Крымское танго (СИ) - Сергеев Ефим - Страница 11

— Что же касается переоценки или недооценки…, — после некоторой паузы продолжил он, — Я думаю, что, к сожалению, никаких последствий не будет. Мне действительно очень жаль, но я считаю, что вероятность пессимистического сценария слишком далека от ноля, чтобы не обращать на неё внимание. По грубым… пока очень(!) грубым оценкам наши потери могут быть непозволительно большими. Так что если все-таки будет принято решение о просчете бОльшего числа моделей и вариантов, то я буду считать, что свой цели добился.

На этом, собственно, разговор и закончился, оставив неприятный осадок непонимания. Сергей пока действительно не понимал, как технически происходит превращение массы записок, докладов, обзоров в реальные рекомендации ближайшего окружения первым лицам государства. И есть ли реальная возможность как-то на этот процесс влиять. "Ладно, будем потихоньку разбираться. Время пока есть", — вернувшись в офис, он занялся текучкой.

Все оставшееся время до майского Блэкпульского Фестиваля прошло без особых напрягов и эксцессов. Даже Иракская кампания прошла почти стороной. Да, полихорадило, и сильно, и рынки, и банки, но их результат оказался в результате близок к нулю. Сам же Сергей был мыслями уже в Блэкпуле и в планировании октябрьской операции.

Март и апрель они с Санечкой посвятили отработке того огромного количества вариаций, которое успели выучить, и выбору оптимальных ритмических интерпретаций. Шура без конца жаловалась:

— Ну зачем нам так много схем? Никто это не оценит! Мы же там никому не известны, посчитают, что мы просто все на свете перепутали.

— Зато если заметят, все только об этом и будут говорить, — вяло сопротивлялся Сергей, уже понимая, что, действительно, для первого раза получается перебор.

— Вот именно, что "если"!

— Ну хорошо, давай остановимся на двух вариантах. Как и когда их менять, решим по месту.

— Ты сначала хотя бы во второй тур попади. Это тебе не московский междусобойчик, там люди уже не один десяток лет танцуют.

— Ты уж скажешь! Не надо себя недооценивать, ибо… грех это, — он рассмеялся, — такой же, как и грех гордыни!

И вот наконец 23-го мая Сергей с Александрой не без некоторого волнения перешагнули порог Winter Gardens. Золото и пурпур отделки, величественный свод, изящные балконы и галереи — каждая деталь этого величественного и чуть-чуть строгого зала заглядывает тебе в душу и нашептывает: "Здесь нельзя ничего делать наполовину, здесь нужно отдавать себя только целиком — тому, ради чего ты пришел сюда — подарить всем вокруг свою любовь к Танцу. И если ты сможешь это передать, будешь обязательно вознагражден! По-королевски!".

Вновь, как и в "прошлый" первый раз возникло ощущение, что входишь не в танцевальный зал, а в храм. Нет, пожалуй, храм — не совсем верное определение. Скорее — языческое капище, где одномоментно чувствуешь присутствие и каких-то высших сил, и себя — как их части, которой даруют величие, если окажешься достоин. И в то же самое время — огромное количество схожих ощущений и эмоций множества людей, пришедших одновременно и соревноваться с тобой, и, напротив, поддержать в случае необходимости. А зрители? Ах, какие там зрители! Они словно танцуют вместе с тобой, наслаждаясь каждым движением, они радуются твоим успехам, они прощают тебе любые ошибки и награждают аплодисментами в любом случае. А оркестр? Только в этом зале он звучит так, как должно — чисто и мощно, но при этом не отвлекая зрителя от паркета.

В те годы Блэкпульский Фестиваль был единственным турниром, собиравшим много больше ста пар в каждой категории танцоров. У сеньоров тоже собралось почти полторы сотни. От России вместе с Ефимовыми было три пары, но поначалу найти друг друга в бурлящем водовороте участников и зрителей никак не получалось. И только перед началом второго тура, куда прошла, кроме Сергея с Шурой, только одна пара, удалось перекинуться парой слов.

