Пересечение вселенных. Трилогия (СИ) - Порохова Зинаида - Страница 20

— Отлично! Я вижу, этот вопрос интересует практически весь университет. Ну, что ж, что смогу, разъясню. За недостающим — милости прошу в библио-архив. Итак:

С этого дня мы с вами переходим на новую ступень познания, — сказал он. — Если ранее мы изучали влияние типа энергий, разнонаправленностей магнитных Полей и временных кривых на строение минералов, то теперь, напротив — вы узнаете, как эти самые минералы, взаимодействуя с энергией Космоса, влияют на самое загадочное явление во Вселенной — на разумную и прочую жизнь. Хотя, вы уже, конечно, знаете, что жизнь не разумной не бывает. Да и само деление на живую и неживую материю довольно условно. Поскольку и минералы, если уж быть откровенными, живут своей особой жизнью. Ведь, как известно, всё, что изменяется во времени и пространстве, можно отнести к живой материи. Минералы же, как известно, постоянно меняют своё физическое и химическое состояние, реагируя на внешние воздействия. И, выходит, что всё во Вселенной, да и сама Вселенная — это некая живая материя, мыслящая субстанция. Другой вопрос — насколько эта разумная материя осознаёт себя таковой. И как всегда, этот вопрос затрагивает категории времени. Рано или поздно, конечно — она осознаёт. И то, какой период времени займёт этот переход минералов в живую разумную материю, является, зачастую, решающим фактором в вопросе — какой она будет. То есть — какой её вид, какая форма будет преобладать на планете? Углеродный, силиконовый, кремниевый и так далее. С подробным перечнем металлов, газов и прочего. Кроме инертных, конечно. Они — основа зарождения прочих элементов. Заполните, пожалуйста, такую шкалу…

И он повернулся к доске со старинной пишущей указкой — его личной причудой, которая сама мгновенно преображала мысли лектора в затейливые зигзаги шкал и графиков на ней…

Все внимательно слушали и наблюдали. Конспект сам возникал в их головах и в любой момент каждый из них мог вспомнить всю лекцию почтенного доктора Донэла дословно. И по рисунчато, если так можно выразиться. Хотя на экзаменах этого от них совсем не требовалось. Экзаменатор всегда хотел услышать личные комментарии и выводы студента, желательно — с живыми примерами, почерпнутыми из других источников. Если же экзаменуемый просто цитировал услышанную им некогда лекцию, экзаменатор мог просто отправить его доучиваться и творчески осмысливать материал. Так что получалось, что лекция доктора, профессора или академика была только первым шагом на пути к истинному знанию о предмете.

Аудитория, казалось, была совершенно пуста, настолько тихо в ней было, несмотря на переполненность. Доктор наук, почтенный Донэл, умел захватить внимание аудитории. И при этом умел демократично пошутить, чтобы разрядить наэлектризованную атмосферу..

К концу своей блистательной лекции он, как обычно, обратился к слушателям со словами:

— Есть вопросы?

— Да! — отозвался Сэмэл Сиуни. — Может быть, это не совсем по теме… Скажите, почтенный Донэл, что науке известно о кремниевой цивилизации планеты Моэма? Я слышал какие-то странные комментарии об ожившей каменной скульптуре Моэме.

— Что ж, поговорим об этом. Тем более, в чём-то этот вопрос согласуется с темой нашей лекции — о живых природных структурах, — ответил доктор Донэл.

— О цивилизации планеты Моэмы нам действительно мало что известно. Потому что трудно подобрать критерии цивилизованности того, с чем невозможно вступить в диалог и классифицировать беспорядочные, необъяснимые и разрозненные проявленные им факты. Причём, даже само слово — цивилизация, здесь вызывает сомнение. Ведь понятие — цивилизация, довольно сложно точно сформулировать. Общефилософское значение этого слова — социальная форма движения материи, обеспечивающая её стабильность и способность к саморазвитию путём саморегуляции обмена с окружающей средой. Историко-философское — единство исторического процесса и совокупность материально-технических и Духовных достижений. Локализованное по времени… Впрочем, не будем уклоняться — это тема для отдельной лекции.

