Воля зоны (СИ) - Абвов Алексей Сергеевич - Страница 12

А происходила там… пустота и печаль. В пути по обыкновению проверял аномалии. Забрался и в тоннель под железнодорожной насыпью. Детектор там ожидаемо отказался работать, однако 'сверхпроводник' легко собирался и без него. За время моего последнего посещения маленькие чешуйки значительно подросли. Набрал почти десять килограммов, благополучно выбравшись на другой стороне. Родившийся в тоннеле 'психической выброс' лишь легонько пощекотал мне нервы, хотя назвать его приятным я вряд ли смогу. Плешь с гравитационными аномалиями порадовала парочкой тройных 'вывертов' и одной поистине гигантской 'медузой'. Та едва влезла в контейнер. А ведь я надеялся увидеть хотя бы один 'грави' или целую 'золотую рыбку'. Наивный. Изрядно добавившиеся одиночные аномалии были пусты. Полазив по деревне, в тёмном углу полуразрушенного домика нашел свежий труп в военной форме. По виду молодой парень лет двадцати, тёмные волосы и характерная внешность южанина. Имел при себе три новеньких чёрных 'Калаша' со складывающимися вбок прикладами и большой рюкзак рассыпных патронов к ним. Наверняка парочку 'Калашей' хотел обменять тут на что-то более полезное для выживания. Другие вещи у него отсутствовали, разве только вместе с патронами в рюкзаке валялся початый блок сигарет. Судя по всему — мне попался бездарно склеивший ласты от наведённого психическим выбросом ужаса дезертир. Забрав бесхозный хабар в инвентарь, оттащил тело неудачника до ближайшей 'мясорубки'. По возвращению направился прямо в бункер к Сидоровичу, тот уже должен проснуться.

— Я думал — ты про меня уже и позабыть успел, — претензией встретил он меня. — А тебя тут уже ждут-дожидаются… — он поманил за собой, прикрыв внешнюю тяжелую дверь.

И вправду, в каморке Сидоровича за столом с чайными кружками обнаружились гости. Худая девочка лет четырнадцати со впалыми щеками сидела пристёгнутая ремнями к инвалидной коляске и внешне крепкий мужик лет сорока с парой старых рваных шрамов на правой щеке. Мужик встал из-за стола, активно помогая себе руками, и только тогда я заметил, что к его торсу и ногам крепился какой-то хитрый активный экзоскелет.

— Виктор Оружейник, — представился он, протягивая мне руку.

— Бёрш Электроник, — я вполне достойно ответил на его демонстративно крепкое рукопожатие, сдержав свою силу мутанта.

— Я Оля, — неожиданно громко представилась девочка, привлекая к себе внимание. — Брат написал, что вы мне как-то хотели помочь. Он просто помешался на идее вернуть мне потерянное в той злополучной аварии здоровье, хотя я и не строю ложных надежд на этот счёт. Вы вряд ли чем сможете мне помочь. Прошу меня простить за сказанные слова, — девочка явно смутилась своей же смелости. — Мне нужно пообщаться с братом с глазу на глаз, дабы он опять не влип в какую-либо дурную историю ради меня, — твёрдо заявила она.

Я же глубоко проникся силой её духа и железной волей. У неё нормально работает только одна рука, а она о непутёвом братце заботится. Помогать именно таким людям просто необходимо.

— Думаю, поговорить с братом ты вскоре сможешь, — ответил ей я, добавив: — Но только чуть позже, дабы смогла дойти до него своими ногами.

— Шутите? — Она, похоже, даже рассердилась.

— Нет, — я покачал головой. — Твой случай достаточно простой. Вот прирастить отрубленную голову назад я вряд ли смогу, — таким заявлением привёл Олю в замешательство, судя по брызнувшему от неё коктейлю смешанных чувств.

Надежда и неверие, снова надежда и снова попытка логически обосновать, что такого просто не может быть, потому что просто не может быть. И заплатить за возможное чудо ей нечем, а вера в бескорыстность и просто в людей умерла уже давно. Откуда ей знать, что мне ценна сама практика работы мутагеном, так как она развивает меня и мутаген заодно. Оружейнику позже тоже предложу восстановить утраченную ногу и ступню, хоть он уже и приспособился обходиться без них.

