы.

Из каменистого прогала, отделяющего кухню от столовой, плыл аппетитный, малознакомый запах, чем-то напоминающий аромат жареного соевого мяса. Доносящийся с кухни уютный перезвон кастрюль и столовых приборов оповещал о том, что ждать осталось недолго.

— Хорошо ли тебе спалось, Нери? — монотонный голос Анацеа, наконец, нарушил тишину.

Запах оплавленного воска внезапно стал навязчивым и приторным. Как всегда! Лишь вспомнил, и она тут как тут… Нери сжал губы, пытаясь не выдавать паники.

— Очень хорошо, благодарю Вас за тёплый приём, — пробормотал он, не отводя задумчивого взгляда от тарелки.

— Мне неудобно, что пришлось поселить тебя в кабинете, — призналась Анацеа. — Но свободных комнат в доме больше нет. Я должна извиниться за причинённое неудобство.

Нери робко приподнял голову. Анацеа сидела напротив, в деловитой задумчивости перебирая столовые приборы. Рядом скромно примостилась Зейдана. Молодая жрица напряжённо поглядывала на часы, висящие над столом.

— Не беспокойтесь по этому поводу, — Нери старательно подбирал слова, боясь нарваться на гнев. Уже забытая боль внезапно стрельнула по нервам перебинтованной руки вспышкой напалма. — Мне было очень комфортно. К тому же, я люблю книги.

— Книги? — Брови Анацеа поползли вверх. Глаза сощурились в неподдельном любопытстве. Пожалуй, это была первая искренняя эмоция, которую продемонстрировала прародительница клана.

— Удивительно, — подхватила Зейдана следом за матерью. — Тебе повезло. На Третьем Холме много неграмотных. Практически никто из беженцев не умеет читать и писать.

Пальцы Нери задрожали. Прокушенная ладонь отвратительно заныла, снова породив серию болевых вспышек. Он сжал руки в кулаки, чтобы не выдать волнения.

— Да, — Нери подумалось, что лучше будет согласиться с ней, дабы не накликать беду. — Практически все мои друзья не умели читать. Но мать обучила нас с сестрой грамоте. К тому же, Миа некоторое время посещала Наставню на Девятом Холме.

Слова рождались сами собой, с запалом вырываясь из горла. Нери смутился, оценивая, как легко далась ему ложь.

— Ты должен быть ей благодарен, — отметила Зейдана. Тёплая, как весенний день, улыбка озарила её круглое лицо.

Мысли спутались в голове Нери в плотный клубок. Пожалуй, если так пойдёт и дальше, он не сможет выплыть. Следить за своей ложью становилось всё сложнее: непротоптанные тропы петляли и обрывались, маня в самое сердце трясины. Упоминание о матери заставило сердце заколотиться чаще. Как же он ненавидел эту оторванную от реальности, непрактичную и беспечную женщину, лишившую его всех радостей детства!

Как же ему хотелось в её холодные, сухие объятия…

— Я и так благодарю её, — выцедил Нери полушёпотом.

Ему действительно было, за что благодарить мать. Например, за то, что ни разу не подняла на него руку. За неиспитое шампанское, что она непременно доставала под Новый Год. За отсутствие запретов, кажущееся подозрительным настолько, что он вынужден был создавать их себе сам.

И за её редкие, нелепые попытки продемонстрировать своё неравнодушие — тоже.

— Не переживай, — улыбнулась Зейдана. — Она сейчас с Покровителями. Это — лучший приют для чистой души. Мама всегда будет оберегать тебя и твою сестрёнку.

За пределами комнаты послышались тяжёлые шаги. Огонёк свечи заплясал в тёмном проёме.

— Прошу простить меня, Госпожа, — в столовую заглянул черноволосый юноша удивительной красоты. За спиной его нелепо торчали два странных сизых треугольника, напоминающих крылья. — Господин Элатар приехал с вечерней колесницей. Принимать ли его?

— Нахальный мальчишка, — буркнула себе под нос Анацеа. Желтоватые глаза её сердито сверкнули. — Он ведь должен быть с женой и дочерью!

— Так принимать? — повторил юноша, сощурившись, словно от яркого света.

— Впусти его, Азаэль, — смиловалась Анацеа. — Горячее вот-вот подадут, пусть заходит.

Зейдана кивнула, словно подтверждая решение матери.

Развернувшись, Азаэль засеменил обратно. Огонёк свечного фитиля растаял во тьме, увлекая за собой тёмную нить дыма.

— Вот так чудит, — Анацеа недовольно сдвинула брови. — Почему мне всегда приходится краснеть за собственного сына?

— Видно он испуган, мама, — попыталась пояснить Зейдана.

— Страх ему сейчас не помощник, — Анацеа нетерпеливо покосилась на дверь кухни, за которой уже во всю стучали тарелки. — Он должен гордо исполнить свой Долг. Как исполнил его твой отец, Зейдана.

— А что, если Эладе… — промямлила Зейдана, внезапно побледнев.

Бодрые шаги, доносящиеся из коридора, прервали её робкую речь.

— Азаэль, опять ты здесь вертишься? — засмеялся вдалеке знакомый голосок. — Кого ищешь? Уж не меня ли?

— Аза… кто? — Нери узнал голос Мии. Высокие интонации его звучали удивлённо.

— Ну, вот этот вот. Постоянно за мной таскается, разрушитель крылатый… Нам, кстати, сюда!

В столовую вошли Кантана и Миа. Обе выглядели утомлёнными, но довольными.

— Да помогут вам Покровители, — улыбнулась Кантана, деловито рассаживаясь во главе стола. — Я уж думала, мы опоздаем.

Миа, напряжённо кивнув в знак приветствия, опустилась на стул рядом с Нери.

— Сегодня долго возятся, — пояснила Анацеа. — Зейдана потратила много сил на исцеление Нери. Поэтому я велела ей отдохнуть и не заниматься альтруизмом. Мои дочери должны быть здоровы.

Кантана лукаво улыбнулась, захлопав ресницами.

— Мне тоже не помешает расслабиться, — вольготно выдохнула она, — отдохнуть от Наставни, например. Хотя бы завтра. Мои ноги промокли, пока я полночи разбиралась с бедами своих друзей. Вдруг лёгочная схватит?

— Даже и не думай! — Анацеа постучала указательным пальцем по столу. — Хитрая лисица!

Кантана обиженно надула губы, взглянув на мать исподлобья.

— Завтра — арифметика, — умоляюще прошептала она. — Учение Разрушителей.

Смех защекотал горло Нери, пытаясь вырваться наружу. Изо всех сил стараясь сдержаться, он прикрыл рот ладонью. Миа с сомнением покосилась на него: глаза её сияли, как утренняя роса.