Желанная (СИ) - Герр Ольга - Страница 19

— Твоя мать созывает завтра мирный совет. Ей нужно кого-то наказать за смерть Вилфреда, и она выбрала меня. Она постарается убедить совет, что я виновна в гибели первого мужа.

— А ты виновна? — цепкий взгляд в мою сторону заставил поежиться.

— Нет, разумеется, нет. Я была хорошей женой твоему брату.

— Тогда ему повезло больше, чем мне, — хмыкнул мужчина.

— Я пришла заручиться твоей поддержкой на совете, — заявила напрямик. — Не забудь, ты клялся защищать меня и моего сына.

— Сколько еще раз ты будешь припоминать мне ту клятву? — он устало провел рукой по лицу.

На меня вдруг навалилась дурнота, ушел запал, а вместе с ним ушла Алианна, осталась одна Аня Беляева.

С чего я взяла, что Тор захочет мне помогать? Что если его план состоит в том, чтобы отделаться от меня при помощи совета? Тор ненавидит себя за чувства, которые испытывает ко мне, и меня за то, что их вызываю. Самый простой способ избавиться от этих чувств — уничтожить источник.

Меня казнят за убийство его старшего брата. Потом с Иваром случится несчастный случай. И вот уже Тор полновластный хозяин крепости. Никто и никогда не посмеет оспорить его право. Он женится, на ком захочет — никто ему не откажет, жена родит ему сыновей и все у него будет прекрасно.

Уронив покрывало, я попятилась, наткнулась на кресло и неловко плюхнулась в него, поморщившись от боли в копчике. Подушка не особо смягчала жесткое деревянное сиденье.

От мужчины не укрылась перемена в моем настроении:

— Только не говори, что тебе страшно.

— Так и есть. Лишь дурак не боится смерти.

Тор задумчиво потер подбородок, глядя на огонь в камине.

— Завтра на совете я буду на твоей стороне. Это все, что я могу обещать, — в итоге произнес он.

— Что ты хочешь взамен? — прямо гора упала с плеч: в данный момент Тор не планирует от меня избавляться.

— От тебя? — он спросил это так, словно я ничего хорошего не могу предложить. Будь он христианином, перекрестился бы. — Ничего мне не надо. Но особо не обольщайся.

— Твое заступничество не гарантирует мне оправдание, — вздохнула я.

— Ничто его не гарантирует. Когда за дело берется моя мать…, — он замолчал, так и не договорив.

— Она редко проигрывает, да?

— До этого дня Гунхильда не знала поражений.

 Мирный совет собрался в полдень. Я уже достаточно хорошо знала язык и смогла прочитать девиз на знаменах с медузой «Быстрый и смертоносный». Второе слово, учитывая ситуацию, напрягало.

На этот раз зал был полон. Помимо одиннадцати стульев-тронов, на которых восседали старцы, полукругом поставили стулья поменьше для заинтересованных лиц. Здесь сидели в том числе мы с Тором и Гунхильда. Любопытные жители крепости толпились за нашими спинами. От людей уже не скрывали факт моего обвинения в убийстве. Междоусобицы удалось избежать — у крепости появился новый тойон, а мое доброе имя свекровь не заботило.

Едва все заняли места, Гунхильда взяла слово. Она говорила много и витиевато, но суть сводилась к одному: несчастная мать требует справедливости для погибшего сына. А справедливость, по ее мнению, заключалась в моей казни. В качестве доказательств моей вины она приводила те же доводы, что в прошлый раз: кровь Вилфреда на моих руках и тот факт, что в спальне мы были одни.

Старцы кивали в такт ее словам, соглашаясь. Когда Гунхильда умолкла, они готовы были лично столкнуть меня с «веранды» в море. Мое выступление, где я повторила доводы в свою защиту, впечатлило их меньше.

— Кто-нибудь желает высказаться в пользу обвиняемой? — после того как я замолчала, спросил старец в центре. Он был главным, как я поняла.

— Позвольте мне сказать, — Тор встал.

По залу распространился шепоток. Никто не ожидал, что тойон будет на моей стороне. Жена женой, но речь идет о брате. Все-таки родная кровь.