— Ну, удачи вам! — Вячеслав с Ириной, которые, к сожалению, оказались всего в одном шаге от попадания в этот раунд, расстроенными не выглядели. Всё-таки даже просто участие в Блэкпульском Фестивале приносило столько удовольствия, что они, видимо, были довольны уже самим фактом присутствия здесь, — Мы пока останемся, будем болеть за вас. Как услышите самые громкие аплодисменты, сразу поймете, где мы есть.

— О! Тогда танцуем персонально для вас, — заверил Сергей.

— Будем стараться изо всех сил, — с улыбкой добавил Михаил, партнер второй пары.

— Ни пуха!

— К черту! — хором выдали все четверо.

Весь турнир они с Александрой решили все-таки танцевать одну и ту же хореографию и в одном стиле. И только если вдруг (чем черт не шутит) попадут в финал — кардинально поменять и то, и другое. Для Блэкпула Сергей, естественно, выбрал стиль Арунаса Бижокаса и Катюши Демидовой, многократных будущих чемпионов, ставших иконой стиля, которые пока ещё танцевали в других составах. Строгая элегантность, никаких бурных эмоций, минимум свэев, яркие, но не резкие музыкальные акценты, абсолютная совместность, потрясающая музыкальность, безупречные линии, "чистота" стоп. Все это рождало восхитительную легкость, плавность и непрерывность движений, на которую можно любоваться до бесконечности[2].

Вариант оказался беспроигрышным. Уже начиная с третьего тура, в котором они остались единственной российской парой, Сергей во время каждого танца стал замечать долгие внимательные взгляды зрителей первых рядов, вздернутые в одобрительном удивлении брови и поощрительные улыбки. Аплодисментами награждали, конечно, все пары во всех заходах после каждого танца, но им казалось, что зрители той часть огромного зала, где они останавливались, когда стихала музыка, отбивали свои ладошки персонально для них. В такие моменты возникало ощущение абсолютного, бесконечного, безоблачного счастья. Хотелось буквально расцеловать всех и каждого, чтобы хотя бы так выразить свою благодарность и вернуть кусочек подаренного удовольствия.

Попав в полуфинал, они чуть не опоздали выйти на вальс. Шурочка так расчувствовалась и так крепко обнимала мужа, что пришлось срочно поправлять прическу и макияж. Понимая, что добились гораздо больше того, на что рассчитывали, танцевали уже не сдерживая эмоций, выплескивая радость на зрителей, на судей и даже на соперников. В последнем танце — квикстепе, — едва не столкнулись с бельгийской парой. Пришлось тормозить, резко откинувшись назад и заложив такой умопомрачительный свэй, что если бы не абсолютная "послушность" Санечки, они бы точно не удержались на ногах и шлепнулись на паркет. "Получилось прямо, как у Сегатори", — успел подумать Сергей, счастливой улыбкой отвечая на одобрительные аплодисменты, раздавшиеся в этот момент[3].

Перед объявлением номеров пар финалистов Сергея с Александрой трясло от волнения так, что он долго не мог надеть бабочку снятую во время перерыва, а она упорно пыталась надеть правую перчатку на левую руку. Когда назвали их номер, на эмоции уже просто не хватило сил. Посмотрев на жену, он с некоторым сомнением сказал:

— Ну что, переходим ко второму варианту?

— Ой, я боюсь! Вдруг что-нибудь перепутаем.

— Нет, давай все же рискнем, — после некоторой паузы уже твердо произнес Сергей, — Мы уже в финале и нам уже все можно.

В качестве второго варианта он задумал взять стиль Жаркова-Куликовой[4]. Здесь и сейчас так никто не танцевал, даже молодежные пары. При безупречной технике они показывали очень эмоциональный, очень размашистый, очень объёмный танец, с очень яркими музыкальными акцентами, сменами ритмических рисунков, большим количеством синкопированных движений, всё почти "чересчур". Хотя сейчас вовсе и не "почти". Ему был нужен "взрыв", недоумение, удивление — все, что могло привлечь внимание и оставить как можно более яркое впечатление.