Тень (ЛП) - Андрижески Дж. С. - Страница 88

Он тихонько фыркает, всё ещё оценивая его взглядом и изучая лицо молодого видящего.

— Ладно, — говорит он. — Да, я это увидел. Я просто не понимаю.

Умолкнув, он снова пожимает плечами, словно не зная, что к этому добавить.

— А тебе нужно понимать? — спрашивает Нензи.

Врег хмурится. После очередной паузы он вздыхает и опять щелкает языком.

— Нет, брат. Мне не нужно, — но он продолжает смотреть на него, хмуро поджимая губы. — И ты хочешь чернила видящих, Ненз? Они не так-то просто сводятся, заморыш. И я-то, может, верю, что ты не подразумевал неуважения, но другие могут не поверить.

— Мне нет дела до других, — говорит он.

— А так не должно быть, — тихо отвечает Врег. — Они твоя родня.

— Тогда они должны уважать моё желание, — говорит он, поднимая взгляд на Врега. — Я делаю это не для них. Не для них, и не против них.

После очередной паузы Врег вновь кивает, его глаза выражают неохоту.

— Да, — говорит он. — Это я тоже понимаю.

— И я не хочу это сводить, — добавляет Нензи, и его тон впервые делается суровым. — Я хочу, чтобы чернила проникли глубоко, Врег. Так глубоко, как ты только можешь их загнать.

После небольшой паузы, во время которой старший видящий опять пытается прочесть его выражение, он кивает. В этот раз кивок решительный.

— Да, — говорит он. — Я могу это сделать.

— Сейчас?

— Да, сейчас.

Врег уже встаёт.

На глазах Нензи он идёт обратно к своей кровати, опускается на колени и вытаскивает деревянный сундук из-под её корпуса. Он отпирает железный засов ключом, который носит на шее, затем открывает крышку и копается в одежде и других вещах внутри.

Нензи продолжает наблюдать, когда тот вытаскивает ручное устройство из какого-то зеленоватого металла. Он видел его несколько раз в этих бараках — и даже в поле, поскольку видящие использовали его, чтобы подсчитывать количество человеческих убийств на коже.

Затем Врег отодвигает ещё какие-то предметы и вытаскивает несколько маленьких стеклянных баночек. Некоторые заполнены какой-то прозрачной жидкостью, но три из них содержат такие яркие цвета, что они как будто светятся в комнате, тускло освещённой пламенем.

Предвкушение покалывает его кожу, когда видящий заворачивает это всё в растянутый лоскут кожи, хватает сумку сверху сундука и несёт это всё к нему.

— Снимай рубашку, — говорит Врег, показывая ему будничный жест.

Нензи почти не колеблется, стаскивая одежду через голову и морщась, потому что засохшая кровь приклеила ткань к ранам. Сдёрнув рубашку, он подвигается на кушетке, подставляя левую руку и бок другому видящему, пока Врег раскладывает инструменты на кушетке.

— Нам нужно прикрыть простыни? — спрашивает Нензи. — Будет много крови, верно?

Врег ему не отвечает.

Обернувшись, Нензи видит, что видящий смотрит на его спину с открытым неверием во взгляде. Озадаченность в глазах старшего видящего сменяется печалью, вызывая странную боль в груди Нензи, как только он понимает причину. Он пытается найти слова, как-то объяснить это, но его горло сжимается и не выпускает ни слова.

— Gaos d’argulem, — говорит Врег наконец. — Что с тобой случилось, заморыш?

Горло Нензи сжимается ещё сильнее.

Он отбрасывает это пренебрежительным жестом.

— Ты можешь работать вокруг? — спрашивает он. — Там есть место для того, что я хочу?

Врег хмурится, когда Нензи опять смотрит на него, но по его глазам ясно, что он слышит в его голосе увиливание, нежелание это обсуждать.

После небольшой паузы Врег отвечает таким же пренебрежительным жестом.

— Да. Это не помешает, — он переводит взгляд на инструменты и расставляет баночки в ряд на ткани, которую он расстелил. Он вновь сосредотачивается на спине молодого видящего. Глядя на его лицо, Нензи видит в глазах Врега что-то, что заставляет его помедлить.