Мужчина поступил хитро. Он не просил напрямую меня помиловать, вместо этого заговорив о другом:

— Гибель Вилфреда ужасна, спору нет. Я скорблю по брату. Но все мы помним, кем является миледи Алианна. Она — дочь тойона Освальда главы рода Леннарт — нашего уважаемого и могущественного соседа. Кто знает, сколько воинов у Освальда и как богата его казна?

Вопрос повис в воздухе, но на меня смотрели с куда большим уважением. А я сидела, ошеломленная. Мои родители давно мертвы, и я привыкла к одиночеству. Настолько, что даже не подумала: родители Алианны могут быть живы. Сыграл роль и тот факт, что при обыске комнаты я не нашла следов их существования. Должны же, как минимум, сохраниться письма.

Упоминание отца никак не отозвалось в новом теле, а вот при мысли о матери в груди заныло. Похоже, Алианна была с ней близка. Но где свидетельства этой близости? Уничтожены самой Алианной? Мне не составило труда представить ее в ночи, сжигающей те самые письма. Но, ради всего святого, зачем ей так поступать?!

— Я скажу вам, — продолжил Тор, не дождавшись ответа. — Если выстроить его воинов от крепостной стены до маяка, они встанут в пять рядов.

По залу пролетел шепоток, кто-то присвистнул, а я приосанилась. Оказывается, у меня есть семья и довольно влиятельная. Вот оно — недостающее звено. Если побег станет неизбежным, у него хотя бы будет цель — крепость рода Леннарт. Даст бог, выживу сегодня и обязательно разузнаю подробности о родственниках.

— Казна тойона Освальда ничем не уступает нашей. Хотите ли вы, добрые люди, обвинить его дочь на основе домыслов одной женщины и вызвать тем самым гнев тойона Освальда?

Простой люд и старцы дружно покачали головами. Никто не желал связываться с моим отцом. Гунхильда только зубами скрипнула, а я едва удержалась, чтобы не вскочить и не расцеловать Тора. До чего здорово он все придумал!

Но я рано радовалась, старуха не из тех, кто легко сдается.

— Пусть так, — поднялась она с места. — Раз людской суд отказывается судить убийцу моего сына, я требую божьего суда. Против него даже тойон Освальд ничего не возразит.

Зал взорвался десятками голосов. Старцы о чем-то перешептывались, а я беспомощно оглядывалась, пытаясь сообразить, что происходит. И лишь посмотрев на Тора, поняла, что это конец. Мужчина сидел, склонив голову на соединенные ладони. Вся его поза говорила о безнадежности моего дела. Мы проиграли.

— Тихо! — главный старец снова взял слово. — В речах Гунхильды есть смысл. Ни тойон Освальд, ни кто-либо другой не оспорит божий суд. Скажи, Алианна дочь Освальда, согласна ли ты предстать перед богами и ответить за свои деяния? Если помыслы и руки твои чисты, тебе нечего бояться. Боги не допустят твоей гибели. Если же ты сделала то, в чем тебя винят, боги накажут, как подобает.

От меня ждали ответа, но я не знала, что сказать, а потому тянула время, надеясь, что Торвальд подскажет: медленно поднялась на ноги, оглядела собравшихся, облизнула губы. Тор верно истолковал мое замешательство и шепнул:

— Соглашайся. Отказ — признание вины.

Ну да, только невиновный пойдет на божий суд. Виновный постарается его избежать, ведь боги все видят.

— Я согласна, — кивнула.

Ответом мне был одобрительный гул зала.

— Так тому и быть, — заключил главный старец. — Пусть боги решат то, что не в силах решить люди. Да состоится охота!

Охота? Ноги подкосились, и я рухнула обратно в кресло. Он сказал «охота»? Что это за суд такой? Почему мне кажется, что боги здесь ни при чем и придется иметь дело с людьми? К тому же вооруженными. На охоту с пустыми руками не ходят.

После объявления приговора Тор самоустранился. Он позволил воинам увести меня, так и не взглянув в мою сторону, словно меня не существует. Не удивлюсь, если он уже подыскивает замену на место жены. От расстройства я едва не разрыдалась при всех. С трудом, стиснув зубы, сдержалась. Сегодня меня многого лишили, но честь пока со мной.

Конвой отвел меня обратно в комнату, которая в очередной раз превратилась в темницу. Снова по ту сторону двери стояла охрана, снова я ждала часа расплаты. Эта дурная традиция раздражала.