Познакомив с гостями, Сидорович захотел со мной посекретничать, предложив заглянуть в бывшую рабочую каморку, где и вылил на мою голову всё наболевшее. По его словам — изоляция Зоны от внешнего мира скоро действительно станет реальной. Вряд ли она будет полной. Все бесшабашные контрабандисты вряд ли переведутся, но о былых благословенных временах придётся надолго забыть. Да и новых сталкеров вряд ли станет меньше. Больше станет только жертв. Помимо редких артефактов настоящей ценностью в Зоне станут любые патроны. Уже сейчас все каналы их поступления сюда надёжно перекрыты. У военных на охране внешнего периметра в очередной раз переменилось начальство. Пришедшие новые командиры, прекрасно видя пример тех, кого они сами сменили, сильно трясутся за собственные места, и даже вороватые интенданты боятся рисковать, так как теперь вынуждены отчитываться буквально за каждую стреляную гильзу, и пустую консервную банку заодно. Хорошо налаженный прежде обмен информацией разрушен, некогда единая сталкерская сеть погибла. Для Сидоровича наступила настоящая 'чёрная полоса'. Торговли нет, осталось только формально поддерживать былые контакты с робкой надеждой на то, что всё когда-либо снова образуется. Радует только возможность провести сюда людей, и с определёнными трудностями вывести их обратно. Контролирующие внешний периметр американцы услышали некогда высказанную мною мысль о том, что Зона неразборчива в выборе жертв, хотя мне самому кажется ровно наоборот. Хоть Сидорович и напрашивался на жалость, однако делал это недостаточно убедительно. Просто ему скучно сидеть с утра до вечера одному в бункере, вон как радуется случайным или не очень гостям. Порадовал его обещанием чаще направлять к нему сталкеров с болота, если он скинет цены на оставшиеся у него запасы провизии, сильно поднявшиеся в последнее время. А вот на артефакты ему придётся наоборот существенно повышать цены скупки. Времена действительно изменились. Выслушал он меня с кислым выражением лица, но я хорошо чувствовал, что заставил его серьёзно призадуматься.

— Закрой глаза и просто расслабься, — попросил я разнервничавшуюся Олю, переложив её практически безвольное тело с кресла-каталки на жесткую лежанку. — Сейчас ты медленно уснёшь, чтобы проснуться здоровым человеком, — мой голос наполнился гипнотическими нотками. — Уходит неверие и страх, ты чувствуешь, как в тебе появляется и постепенно разрастается тепло… — вместе с гипнотическим внушением я постарался подключиться к её мозгу напрямую.

Для успешного исправления позвоночной травмы требовалось взять прямой контроль над её телом. Как иначе я пойму и укажу мутагену, какие именно нервы нужно срастить вместе. Хоть я и ожидал заметного сопротивления, однако девочка быстро сдалась. Сказалось нервное напряжение и ожидание чуда одновременно. Ощутив то самое 'внутренне тепло', сознание Оли поплыло, и я легко вытеснил его в сумеречную зону между сном и явью. Именно то, что мне и нужно. Дальше работа пошла. Мутаген долго расчищал наросшие на месте разорванного позвоночного столба соединительные ткани, исправлял дефекты самого позвоночника, восстанавливал недостающие кровеносные сосуды. И только после 'подготовительного этапа' началась непосредственная работа с нервной тканью. Сначала я искал в нижней части тела активные сенсорные точки и сравнивал их с телесной памятью пострадавшей. Находя чёткие соответствия, восстанавливал обрыв, проращивая перебитый нерв. Работа долгая и нудная, похожая на сращивание многожильного телефонного кабеля, где все жилы имеют одинаковый цвет изоляции. За сколько-то там часов разобравшись с сенсорикой, перешел к моторике. Методика почти такая же, только теперь требовалось подать команду какого-либо движения по памяти и только после определить, как на неё должна отреагировать нужная группа мышц. Теперь было проще. Во-первых, мы на пару с мутагеном уже приловчились. Во-вторых, стало легче находить обрывы, так как многие нервные каналы шли рядом с уже восстановленными связями. И всё равно на весь процесс ушли без малого целые сутки. Поставив девочке капельницу с глюкозой и нацепив на неё пояс с лечебно-стимулирующим артефактом, отправился отсыпаться в бывшую рабочую каморку. Сидорович же продолжал общаться с Оружейником, вспоминая давно забытые времена, когда он и сам ещё ходил в Зону за артефактами. К нам они периодически заглядывали, пытаясь понять, чем мы заняты. А как поймёшь-то? Одно тело лежит, другое неподвижно сидит рядом с закрытыми глазами, полностью погрузившись в свой внутренний мир. Иногда лежащее тело начинает легонько подёргиваться, после снова расслабленно застывая. Увидеть работу способен только носитель мутагена, да и то вряд ли. Тем не менее — любопытство хорошенько изъедало Сидоровича и Оружейника, толкая их заглядывать к нам снова и снова.