— Но контакт же с планетой Моэмой был! И звание — "утерянная древняя цивилизация", ей было присвоено, — удивился Сэмэл. — Иначе — откуда же мы о ней знаем?

— Был и было, — согласился доктор. — Но, как это ни обидно признать — контактом это назвать сложно. Как и заявить, что мы о ней что-то знаем. Ни социальные формы, ни исторические процессы, бытующие некогда на Моэме, нам не известны. Впрочем, давайте я немного опишу вам порядок событий, предшествующих оживлению…, вернее — самостоятельному оживанию скульптуры.

Итак:

Планета Моэма была обнаружена триста тысяч витков назад нашими космолётами, с помощью которых в то время происходило освоение Космоса. Те ещё горелки были, не то, что нынешние — использующие гипер-скачок. Эта планета с тремя спутниками находилась в четырёхстах парсеках от Итты, в звёздной системе класса "А" с двумя светилами. Выяснилось, что планета состоит в основном из кремния, остальные минералы представлены в гораздо меньшей степени. Прошу взглянуть на сравнительную таблицу, — повёл он указкой. — Температура её поверхности около двухсот градусов по Тиуну. Поэтому вода на ней практически отсутствует. А, следовательно — отсутствуют и материки. Вернее, она вся — один большой материк, представленный раскалённой каменистой поверхностью. — И перед взором аудитории возникла описываемая планета, летящая через космическое пространство вместе с тремя спутниками. — И, что интересно — при полном отсутствии городов и признаков, какой бы то ни было, цивилизации — астронавты обнаружили на Моэме невероятное количество памятников. Ну, или скульптур. Это были и огромные, и средние по величине, и совсем ещё малыши-монументы, изваянные из цельных каменных кремниевых глыб. Сюжет был один — полулежащий лев со странным гордым лицом. И все эти скульптуры, большие и маленькие, пристально смотрели за горизонт, туда, откуда поочерёдно восходили светила, освещавшие и раскалявшие Моэму почти круглосуточно. Прошу взглянуть на это, — сказал Донэл, демонстрируя аудитории ярко освещённую панораму Моэмы с множеством скульптур, рядами восседающих среди холмов и высокомерно глядящих в одном направлении.

— Довольно необычно! — заметил кто-то.

— О, да! — согласился доктор Донэл. — Астронавты решили, что это уцелевшие следы некой древней цивилизации, по какой-то причине не оставившей после себя ничего, кроме этих странных кошек с надменными лицами. В общем, Моэма оказалась ещё одной планетой, затерявшейся в бескрайнем Космосе, которая так и осталась для Сообщества загадкой. Да ещё какой! — как выяснилось потом. Астронавты и исследователи, проведя стандартные изыскания и плановые обследования планеты-пустыни, не нашли на ней больше ничего интересного. И, заполнив ряд официальных формуляров, и составив отчёт, завершили свои дела, — Студенты взглянули на таблицы с периодом обращения светил, температурным режимом планеты, составом почв и атмосферы. — Затем в космолёт были погружены образцы и пробы — для архива. В том числе была прихвачена одна небольшая скульптурка весом около ста килограмм — как образец, подтверждающий факт существования некой безвестной цивилизации на планете Моэма, соорудившей подобные идентичные образчики разной величины.

Всё это добро они доставили на Таиту — в Главный Космопорт Галактики Тиуана. А оттуда, как обычно, наградив всё это бирками, всё это добро, запаянное в контейнеры, позволяющие хранить образцы в идеальных условиях, направили в архив. А малышку-скульптуру — в Межгалактический Музей. На бирке и в записях её, не долго мудрствуя, назвали "Малышка Моэма", тем самым намекая, что на Моэме есть экземпляры и побольше. Отчёт об этой ординарной экспедиции в архиве положили на дальнюю полку, отнеся цивилизацию на планете Моэма к категории утраченных. И тут же благополучно о ней забыли. Как и о малышке-скульптуре, прихваченной с безжизненной — как был определён её статус — планеты. Есть дела и поважнее — спасать гибнущие, тестировать подающие надежды, обнаруживать перспективные цивилизации.