Заметив его взгляд, Врег старательно делает нейтральное лицо и вытаскивает стопку чистых тряпок из сумки, которая стоит на полу у его ног.

— Я не хочу ставить под сомнение твои суждения, Ненз, — говорит он в этом молчании. — Я просто хочу, чтобы ты был уверен. Чтобы у видящего остался шрам, настоящий шрам, требуется немало. Мы склонны исцеляться. Если только рана не слишком глубока, чтобы зарасти.

Нензи кивает, слыша в этом подтекст.

— Я знаю, — только и отвечает он.

Глава 41.

Лена

Он идёт по переулку за тем же баром, несколько часов спустя.

Теперь на улице стемнело.

Уговорить Врега разрешить ему пойти оказалось проще, чем он думал. Он пообещал ему, что не будет долго находиться вне помещения и не позволит кому-либо увидеть его на улице, но он всё равно удивлён, что другой разрешил ему пойти.

Его плечо и рука болят, но он в приподнятом настроении из-за того, что находится под повязками, который Врег наложил на его только что татуированную кожу. Работа хороша, даже лучше, чем он себе представлял, и он с восторгом смотрел в зеркальное стекло, когда Врег показал ему финальный результат. Даже с кровоточащими участками поразительная яркость цветов ошеломила его, а тёмное постоянство слов на его плоти ощущалось как непрестанная молитва.

Или, возможно, обещание.

В равной мере и ему самому, и ей.

Если он не может быть с ней здесь, он встретится с ней в том другом месте. Он умрёт ради неё. В конечном свете всё, что он делает, будет для неё.

Его aleimi вибрирует знанием о том, куда теперь несут его ноги.

Когда он впервые сказал своему командиру отряда, куда хочет пойти, Врег наградил его суровым взглядом.

— О чём ты спрашиваешь меня, заморыш?

Нензи заливается румянцем, когда смотрит в тёмные глаза старшего видящего. И всё же желание заставляет его спросить, не даёт сдать назад от этого взгляда.

— Ты знаешь кого-нибудь, Врег? — спрашивает он. — В городе. До меня доходили слухи.

— Тебе не стоит часто посещать такие места, — предостерегает старший видящий. — Тебе не стоит платить деньги, чтобы поддерживать такое. Это рабство, Ненз. Это неправильно.

В ответ Нензи может лишь смотреть на него, чувствуя, как его челюсти пронизывает бритвенно-острой болью, когда он закусывает губу. Пока он спал, отёк значительно спал, но его зубы и кости всё ещё болят так сильно, что он сдерживает всхлип боли всякий раз, когда по привычке стискивает их.

Несколько секунд Врег просто смотрит на него, словно заново оценивая.

Нензи знает, что другой пытается в некотором роде сблизиться с ним, найти способ наладить контакт, может быть, достучаться в надежде повлиять на его поведение. Он видит, как сложно это для старшего видящего, и ощущает некую благодарность, даже сострадание из-за его попыток.

Теперь он видит это в глазах другого, в его свете, но не может заставить себя прокомментировать. Он в то же время не может позволить другому видящему добиться слишком большого успеха.

Эта мысль вызывает очередную волну почти печали, но пробуждает в нём желание быть щедрым с другим, хотя бы так, как он может.

И всё же он хочет этого. Он хочет так сильно, что Врег, должно быть, увидел некое свидетельство голода на его лице.

— Ты раньше этого не делал, ведь так?

Нензи чувствует, как его челюсти опять сжимаются. Он останавливает себя прежде, чем это причиняет боль, но не может сдержать румянец, заливающий его щёки.

— Нет, — прямо отвечает он.

Врег вздыхает, щелкает языком.

Покачав головой, он подходит к Нензи, стоящему у двери. На его плечи поверх свежих повязок наброшена одна из чистых рубашек Врега, а на бёдрах болтаются слишком свободные штаны Врега.

— Ты уверен, что хочешь этого? — переспрашивает он, подойдя ближе.

Нензи кивает.

— Я уверен, брат.

Врег улыбается.

— Ты думаешь, что уверен.

И всё же улыбку нельзя назвать недоброй или даже чрезмерно снисходительной, и Нензи осознает, что немного расслабляется, читая свет другого.